Трон знания. Книга 3 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" (читать книги полностью без сокращений txt) 📗

Вернувшись к себе в кабинет, вызвал Мебо и Драго:

— Если с ней что-то случится, удавлю.

Часть 23

***

Старенький автомобиль, некогда позаимствованный у ветонов, взлетел по пологому склону и остановился на взгорье. Малика, Мебо и Драго вышли из салона. Перед ними лежала степь, покрытая травами и пушистыми кустиками «заячьего холодка». Ветер — чистый, свежий, наполненный горьковато-терпким ароматом — забирался под одежду и приятно холодил кожу. Через месяц, если не пойдут дожди, травы поникнут, краски поблекнут, суховей припорошит равнины и холмы пылью, и степь вновь превратится в мёртвую пустошь.

— У меня плохое предчувствие, — сказал Драго.

Малика устремила взгляд на темнеющий вдали лес:

— Что тебя настораживает?

— Раньше мы не уезжали так далеко от замка.

— Четыреста миль — не так уж далеко.

— Двенадцать часов езды по бездорожью — это очень далеко, — возразил Драго. — Почему вдруг Aвраас?

— В этом городе за последние восемь лет не было ни одного преступления.

— Если там всё хорошо, зачем туда ехать? — спросил Мебо.

— Aвраас — единственный в мире город без убийц, воров, драчунов и бродяг. Где? В Грасс-Дэморе? Разве такое возможно?

— Заедем в охранительный участок, узнаем их секрет.

— Там нет охранительного участка.

— Малика, это ведь не всё, — произнёс Драго вкрадчивым тоном.

Она кивнула:

— Не всё. В архиве я нашла докладную записку. Восемь лет назад её написал помощник наместника. Всего два предложения: «Жалобы беспочвенны. В Aвраасе живут мирные, но неправильно понятые люди».

Мебо похлопал ладонью по капоту:

— И сколько там неправильно понятых людей?

— Около пятнадцати тысяч.

— У меня плохое предчувствие, — повторил Драго, глядя на горизонт.

— У меня тоже, — сказал Мебо.

Ближе к вечеру автомобиль покатил вдоль опушки лиственного леса и вскоре выехал на проторенную колею. Обогнув очередную рощицу, остановился на окраине пригорода. Возле дороги торчал столб с листом фанеры, исписанным белой краской. Надпись гласила: «Вы ступаете на святую землю Праведного Братства. Соблюдайте Закон Божий, и Бог вас не покинет».

— Мы возвращаемся, Малика, — промолвил Драго, сжимая руль.

— Почему?

— Если законы их Бога противоречат законам моего Бога, я не смогу их соблюдать. А значит, ты в опасности.

— Я тоже не пойду против своей веры, — откликнулся с заднего сиденья Мебо. — Драго прав. Нам нельзя туда ехать.

Малика оторвала взгляд от надписи, повернулась к охранителям:

— И у меня есть Бог. И он не похож на ваших. Почему до сих пор мы вместе?

— Мы никогда не говорили о вере, — сказал Драго.

— И не будем говорить.

— А придётся. Мы ступаем на чужую землю с чужими законами.

— Все земли Грасс-Дэмора принадлежат Адэру Карро. И на всех землях он единственный закон. Ты не согласен?

— Чует моё сердце: нас ждут большие неприятности, — промолвил Драго и с мрачным видом уставился в окно.

Мимо автомобиля брели коровы — ухоженные, с лоснящейся белой шкурой в чёрных или коричневых пятнах. Лениво щёлкая кнутами, мальчишки-пастухи обошли машину и, беспрестанно оглядываясь, погнали стадо в посёлок. Малика смотрела детям вслед и пыталась понять, что насторожило сильнее: их поведение или внешность. В отличие от своих сверстников из других селений они не свистели, не смеялись и не разговаривали. Их взгляды были пугливыми, плечи поникшими. Удивили их празднично чистые штаны и рубашки — словно мальчики не сидели на траве, не дурачились в лесу, не гонялись за телятами, а целый день простояли, боясь испачкать и помять одежду.

— Ты что-нибудь слышала о Праведном Братстве? — спросил Мебо.

— Это секта, — ответила Малика. — Отросток вероучения ирвин.

— Секта? — переспросил Драго. — Ты знала, что в Авраасе заправляет секта и ничего нам не сказала?

— Я, как и вы, только что прочла эту надпись. И удивлена не меньше вашего. Если бы я знала, кто здесь живёт, я бы перерыла весь архив и взяла с собой советника Джиано. Он лучше меня разбирается в религиозных вопросах. Но мы уже здесь. Без Джиано и без бумажек из архива, — выпалила Малика на одном дыхании и тихо добавила: — У меня нет от вас тайн.

— Нам точно надо убираться.

Мебо посмотрел мальчишкам в спины:

— Это мы всегда успеем.

— А если не успеем? — не сдавался Драго.

— Дыши глубже! Малика, что о них известно?

— Вера основана на беспрекословном послушании. Дети слушаются родителей, жёны мужей, и все повинуются Праведному Отцу. Я не помню, чтобы читала ещё что-то.

Мебо кивком указал на понурого паренька, бредущего за стадом:

— Интересно, родители так же счастливы, как их дети?

Малика покачала головой:

— Беспрекословное послушание — это тюрьма. Я хочу на неё посмотреть.

— Надо переодеться. — Драго сдал назад и, вывернув руль, направил автомобиль в глубь рощи.

Удостоверившись, что вокруг нет ни души, охранители сменили форму охранителей на одежду рядовых горожан, Малика надела старое серое платье и стоптанные ботинки. Опасаясь, что машину будут обыскивать, как некогда обыскивали в резервации ветонов автомобиль Адэра, Драго сложил вещи в мешок и спрятал в дупле дуба.

Вскоре машина остановилась возле одного из домов на окраине посёлка. Молодая женщина в широкой юбке и вязаной кофте рвала в палисаднике траву.

Малика подошла к низенькому штакетнику:

— Добрый вечер.

Бросив пучок травы в плетёную корзину, женщина заправила под клетчатый платок завиток рыжих волос:

— Храни вас Бог.

— Вы можете уделить мне минуту?

Женщина зыркнула Малике за спину:

— Пусть мужчины не пялятся.

— Хорошо. Скажу.

Малика вернулась к машине:

— Похоже, здесь не принято смотреть на женщин.

— Приехали на свою голову, — прошептал Драго. — Может, у неё есть свод законов, или как он у них называется. Почитать бы.

Малика вновь подошла к палисаднику.

— Если хочешь что-то спросить, спрашивай. Только быстро, — произнесла женщина, продолжая рвать траву. — Муж не любит, когда меня отвлекают от работы.

— Мы впервые едем в Авраас… — начала Малика, разглядывая пальцы женщины, изрезанные травой до крови.

— На проповедь?

— На проповедь. Как вы догадались?

— День Покаяния был вчера. День Веры будет на следующей неделе. А проповеди каждое утро.

— Мы не знаем ваших законов.

— Скажешь это Праведному Брату и получишь по губам.

Малика растерялась:

— За что?

— Человек — червь, он не устанавливает законы. А если вы не знаете Закон Божий, в Авраас вам лучше не соваться.

— Мы ищем истинную веру. — Малика посмотрела на запачканную кровью траву в корзине. — Мы хотим служить истинному Богу. Возможно, может, Авраас станет родным домом для наших душ. Дай нам почитать ваше Писание. Я верну. Завтра утром.

— Мы не даём Писание в грязные руки.

— Тогда подскажи, как вести себя, чтобы не получить по губам и услышать проповедь.

— Сначала умойся. Ты выглядишь как шлюха.

Малика потёрла глаза, показала селянке ладони:

— Я не накрашена.

— Где твой платок?

— У меня его нет.

— Купи, а то бед не оберёшься.

Малика присела на корточки:

— Какое наказание ждёт мужчину, если он смотрит на женщину?

— Никакое.

Услышав шаги, Малика встала.

Через двор шёл пожилой человек:

— Живо в дом.

Селянка бросила траву в корзину, вбежала в калитку. Взлетев испуганной перепёлкой на крылечко, юркнула в двери.

— Храни вас Бог, — сказала Малика.

Человек — то ли муж, то ли отец — процедил сквозь зубы:

— Пошла вон, потаскуха. — И закрыл калитку на щеколду.

— Эй, сосед! — раздался мужской голос с другой стороны улицы. — Помощь нужна?

Из ближайшего дома вышел старик:

— Что за шум?

Малика быстро села в машину:

— Поехали, Драго. Поищем магазин или рынок.

В продуктовой лавке было тесно, душно и тихо. На полках стояли в банки с солениями и бутылки с подсолнечным маслом, лежали пачки с сахаром и солью, валялись пакетики со специями. Видимо, всем остальным селяне обеспечивали себя сами. Молоденькая продавщица в клетчатом платочке глянула на вошедших вслед за Маликой охранителей и спряталась за прилавком.