Кощеевы земли - Самсонов Александр (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Убитая днем охотниками особь также относилась к лесным девам. Она замкнуто жила в небольшой реликтовой роще на севере Карелии, пока рощу не вырубили под корень дорвавшиеся до заповедных мест «черные лесорубы». Далее, приняв образ древнего пещерного медведя, вилия двинулась на поиски врагов, часть которых Проживала в райцентре. Только случайная встреча с ламбушанами не дала свершиться кровавой бойне.
Люди внимательно слушали размеренный рассказ Ольхи. Без видимых эмоций она повествовала историю своего народа. Голос ее завораживал слушателей, и перед глазами вставали страшные картины гибели прекрасных дев. Увлеченные рассказом, они не услышали, как скрипнула дверь и в дом вошла еще одна вилия. Встав около двери, она вслушивалась в голос старшей подруги, в ее огромных глазах застыли слезы. Казалось, что олицетворение скорби возникло за спиной старшей из дев. Почувствовав присутствие родственницы, Ольха замолкла, восхищенные взгляды скрестились на вошедшей. А она подошла к замершему Филиппу и осторожно сняла с его лица повязку. Глаза художника полыхнули обожанием, он прижал девушку к груди и страстно поцеловал.
– Это тоже одна из причин нашей встречи, – бесстрастно прокомментировала произошедшее Ольха. – Наша юная подруга полюбила человека. Может, оно и хорошо, но я для того так долго рассказывала вам нашу историю, чтобы стал понятен опрометчивый шаг Айны. По нашим меркам она очень юна. Ей всего пятьдесят лет, мы же живем не в пример дольше многих существ, и не только тех, кто бегает или ползает по земле.
– Так что ты хочешь? – осторожно спросил начавший догадываться о продолжении разговора Аким.
– Тебе и самому ведомо, – отпарировала Ольха, слегка прищурившись. На лице ее появилась грустная улыбка,
Вилия проводила взглядом художника, который, подняв свою возлюбленную на руки, понес ее к широкой скамье, стоявшей у стены. Дева, крепко обхватив мужчину за шею, что-то тихо шептала ему на ухо.
– Мне-то что, – повел плечами старейшина, он лукавил: судьба хозяина хутора ему не была безразлична, но торг есть торг. – Если вреда не будет, то пускай милуются. Однако, как бы то ни было, но я отвечаю за него перед родом. Для многих он человек пропащий, не от мира сего. Может, ему с девой будет хорошо. Да только жаль парня, ежели что с ним случится. Все-таки он наш, ламбушский.
Филипп, не слыша слов про себя, продолжал обнимать Айну. Глупая радостная улыбка не сходила с его лица. Остальные люди оторопело пялились на милующуюся парочку. Глаза Ольхи грозно резанули по спокойно-расслабленному старейшине, в голосе ее зазвучали низкие ноты:
– Боярин, ты хочешь сказать, что не возражаешь против выбора своего подданного и, как я понимаю, тебе безразлична его судьба?
– Мне не безразлична ничья судьба, – отчеканил в ответ Аким, – но я никогда и никого не лишаю права выбора. В том случае, если это не затрагивает интересы рода. В этом же случае вся лесная любовь-морковь касается только одного. Может, двоих.
– Под вторым ты подразумеваешь Айну?
– Давай не будем спорить, – примирительно произнес Басанов, – спроси их сама.
Ольха, не веря услышанному, посмотрела на собеседника. Такое поведение не укладывалось в ее представление. Теперь все сидящие в комнате ожидающе смотрели на нее. Даже влюбленные, прекратив обниматься, повернулись к грозной лесной деве. Та, решившись, протянула руку в направлении сородича и издала протяжный мелодичный звон. Звенящими колокольчиками рассыпался ответ Айны. Безвольно вытянутая рука упала на колено. Ольха посмотрела на Акима и столкнулась с понимающим взглядом старейшины.
– Наверное, ты прав. Она хочет остаться здесь. – Слова давались вилии с трудом. – Я не стану удерживать ее в своем кругу, но предупреждаю: ответственность за нее с этой минуты будешь нести ты – боярин Аким Басанов, хранитель заповедных камней. Заклинаю тебя именем Создателя сущего и налагаю на тебя заботу о Деве по имени Айна.
Лесная дева откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. Неспешно вставший Аким подошел к ней и мягко положил ладонь на загорелое плечо.
– Даст бог, все будет хорошо, – тихо пробормотал он и громко произнес: – Я принимаю заботу об Айне на себя и мой род. Клянусь в этом перед Богом и при свидетелях.
Ольха, подняв голову, открыла глаза. Возвышающийся над ней старейшина ждал ответа.
– Подтверждаю клятву. – Вилия с вызовом подняла голову еще выше, чтобы заглянуть в глаза человека, но проникнуть в затаенные глубины сознания старейшины так и не смогла.
– Эй-эй, – внезапно подал голос Силантий. – Так у нас сегодня свадьба намечается? Тады я стол накрываю. Эй, жених, где у тебя припасы хранятся? Гулять будем!
Аким и Ольха с облегчением рассмеялись.
Глава 3
КТО ХОДИТ В ГОСТИ ПО...
Сессия сдана! Осталось рассчитаться с институтом и со спокойной совестью ехать отдыхать. С местом отдыха тоже проблем нет. После захватывающей поездки в деревню и приключений, что выпали Никите, сомнений в маршруте не возникало. Дедовская «ока» застоялась во дворе. Каждый раз, когда он проходил мимо, маленькая машина жалобно смотрела на шествующего пешком студента квадратами фар, упрекая в своей неподвижности. Ведь вокруг большой город, постоянно слышен шум других машин, и погода стоит самая «гулятельная», а хозяину кататься некогда!
Домовой Кеша, врученный бабкой, обнаглел от вольготной жизни и ни на какие каникулы не собирался. Он сошелся с местными домовыми и даже умудрился вступить в левый кооператив, занимающийся жилищно-коммунальными услугами. Постоянно мотаясь по своим делам, Кеша стал просто неуловим, но Басанову его заботы были как-то побоку. Пускай бегает, и без него можно отдохнуть и расслабиться. Хотя бы так, как это Никита делал сейчас, – лежа на диване перед телевизором.
По ящику показывали новости. Все как обычно. Президент ездит по стране и обещает то, что хотят от него слышать. За рубежами нашей неблагополучной страны благополучно загнивает капитализм. В моде прокладки, памперсы и пиво. Депутаты авральным способом штампуют законы и сразу же их отменяют. Народ бедствует, власть имущие – богатеют. Ничего нового. Хотя...
На экране возник знакомый пейзаж. Молодая журналистка на берегу неестественно голубого озера, за ее спиной – родная Ламбушка.
– Экономический феномен в российской глубинке, – звучит голос за кадром. – Шведский социализм на карельской земле.
Замелькали кадры с видами деревни. Дома, сады, теплицы, звероферма, коптильни и прочее. Зазвучали торжественные дифирамбы успехам крестьян и умелому руководству республики. Все снято в ярких красках, этакий лубочный сюжет. На передний план выдвинулась заплывшая жиром красная рожа главы администрации района.
– Секрет нашего хозяйствования прост, – делая умное лицо, заявил он, – не воруем и водку не пьем, а остальное само приложится.
Камера наехала на группу селян, с интересом смотревших на съемки и приветливо скалящихся в объектив. Заставка, и пошел другой сюжет.
В шкафу завозился Кеша. Высунув из-за дверки нос, он глубокомысленно заметил:
– Вот и знамение пришло. Значит, пора тебе в деревню ехать.
Только вот сразу ехать не получилось. Каждый раз, когда Никита собирался с облегчением вздохнуть и начинал паковать вещи, возникали новые проблемы. Вроде несущественные, но отнимающие уйму времени. В такой бестолковой суете пролетела неделя.
«Все. Завтра еду, и провались оно все пропадом», – с такой оптимистичной мыслью он завалился спать.
Протяжный и настойчивый звонок прервал захватывающий яркий сон. Стрелки на часах застыли на неподобающей для пробуждения цифре пять. Какому идиоту не спится? Одеяло как бы само заползло на голову, заглушая беснующиеся в коридоре трели.
Легкий шелест шагов прервался возле кровати. Сон отступил на задний план. Уж кого-кого, но домового хозяйские гости не интересовали никогда. Ну почти никогда. Следуя давней традиции, Кеша не лез на глаза и тем более не встречал в дверях посетителей. Единственное, чем негласно он подчеркивал свое присутствие, так это мелкими пакостями в отношении неугодных ему гостей. Да и то результаты подрывной деятельности проявлялись за пределами квартиры в виде отлетевших каблуков или прогрызенных карманов. А тут...
