Мертв на три четверти (ЛП) - Гладстоун Макс (книги полностью .TXT) 📗
Совсем недавно ему довольно прилично от кого-то досталось, и не только от самой Кэт. Его лицо и грудь под четкими разрезами на рубашке прочертили полосы обожженной плоти. Обычный огонь таких следов не оставляет. Это был стремительный удар, вроде кнута, от которого ткань не успевает загореться.
— Привет, мальчики, — сказала она. — Мы разыскиваем девушку, оставившую вам эти замечательные шрамы. Она смуглая, метр пятьдесят, темные кудрявые волосы, фигуристая с веснушками. В последний раз вы ее видели в огненном зареве.
— Ни френа мы не фидели, — захлебываясь кровью, идущей изо рта и носа, пробурчал улов Кэт.
— Давай попробуем снова, — Кэт надавила сильнее на вывернутую руку бандита, и в ней что-то хрустнуло словно смятая фольга. — Скажи, куда направилась наша подруга, и мы пойдем. В противном случае, мы все останемся тут.
Он оглянулся на нее через плечо. Его глаза были расширены от страха.
Она улыбнулась, и Раз тоже.
С наступлением ночи толпа под стенами Святилища стала больше. Зачинщики протеста были полностью растворились среди новоприбывших как капля чернил в луже чистой воды. Испуганные выкрики и гневные вопли сменились терпеливым молчанием. Здание Святилища торчало среди облаков как сбившаяся с направления стрелка компаса. Народ Альт Кулумба стоял, сидел или скорчился на коленях за оцеплением Черных, с надеждой наблюдая за шпилем черной башни.
Следуя по пятам за мисс Кеварьян по главной лестнице Абелард узнал, или решил, что узнал несколько лиц в толпе: встреченный утром Глашатай, продавец сладостей, памятный по посещению Квартала Удовольствий прошлой ночью, молодая особа из суда Таинств. Явились даже чтобы подождать и понаблюдать несколько жителей северной части в своих живописных костюмах с галстуками. Раньше толпу объединял гнев. Теперь же они стояли вместе, но порознь.
Его заворожило эта перемена в их, и когда он это понял, то устыдился. Ему бы следовало сильнее верить в город или в его население. Да, ими владели страсти, и сильные, но они оставались благоразумными.
У многих в толпе были в руках свечи, и на их лицах менялись свет и тени от мерцающего пламени.
Каблуки мисс Кеварьян захрустели по белой брусчатке у Святилища.
— Внутри Церкви есть предатель, — после спасения Абелард без умолку перечислял свои наблюдения, пережитые в котельной, но мисс Кеварьян только слушала, изредка прерывая его рассказ короткими вопросами, уточняя непонятные места. Когда воздух закончился, она рассказала ему про свою беседу с кардиналом, никак не прокомментировав его приключения. Поэтому он сделал новый заход, прямолинейно насколько это возможно сформулировав проблему: — Шпион. Саботажник.
Подняв руку, мисс Кеварьян подозвала один из ожидавших у Святилища свободных экипажей. Подошедшие лошади с подозрением косились на толпу и Черных.
— Верно.
— Они много месяцев воровали силы у Справедливости.
— И это удивительно, — сухо ответила она.
— Вы это подозревали?
Когда экипаж подъехал, она обернулась к нему лицом:
— Это было вероятно. У вас очень большая организация, а безопасность не на высоте. Я бы сильно удивилась, если бы у вас в системе не было утечек.
— Насколько сильно это нам навредит?
— Вообще-то, это возможно, но есть и особые обстоятельства.
— В каком смысле?
— Мне не хватает фактов. Нужно больше информации.
— Значит, поэтому мы так спешим?
Экипаж остановился у самой лестницы. Задние дверцы отворились без посторонней помощи.
— Мы, дорогой Абелард, так спешим по разным причинам. А вы конкретно, потому что вам нужно разыскать мисс Абернати, — с этими словами она вытащила из кармана пиджака нитку бус, последняя была грубо вырезана в форме женской фигуры. — Эти поисковые четки отведут вас к ней. Расскажите обо всем ей. О тайной комнате, о кинжале, чудовище и все остальное. Передайте мой разговор с кардиналом точь-в-точь, как я рассказала вам. Четко, точно и без преувеличений.
— А вы?
Она села в экипаж.
— Мне предстоит куда более сложное дело. У меня, мой послушник, свидание со змеем, не страшащимся ни огня, ни меча. — Заметив недоумение Абеларда, она поморщилась: — У меня деловой ужин. Ваше присутствие там будет неуместно, что только к лучшему. Поиски Тары куда важнее. Обязательно найдите ее.
— Хорошо, мадам.
— Будьте осторожны, — она закрыла дверцу и экипаж тронулся.
Абелард остался стоять покинутым среди толпы. Они смотрели на него. В их ожидающих взглядах отражалось мерцание пламени свечей.
Поисковые четки свисали с ладони.
— И что мне с тобой делать? — сказал он, обращаясь к ним.
Бусы дернулись, повернулись в руке и вытянулись в направлении побережья.
Пришлось срочно искать другой экипаж.
Тара провалилась в темноту, размахивая по сторонам яркосветящимся кинжалом. В его свете она перед падением увидела приближение подвального пола. Хрустнули ребра и голова стукнулась об камень. Дверь в полу, в которую она свалилась, автоматически закрылась. Она оказалась в ловушке.
В ловушке, но не одна. От стен послышался шорох каменных крыльев и клацанье когтей. Подвал пропах влажной землей, незаконченным камнем, только что выкованной сталью и жженым серебром. Горгульи, их могучие фигуры в темноте, выжидательно взирали на нее изумрудными глазами.
Если бы они хотели ее убить, уже убили бы. Если бы они хотели ее поймать и пытать, они бы уже набросились, не позволив ей восстановить равновесие. Она встала на корточки и выпрямилась, проверяя, целы ли кости. Ничего серьезного. Самое страшное — треснуло ребро. Вот и хорошо.
Чего же они ждут?
Мановением пальцев она собрала холодный свет, испускаемый ее кинжалом, и вложила его обратно в себя. Жест, означавший: я пришла с миром.
Она была одна в темноте. Ложь ей не поможет. Она словно вновь очутилась перед трибуналом Тайного Университета, но на сей раз не ради схватки.
— Я хочу помочь, — начала она.
Вокруг нее зажегся мягкий свет, и она, наконец, увидела. Когда-то этот подвал был сухим хранилищем, где-то десять на десять метров, закрытый сверху паутиной из труб, стропил и медных кабелей. По углам были свалены останки древних грузовых бочек. Из давным-давно сломанных бортов торчали сломанные обручи, ржавые и острые как осиные жала. У одной стены в окружении обломков железа, религиозных предметов и личных вещей была расстелена чистая походная кровать.
Тара стояла в центре помещения. Вокруг стояли горгульи каждая ростом от двух с половиной до почти трех метров. Некоторые были чрезвычайно худыми, другие могучего телосложения, какие-то мускулистые, а какие-то были вооружены торчащими каменными животами. Плечи, на которых можно было держать мир, продолжались сильными каменными руками, которые заканчивались кривыми когтями. Сложенные крылья подрагивали. Пятеро было мужских особей пять женских, и те, и другие имели устрашающий вид.
Их лица мало напоминали человеческие, так непохожие друг на друга, уродливые и благородные одновременно: у того длинное рыло и крупные будто волчьи клыки, зато четыре глаза, у другого — птичий клюв и гребень из каменных перьев, у следующего кабаньи клыки и борода словно у древнего профессора. Их глаза светились разумом почти таким же острым, как человеческий, но по-своему скроенным. Эти существа радовались охоте, но без сонной сытости падальщика.
У стены сидел, скорчившись, Сланец. Из раны в его боку текла угольно-темная кровь. Молодой человек, либо горгулья в человеческом образе, присел рядом, зажав рану грязным полотенцем.
Перед Тарой стояла женская особь громадного роста с широкой и плоской мордой как у тигра. У нее единственной из всех было своего рода украшение: светящийся на лбу серебряный обруч.
— О какой именно помощи ты говоришь? — Тара хорошо запомнила ее громогласный голос по крыше Ксилтанды.
— Я. А, — у Тары пересох рот. Наверное, у мисс Кеварьян, окажись она не Тарином месте, рот бы не пересох. — Я сохранила жизнь вашему курьеру.
