Мудрец острова Саре - Смит Джулия Дин (читаем книги онлайн TXT) 📗
Сын барона проигнорировал его слова и попытался сфокусировать глаза на Атайе.
— Пошли прочь! — плюнул он напоследок. — Вы не хотите видеть нас в своем лагере, а мы вас — здесь.
Он опять взял внешне безобидную палку и пригрозил ей, словно лучшим из мечей.
— Против мальчишки ничего не имею, — добавил Саттер, кивнув на Камерона. — Он друг Трула и может остаться отобедать. А вы двое — вон отсюда!
Атайя накинула капюшон.
— Пойдем, Джейрен. Нам здесь делать нечего.
Получив обещание Камерона догнать их, Атайя направилась в лес.
Супруги не обменялись по пути ни словом, принцесса так глубоко погрузилась в мрачные мысли, что даже не услышала топота копыт — отдаленного, но растущего все громче. Те же удары, что она слышала в Килфарнане, предвещающие прибытие инквизиторов.
Обернувшись, принцесса увидела отряд всадников в черных накидках, с обнаженными мечами. Епископ Люкин, видимо, не простил убийство судьи. Высокомерный Саттер не поставил даже караульных, чтобы обезопасить себя от подобной угрозы. Пьяная компания не услышит их приближения, пока не будет слишком поздно.
Но в опасности оказались не одни они. Трое судей заметили фигуры у края леса, оторвались от своих и поскакали к Атайе с Джейреном. Они, несомненно, вооружились корбаловыми кристаллами. Один из всадников поднял меч, чтобы поймать как можно больше солнечных лучей. Даже на таком расстоянии принцесса чувствовала, что у него огромный камень: восприимчивость адепта давала знать о сковывающем мозг воздействии.
— Идем! — шепнул Джейрен, набросив на них невидимый покров, и, шмыгнув меж деревьев, нашел рунный след. — Мы уже не поможем им.
Атайя не двигалась с места.
— Но Камерон — он до сих пор там!
— Знаю, — серьезно сказал Джейрен, схватив жену за руку. — Слишком поздно. Поспеши. Хоть мы и незаметны глазу, но следы все же оставляем. В безопасности окажемся только после ручья.
Они находились далеко от преследователей и обладали магической защитой. Судьи скоро бросят погоню и вернутся обратно в овчарню к более доступной жертве. Супруги прошли по обледенелым камням, разбросанным по мелководью, и остановилась прислушаться. В лесу было тихо.
— Думаю, теперь нам нечего бояться.
— Нам — да, — спокойно ответила Атайя.
— Кам — умный парень, и корбалы ему не страшны, — утешил ее Джейрен с напускным оптимизмом. — Он как-нибудь ускользнет от адриэлитов. Что касается остальных… — Он замолчал, взгляд покинула всякая надежда. — Они сделали свой выбор сами и будут жить с тяжестью этого решения.
Атайя опустила глаза.
Или, точней, заберут эту тяжесть в могилу.
Глава 16
Услышав знакомый стук в дверь, епископ Люкин заложил полоску красного бархата меж страниц молитвенника, украшенных цветными рисунками.
— Войди, — пригласил он в кабинет юного помощника.
— Ваша светлость? Вас ждут этажом ниже.
— Великолепно, брат Джайлз.
Люкин величаво поднялся на ноги. Отложил в сторону священную книгу: пришло время закончить размышления.
Быстрым шагом они спустились по крутым винтовым ступеням, ведущим в склеп монастыря. Святилище наверху было тихим и безмятежным, там пахло ладаном, солнечный свет струился сквозь круглое окно. Однако внизу начиналось погруженное во мрак царство, где в воздухе стоял запах смерти и разложения, слышался скрип железа о дерево, стоны умирающих, вонь крови и человеческих отходов, гниющей соломы и плоти.
Люкин спугнул со своего пути крысу и повернулся к помощнику:
— Сколько человек выжило после нападения?
— Пятеро, — ответил Джайлз и повел епископа по узкому дымному коридору к двери с железным косяком. — Здесь их предводитель.
— Это он убил брата Жофрея?
— Все утверждают, что да.
Хмурым кивком Люкин приказал стражнику пропустить его. Камера была холодной и тусклой — до создания Трибунала она служила для хранения вина, — яркого света двух факелов у двери хватало, чтобы пробудить действие корбаловых кристаллов, которые были разложены на квадратном куске бархатной ткани на перевернутой бочке. Перед бочкой сидел Саттер Дубай с руками за спиной в железных наручниках. Он дрожал от холода и корчился от боли, вызываемой камнем размером с грецкий орех. В углу на табурете скрипел пером по пергаменту священник в черном, записывая каждое слово, которое вылетало из сухих губ заключенного.
Епископ аккуратно переступил через груду грязных лохмотьев, чтобы не запачкать полы рясы с вышивкой.
— Саттер Дубай, не так ли? — спросил он, рассматривая кровавую одежду, спутанные каштановые волосы и заостренные черты лица. — Мы давно вас ищем.
Саттер посмотрел на него одним карим глазом, другой заплыл от синяка. Он молчал, поэтому Люкин продолжил:
— У меня есть вести от вашего отца-барона.
— Вы его тоже арестовали? — с трудом выговорил бунтарь.
В присутствии одного корбала речь становится невнятной, а если учесть выпитое накануне спиртное и потрескавшиеся кровоточащие губы, то его было почти невозможно понимать.
— Отнюдь нет, — ответил епископ, чей слух давно привык к нечленораздельным звукам, издаваемым измученными узниками. — Ведь это он сообщил нам, что вы отказываетесь выполнить свой священный долг — исповедаться перед отпущением грехов. Барон Дубай — верный сын церкви, — подчеркнул он. — В отличие от его отпрыска.
Люкин протянул руку к человеку с пером, молча требуя пергамент.
— Он сознался? — спросил он, проглядывая записи.
— Его почти все время рвало, — ответил священник с ухмылкой, указав на дурно пахнущее ведро в углу. — Это когда он был в сознании. Перепил эля, должно быть.
— Краденого эля, несомненно, — презрительно фыркнул епископ.
— Слушайте, я уже говорил ему и теперь повторяю вам, — вмешался Саттер, снова съежившись от корбалового кристалла. — Я ушел от нее. Вы не понимаете? Я больше не один из них!
Люкин сердито на него посмотрел: его это не убедило.
— Конечно же, нет. Вы научились всему, чему хотели, для использования своих дьявольских сил, а затем ушли. Так и бывает. А жили вы изгнанником, потому что семья отреклась от вас, и вам некуда было пойти. Почти любой, имевший дело с принцессой, скажет то же самое.
— Вы неправильно поняли.
— Нет, это вы ничего не понимаете, колдун, — пресек его речь верховный судья, склонившись над страдальцем. — Вы не понимаете масштаб ваших преступлений. Но скоро поймете.
Он сделал резкий жест, и Джайлз достал короткую веревку с двумя большими узлами — четыре дюйма друг от друга. Подойдя к пленному сзади, он завязал ее вокруг головы на уровне глаз, а концы прикрепил к деревянному рычагу в форме креста. Когда устройство было готово, он повернул его, словно капитан корабля — штурвал. Веревка натянулась, вдавив узлы в плоть. Саттер вздрогнул, издав от боли поросячий визг.
— Без зрения вам мало толку будет от визуальной сферы, мой друг, — отметил Люкин. — И зачем тогда вам магия?
— Пожалуйста… скажите, что вам от меня нужно.
— Информация. Содействие. Простые вещи.
— Но я же сказал вам, что ушел от нее…
— Однако вы еще не попросили отпустить вам грехи. Значит, не до конца раскаиваетесь. — Джайлз сдвинул рычаг еще на один оборот. — Вам есть что рассказать, помимо заклинаний, мой друг, продолжил Люкин низким голосом. — За одно воровство следует отрубить руки, а за убийство судьи, назначенного королем, — повесить прямо сейчас.
Саттер сглотнул слюну в страхе, что веревка натянется еще сильней.
— Вам есть что сказать, чтобы я смягчился и сохранил вам конечности или вашу жизнь… а лучше даже и то, и другое? — спросил епископ. — Вообще хоть что-либо?
Саттер тотчас захлебнулся в потоке слов, и писчий схватил пергамент, чтобы занести все, что он скажет.
— Я могу отвести вас туда, — выпалил узник, хватая ртом воздух. — Прямо в лагерь принцессы. Мне все равно, что с ней будет… с ними всеми. Я им был не нужен. С самого начала. Есть путеводные следы — руны… их видят только колдуны. Пожалуйста, не трогайте мои глаза, — взмолился он, слизывая струйку крови с губ. — Иначе я не увижу путь и не смогу пройти через защитные заклинания.
