Напарница - Авербух Наталья Владимировна (читать полную версию книги txt) 📗
— Означает ли это, что вы намерены удерживать меня силой, сударь?! — оскорбилась я.
— Вы совершенно правы, барышня, — отвесил этот негодяй мне издевательский поклон. — Но я все ещё надеюсь, что вы выберете дорогу к своему дому и позволите мне вас проводить.
— Послушайте, — заговорила я как только могла разумнее и серьёзней. — Я ценю вашу заботу, но, поверьте, у вас нет никаких причин опасаться за мою жизнь. Между тем, тот, с кем мне необходимо встретиться, очень ревнив, и мне не хотелось бы огорчать его неожиданным появлением спутника…
— Я полагаю, мы сумеем объяснить ему обстоятельства, — вернув себе учтивый тон, ответил незнакомец. Я покачала головой, и он снова довольно усмехнулся. — В таком случае, сегодня вам лучше отказаться от свидания. Ночью слишком опасно для женщины.
С этими словами он поудобнее перехватил мою руку и повернулся, явно собираясь дальше вести за собой. Если перекрёсток, на котором мы стояли, был ближе к цели моего пути, чем место нашего столкновения, то теперь незнакомец собирался отвести меня обратно, туда, откуда я прибежала — в сторону площади Трёх свечей. Боюсь, его плану не могло бы воспрепятствовать то слабое сопротивление, которое я была в состоянии ему оказать — осознание намерений незнакомца полностью лишило меня не только телесных, но и душевных сил, — и только Бог знает, где бы я встретила утро, но вот, впервые за эту ночь, напарник решил вмешаться в мою судьбу.
То, как он это сделал, было настолько похоже на его обычную манеру поведения, и настолько не соответствовало всему, пережитому мной за эту ночь, что, боюсь, вместо радости я ощутила только гнев и досаду на его фиглярство. Ещё бы! Он не попытался невидимым подкрасться к незнакомцу и усыпить его или оглушить, как это следовало сделать. Вместо этого, он, словно соткавшись из тусклого света фонаря, появился посреди перекрёстка за спиной незнакомца, подошёл к нам так, чтобы его видела не только я, и громким голосом произнёс:
— Вот ты где пропадаешь! А я уже…
Развить свою мысль вампир не успел, хотя явно собирался. Как я уже говорила, свой спор с незнакомцем мы вели на перекрёстке, но стояли не посередине скрещения двух улиц, а у стены кирпичного дома, не выходящего на улицу ни единой дверью. Как только мой напарник показался нам на глаза и заговорил, явно указывая на знакомство со мной и даже на некоторые права, как незнакомец толкнул меня в нишу, оставшуюся, по всей видимости, от заложенной кирпичами двери, и, обнажив шпагу, безо всяких предупреждений кинулся на вампира. Напарник едва успел отпрыгнуть, и тут же человек повторил свою атаку. Вампир снова отскочил, но незнакомец не отставал.
— Вызов, — проговорил вампир, увернувшись от третьего удара. — Мне говорили об этой местной традиции.
Человек, однако, не желал поддерживать беседу; он нападал со всем пылом, какой только может быть у матёрого убийцы, решившего во что бы то ни стало пролить кровь. С трудом уклоняясь от ударов шпаги, вампир, в свою очередь, извлёк свою и скинул плащ, подражая — как мне показалось — светловолосому дворянину с площади Трёх свечей. Незнакомец, который снял свой плащ ещё между первым и вторым выпадом, тут же взмахнул им, то ли пытаясь отвлечь внимание вампира, то ли сковать движения обнажённого не-мёртвым клинка. Мой напарник, в свою очередь, не переставал меня удивлять. Вместо того, чтобы, уклонившись от вражеской шпаги, воспользоваться своим несомненным преимуществом в скорости и избавиться от противника быстрым, невидимым человеческому взгляду движением, он медлил, лишь ненамного превышая положенную смертным скорость и от того явно проигрывал незнакомцу, ведь вампир не обучался искусству фехтования.
— Мда, — протянул не-мёртвый, полностью сосредоточившись на том, чтобы не дать человеку нанести ему рану и даже не пытаясь ударить саму. Возможно, подумала я, он этого просто не умеет. — Необыкновенное гостеприимство встречаю я в этом живописном городке. Неужели «устрицы» всегда встречают приезжих ударами шпаги? Какая, однако же, варварская страна!
Его противник, очевидно, не был патриотом, так как не удостаивал вампира ответом — или был слишком разумен и не желал отвлекаться на пустяки. Нисколько не разбираясь в драках, всё равно, вооружённых или нет, я, тем не менее, понимала: незнакомец не может не ждать, пока противник выдохнется, устав говорить и отбивать удары одновременно. Также я понимала, что этого человек может ждать хотя бы и до самого утра и скорее устанет сам, вампир же может прыгать тут хотя бы и неделю, если найдёт пару минут утолить голод, а сейчас он был явно сыт. Но у нас не было этого времени, и от незнакомца следовало отделаться как можно скорее: нас ждало важное дело, ради которого, собственно, мы и приехали в этот Богом проклятый городишко. Увы! Пока рассчитывать на благоприятный исход дела не приходилось, а я не обладала ни оружием, ни навыками того убитого на площади бедолаги, и никак не могла исправить досадное положение.
Выпады незнакомца были быстры, точны, и, как я уже говорила, мой напарник едва успевал отбивать сыпавшиеся на него удары. Длительное наблюдение позволило мне заметить ещё одно различие — то слишком размашистые, то слишком короткие, но равно неловкие движения вампира, которые выдавали его полное неумение в области владения холодным оружием. Если исключить нелепую мысль, что не-мёртвый решил поразвлечься, сражаясь с человеком «на равных», то, скорее всего, напарник пытался скрыть от незнакомца свою суть, не дать тому узнать в нём вампира и, отбившись, избежать убийства. Вампир, видимо, уловил мою мысль или просто решил покрасоваться передо мной, во всяком случае, он отсалютовал шпагой, пропустив, таким образом, удар нападавшего на него человека. Едва успевая отреагировать с положенной простому смертному скоростью, он выставил перед собой свободную руку, перехватив клинок, крутанул запястьем, вырывая шпагу из рук незнакомца, и отбросил её в сторону, словно ядовитую змею. Послышался чистый звон металла о камень, а после нисколько не усмирённый человек, оглядываясь на вампира, подобрал своё оружие… и замер, в ужасе уставившись на руку своего противника. Его можно было понять — глубоко порезав ладонь о клинок, вампир потерял очень немного крови, а время, за которое человек подбирал свою шпагу, потратил на то, чтобы вытереть руку и размять уже успевшую зажить руку. Ещё одна ошибка, наподобие той, которую допустила я, когда, намериваясь выдать себя за острийку, ответила на произнесённые по-дейстрийски слова. Что делать — прежде ни мне не приходилось выдавать себя за иностранку, ни моему напарнику — за живого человека. Да и раны, подобные сегодняшней, он получал нечасто, как я понимаю. Судя по лицу незнакомца, в один миг он получил разгадку замеченным им прежде несуразностям — таким, к примеру, как стойкость очевидно неумелого противника в поединке или поразительная сила, с которой шпага вылетела из столь привычных к ней рук. Разгадка, надо думать, не принесла человеку радости, и понимание, сменившее ужас, в свою очередь, уступило место отчаянию и решимости обречённого. Он сжал зубы и бросился на вампира, по всей видимости, собираясь погибнуть в драке, а, может быть — кто знает? — питая безумную надежду спастись при помощи своего смертельного искусства. Вампир легко увернулся, уже не пытаясь скрывать свою сущность. Виновато улыбнулся мне и произнёс весьма сокрушённым тоном:
— Я пытался этого избежать, но…
Окончание этой фразы не последовало, только неясная тень мелькнула при свете фонаря, яркий росчерк, едва видимый человеческому взгляду — и незнакомец мёртвый свалился на мостовую.
— Мне правда очень жаль, Ивона, — виновато проговорил не-мёртвый, вытирая свою шпагу уже испачканным платком и бросая его на труп — к моему счастью, упавшему раной вниз. — Ты же видела, я пытался…
Этой ночью, видимо, вампиру не везло с собеседниками — очередную мысль ему пришлось бросить на середине и, поспешно вернув шпагу в ножны, броситься ко мне: я теряла сознание.
