Гарь (СИ) - Янева Вета (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
— Пойдём! Конечно, пойдём! Я уж не предлагала: думала, ты откажешь.
— Не откажу. Всяко лучше, чем ещё один вечер провести у лучины.
Подруга принялась энергично перебирать платья, штаны и рубахи Михалины, предлагая то ту, то другую тяпку на выход. В штанах княжне не особо нравилось ходить, а любимые цвета не отличались яркостью, поэтому она выбрала тёмно-синее платье из тяжёлого бархата и чёрную накидку сверху. Подушилась восковыми духами с ароматом розы, прикусила губы, чтобы придать им алый оттенок, подвела углём глаза и, поглядевшись в мутное от старости зеркало, осталась довольна. Последним элементом надела на шею ажурную бархотку.
— Замечательно! — вставила Ольха. — Великолепно!
Сама она переодеваться не стала, так и осталась в льняной юбке с широким поясом и белой рубахе, разве что пригладила светлые волосы, заколов чёлку.
Ветер озорно постучал в окна, но он так шутил уже целый вечер, и потому никто не обратил внимания.
— Где сейчас все? — Лина ещё раз критично оглядела себя.
— Небось, в зале. Пьют горячее вино и поют песни.
— Они каждый вечер поют песни. Неужели им не надоедает?
— Песни не могут наскучить, княжна!
Они прошли вдоль тусклых светильников, спустились по лестнице. Там Лина тайком погладила чучело куницы, стоящей на повороте. Свернули, направились в залу, где был слышен привычный гомон людских голосов. Когда тяжёлая дверь открылась, гомон усилился до невозможности, бил по ушам, сбивал с ног, но пьянил — лихо звал присоединиться к веселию.
При свете факелов люди чокались, веселились и пели. Щёки их уже налились алым, а глаза ярко блестели.
Лина села на своё привычное место. Никто не обратил на неё внимания.
Ольха примостилась под боком, замерла на секунду и, ойкнув, убежала в толпу, крикнув: “сейчас вернусь”.
Михалина поискала в толпе Алеха, хотя прекрасно знала, что он на собрании, но… ну а вдруг? Кроме Алеха и приближённых она почти никого не знала. Вот, две девушки в углу — семейная пара — приносили ей иногда свежее молоко и пекли оладьи с мёдом. Вот мужчина стоит, приосанившись, кого-то ждёт. Он, кажется, ехал с ней рядом во время походов, у него олень ещё такой, рыженький… Вот пожилая женщина по имени Рогла, которая учила вышиванию.
Смутно знакомые лица — не враждебные, но недостаточно знакомые, чтобы подойти и начать о чём-то общаться. Конечно, она могла приказать, но разве нужен ей такой разговор?
А ведь только осенью она самонадеянно думала, что может играть этими людьми, как пешками! Ха! Единственное, за что стоит благодарить Стевана — что открыл ей глаза.
Несколько минут сидела, тоскливо наблюдая за толпой, пока один из танцующих — худосочный юноша, рано начавший лысеть — не упал за её стол. Побарахтался немного, как карп на суше, поднялся на колени и уставился на княжну.
— Ба! — голос его вилял. — Да никак сама княжна Михалина присоединилась к нам, как честь, какая честь, какая….
Не договорив, он уткнулся лбом в стол. К нему подбежал второй человек, коренастый, с кабаньим лицом, схватил приятеля за плечи и тряхнул.
— Ты что, дурак? Ты как посмел сюда завалиться, как посмел с княжной говорить? А ну пошёл прочь, пьянчуга, а ну проспись. Прошу прощения, княжна. Он совсем себя не контролирует.
— Да всё в порядке, — отозвалась Лина, наблюдая за попытками парня встать. — Он же ничего не сделал.
Подумала, что надо сказать ещё что-нибудь. Умеют же люди вести диалог вот так, встретившись посреди танцев! Но пока думала, люди уже ушли, а Лина снова осталась одна до тех пор, пока не вернулась Ольха с кувшином вина.
— Вот, княжна. Хорошее вино может скрасить томный вечер!
— Не такой уж он и томный, — сказала Лина, наблюдая за шуточным поединком на мётлах.
— Да? Ты просто выглядела так, словно ничего скучнее таких развлечений быть не может.
— Нет, я просто думала… Можешь налить мне вина и позвать человека?
— Вина могу. А человека какого?
— Любого. Хочу провести светскую беседу.
Терпкий напиток приятно согревал нутро. Белёсая голова Ольхи исчезла в толпе и тут же явилась вновь: служанка вела за собой чернявую девчушку, одетую в узкие штаны и тунику.
Девушка подбежала к княжескому столу, упала на колени перед ним и доверительно глянула Лине прямо в глаза, перегибаясь через столешницу.
— М-моя княжна хотела м-меня видеть?
Голос у неё оказался неожиданно низким.
— Да. Скажи, как тебя зовут.
— М-меня н-не зовут, я сам-ма прихожу! — хохотнула девушка, а затем добавила. — Вообще м-меня зовут М-мая.
Как иронично.
— Скажи, Мая, ты готовишься к восстанию?
— Какому восстанию? — осторожно спросила собеседница.
— К восстанию в городе Папоротников и Цапель, конечно же. На которое мы должны отправиться.
— А оно что, уже скоро? Княжич говорил, что время есть.
— Время есть, но готовиться надо.
— А. Хорошо. Что мне делать?
Тут растерялась уже Лина. Царапнула ногтями столешницу.
— Ты…умеешь сражаться?
— Кулаками побить врага м-могу! — Мая продемонстрировала оружие. — М-согу в него снежком кинуть. У меня М-мина, моя сестра, на мечах дерётся. Вот вам к ней, если хотите сражения. Я больше по хозяйственной части. Ну, и по рукопашному бою. Когда ваш дядя прикажет — м-мы выступим и всё продемонстрируем.
— А если я прикажу?
— Ну конечно. Конечно! — как-то очень по-быстрому ответила Мая. — И вы, только скажите, сразу пойдём, сразу. Это всё, что вы хотели, княжна? Я могу возвращаться к танцам?
— Да.
Мая вскочила и помчалась в толпу, весело улюлюкая. Схватила какого-то парня под руки, закружила в танце.
Лина обнаружила, что снова грызёт ногти, и тут же одёрнула руку. Это была ужасная привычка, и она постоянно пыталась от неё избавиться, то намазывая на пальцы горчицу, то надевая перчатки, но всё бестолку: раз за разом пагубная повадка возвращалась.
Попыталась выпить ещё вина, но отодвинула чашу — слишком сильный вкус.
Ольха сидела по правую руку. Глядела по-собачьи, ожидая приказа, а может, вовсе ни на что не рассчитывая.
— Они же вообще не хотят никакого восстания, так? — спросила Лина тихо.
— Ну что ты, княжич и Алех…
— Я не про дядю говорю, а про них. Про всех, кто живёт в этом тереме. Они просто живут здесь, в тепле, под надёжной крышей и надеятся, что не будет никаких походов и перемен. И им ни я не нужна, ни дядя, ни революция, им вполне достаточно вот так танцевать по вечерам и делать вид, что им дорога идея. Они, — Лина скривилась, — паразиты.
— Ну зачем ты так про них, твои люди.
— Мои? Ты думаешь? Эй! Господин! Видишь, он меня даже не слышит!
— Потому что музыка играет.
— Ну так приведи его!
Ольха метнулась и тут же притащила за собой мужчину трёх декад отроду с рыжей бородой.
— О моя княжна! Как вы…
Михалина прервала его.
— Ты готов выступать? Готов сражаться за свободу города Папоротников и Цапель? Готов идти за мной?
— Ну да, готов, конечно.
— А ты готов сказать это менее равнодушным тоном?
— Что….
— Пошёл прочь.
Мужчина тут же исчез — как и не бывало. Ольха глянула на княжну с укором.
— Госпожа, ну что ты так. Они веселиться пришли, а ты на них столько вопросов обрушиваешь.
— Ольха, они живут в этом доме потому, что дали моему дяде слово, что пойдут за ним на войну.
— И они пойдут, но ты от каждого человека требуешь столько же, сколько от Алеха. Алех — один из сотен, не у каждого есть такой огонь.
— А у тебя он есть?
— Нет. Я здесь для тебя, княжна. Я никогда не была в городе Папоротников и Цветов и поэтому не могу сражаться за него. Но я хочу помочь тебе, и это мой небольшой вклад в ваше восстание.
Впервые за вечер Лина улыбнулась. Быстро, украдкой, но всё же.
Раздался звон. Рёв толпы.
— Разбили чашку, — вздохнула Ольха. — Болваны, будто бы не знают, что за новыми нужно до самых Здравичей ехать!
Лина снова прикусила ноготь и тут же шлёпнула по руке. Вот оно. Вот мечта её дяди о революции. Побывал бы он на одном из таких вечеров — тут же бы понял, что разбитая чашка и пролитое вино волнуют людей больше, чем тирания и угнетение в далёком городе туманов.
