Рапсодия: Дитя крови - Хэйдон Элизабет (книги бесплатно без регистрации TXT) 📗
Он снова откашлялся:
— Я Каддир, священник-филид и Наследник Ллаурона, Главного Жреца нашего ордена.
«Кто она такая? — спрашивал он себя. — Лесная нимфа? Дриада?»
Он слышал легенды о лесных существах, но не верил в них — по крайней мере, до нынешнего дня.
Поразительная женщина склонила голову.
«Впрочем, — подумал Каддир, — кем бы она ни была, она держится почтительно. Еще одна черта, делающая ее привлекательной».
— Ладно, — сказал он наконец. — Боюсь, мне не по силам понять, кто вы такая и откуда здесь появились. Так что придется доставить вас к Ллаурону. Пусть он сам на вас посмотрит. Не бойтесь, Главный Жрец — добрый человек. Вы поедете со мной? Пожалуйста!
Диковинная женщина кивнула и снова улыбнулась. Он протянул дрожащую руку и задержал ее на плече незнакомки, почувствовав под рваной грязной тканью тепло ее тела. Потом быстро убрал руку и повернулся, чтобы идти.
И неожиданно наткнулся на стену мрачных крестьян, которые загораживали ему дорогу.
— Послушайте, — прорычал он, — отойдите в сторону, пожалуйста.
Крестьяне не пошевелились.
— Эй! — сердито крикнул Каддир. — Прочь с дороги! Женщина посмотрела на него, а затем на людей, которые перегородили путь, и сделала шаг в их сторону. Они мгновенно рассыпались, словно листья на ветру, но тут же остановились на безопасном расстоянии, продолжая буравить ее глазами. Каддир не знал, сколько времени они еще будут оставаться в нерешительности, и потому снова взял незнакомку за руку. Священник-филид подвел ее к своему серебристо-серому коню, подсадил и взобрался в седло сам. Они помчались во весь опор — и вовремя: деревенские жители начали приходить в себя. Вслед Каддиру понеслись гневные крики, а кое-кто из мужчин бросился в свои конюшни, чтобы пуститься в погоню.
Каддира начало охватывать беспокойство. В каждой маленькой деревушке или большом хуторе, расположенных вдоль дороги, караван сопровождающих увеличивался. В него вливались всадники и пешие, толпа росла, мешая проезду.
Крестьяне на окраинах маленьких городков замирали на месте и не сводили с путников глаз, пока те не скрывались из вида. Жители деревень высыпали из своих домов, чтобы поглазеть на прекрасную женщину, сидевшую в седле перед священником. Десятки, сотни мужчин, женщин и детей старались прикоснуться к дриаде с сияющими зелеными глазами.
Каддир прекрасно понимал их необычное желание. С тех пор как они с незнакомкой покинули Трэф-и-Гвартег, он постоянно испытывал смущение.
Сначала он считал причиной этому свои опасения. Неизвестно еще, как отреагирует Ллаурон на его доклад о ситуации, сложившейся в близлежащих поселениях, и на то, что в земли, расположенные возле Великого Дерева, постоянно прибывают все новые и новые беженцы. Однако прошло довольно много времени, а неприятное чувство не проходило, и Каддир наконец понял, что его беспокойство никоим образом не связано с возможным неудовольствием Главного Жреца.
От сладостного аромата удивительной женщины у него кружилась голова. А та время от времени прижималась к нему спиной, вызывая темные чувственные мысли, недостойные священника, давшего обет безбрачия. Как-то раз, к его великому изумлению, она осторожно сняла его руку со своей груди — даже не потрудившись повернуться и наградить его сердитым взглядом! Каддир пережил самое настоящее унижение — ведь он даже не заметил, как свершил недозволенное!
В конце концов, после того как он убедительно продемонстрировал преследователям, что не обращает на них никакого внимания, часть их отстала.
Поскольку в каждой деревне священника и его спутницу ждал одинаковый прием, Каддир решил покинуть лесную дорогу и двинулся дальше по узким тропинкам.
Ближе к вечеру они подъехали к небольшому хутору лесника Гэвина, где Каддир намеревался провести ночь. Гэвин принадлежал к тому же ордену, что и Каддир, и специально выстроил несколько домов на восточной границе густого леса. Здесь он собирал учеников-филидов, которым открывал тайны своей науки. Закончив обучение у Гэвина, они три года служили в качестве проводников, сопровождая паломников, которые направлялись к Дереву во время священных дней для исполнения религиозных обрядов. Впрочем, сейчас им гораздо чаще приходилось защищать границы леса от вторжения незваных гостей.
«Скоро начнется война», — думал Каддир.
Он оставил лошадь около дома, отведенного для самого Гэвина и старших членов ордена филидов. Филиды служили природе, и потому их религия не требовала от священников обета безбрачия, если не считать Главного Жреца и его Наследника. Большинство филидов имели семьи, хотя ученики, как правило, не заключали браков до окончания обучения и своей службы в качестве лесников. Поэтому многие жрецы жили в деревнях, рядом со своей паствой, или в небольших селениях, расположенных неподалеку от Дерева. Каддир надеялся, что в доме никого не окажется, и его ожидания оправдались.
Его спутница с интересом оглядывалась по сторонам. Каддир слез с лошади и протянул руки, чтобы помочь незнакомке, но она молча покачала головой и спрыгнула на землю сама. Отчаянно стараясь прогнать прочь разочарование, Каддир привязал лошадь к дереву и коротким кивком головы показал на дом. Женщина последовала за ним.
В доме имелись две деревянные кровати с соломенными матрасами и одеялами из некрашеной шерсти и большой деревянный стол. Каддир решил поискать продукты в подвале. Повернувшись к женщине, священник показал на дверь.
— Попробую найти какую-нибудь еду, — сказал он, медленно и старательно выговаривая слова. — С вами все будет в порядке, если я оставлю вас на несколько минут?
Женщина улыбнулась и кивнула, а Каддир снова почувствовал, как отчаянно забилось сердце в груди. Чтобы немного успокоиться, он ухватился за веревочную петлю, служившую ручкой двери.
— Хорошо. Устраивайтесь. Я скоро вернусь.
Он показал на одну из кроватей и поспешно удалился.
Вернувшись через несколько минут с кореньями и зимними яблоками, он обнаружил, что незнакомка крепко спит, улыбаясь так, словно попала в рай.
Рапсодия проснулась, почувствовав тепло огня, который мирно горел в камине. Она резко села, не очень понимая со сна, где оказалась, и обнаружила, что человек, назвавшийся Каддиром, внимательно за нею наблюдает из противоположного угла комнаты. Пока она спала, спустилась ночь. Рапсодия не имела ни малейшего представления о том, сколько прошло времени с тех пор, как она легла. Это была первая настоящая кровать с тех самых пор, как мир перевернулся с ног на голову — целую вечность назад, в Истоне.
Мужчина смущенно ей улыбнулся. Она улыбнулась в ответ, надеясь развеять его тревоги. Казалось, он принял твердое решение проявить к ней доброту. Рапсодия надеялась, что Акмед и Грунтор уже догнали их и прячутся где-нибудь неподалеку. Она пошарила рукой под одеялом и с облегчением вздохнула. Меч оставался там, где она его спрятала.
— Вы голодны? — спросил Каддир.
На столе стояла простая еда в чашках, одна из которых уже опустела. Девушка кивнула и, выбравшись из кровати, уселась на стул напротив своего спутника.
Домик был совсем простым, с каменными стенами и соломенной крышей, но производил впечатление гораздо более надежного, чем те, что она видела на Острове. Еще раньше Рапсодия успела заметить неподалеку длинные мазанки с соломенными крышами и стенами, затянутыми шкурами и плетеными циновками. Эти строения, несмотря на всю свою простоту, казались на удивление прочными и говорили о том, что кто-то старательно продумал их конструкцию.
Каддир наблюдал за тем, как она ест, и Рапсодии стало не по себе. Закончив, она показала на пустую чашку и знаками поблагодарила филида за еду. Он хмурился, пытаясь разглядеть ее в свете огня, пылающего в камине.
— Кто вы такая? — снова спросил он.
Рапсодия не имела ни малейшего понятия, что ему ответить, и потому лишь пожала плечами. Она попыталась придумать, как объяснить ему, что она человек, — возможно, Каддир никогда не видел лиринов, — но тут снаружи раздались крики и шум. Толпа возмущенных крестьян наконец их нагнала.
