Принц крови - Фейст (Фэйст) Рэймонд Элиас (список книг TXT) 📗
— Этот голос я слышал в доме губернатора Дур-бина, когда подслушивал у той комнаты!
Если они пройдут мимо двери еще раз и заглянут внутрь, то привлекут нежелательное внимание, но принцу надо было знать, кто гонится за ним.
— Подожди здесь, — сказал Боуррик мальчику, — и посмотри, кто выйдет. Потом приходи в таверну.
Оставив мальчика, принц заторопился туда, где товарищи, уже попивая эль, дожидались его.
— Кто-то, кто знает меня, может оказаться сейчас в городе, — сказал он тихо, проходя мимо их стола. Потом повернулся к ним спиной и сел за соседний стол.
Вскоре вошел Сули и сел рядом с Боурриком.
— Это был человек в черном плаще. Он до сих пор в нем, хозяин. Это его голос, — прошептал мальчик.
— Ты видел его?
— Я смогу узнать его в следующий раз, — ответил Сули.
— Хорошо, — произнес Боуррик, зная, что Накор и Гуда прислушиваются. — Если увидишь его еще раз, скажи нам.
— Хозяин, тут вот еще что… Я смог разглядеть, что он — из чистокровных.
— Это не удивительно.
— Но это еще не все. Когда он повернулся, у него распахнулся плащ, и на шее я увидел золото.
— И что это значит? — спросил Боуррик.
Ответил ему Гуда — злым шепотом через плечо:
— Это означает, что это не просто чистокровный, но еще и член императорской семьи Кеша, недоумок ты! Только им позволено носить золотые ожерелья. Он может оказаться каким-нибудь очень далеким родственником императрицы, но она все равно посылает ему подарки на день рождения. Во что же ты нас втянул?
Боуррик молчал — к ним подошла большая грузная женщина-служанка. Боуррик скрипучим голосом заказал две кружки эля и, когда женщина ушла, повернулся к Гуде.
— Все так просто не объяснишь, друг мой. Как я уже сказал, это политика.
Женщина принесла им эль и ушла.
— Моя милая мамочка так хотела, чтобы я занялся честным ремеслом, — запричитал Гуда, — пошел бы, например, грабить могилы. Послушал я ее? Нет. Будь наемным убийцей, как твой дядя Густав, говорила она мне. Последовал я ее совету? Нет. Учеником к некроманту…
Боуррик пытался развеселиться, слушая мрачные шутки Гуды, но понял, что думает о деле. Кто пытался убить его и Эрланда? И зачем? Было понятно, что заговор идет откуда-то сверху, но чтобы от императорской семьи… Он вздохнул, допил свой эль и стал ждать гудка, возвещающего о том, что баржа готова к отплытию.
На причале прозвучал сигнал к сбору, и Боуррик с друзьями, а также еще с полдесятка человек в таверне поднялись, взяли свои пожитки и, толкаясь, направились к выходу. Снаружи Боуррик увидел отряд имперских солдат, расположившихся у сходней, — они рассматривали каждого, кто поднимался на борт. Это были гвардейцы Внутреннего легиона, который располагался в центральной части Кеша. Каждый солдат носил металлический шлем и кирасу, покрытую черной эмалью. Короткие черные юбки, черные наголенники и наручи придавали им устрашающий вид. Офицер, командовавший отрядом, имел на макушке шлема султан из красного конского волоса.
— Теперь ведите себя спокойно — вам нечего скрывать, — сказал Боуррик.
Он легко пихнул Сули, показывая, что тот теперь должен идти один, а потом махнул рукой Гуде и Накору. Сам принц стоял сзади, наблюдая.
Стражники время от времени заглядывали в пергаментный свиток — наверное, там были даны детальные описания всех троих. Сули пропустили на борт, даже не взглянув на него второй раз. Гуду остановили и о чем-то его спросили. Его ответ, кажется, удовлетворил их, потому что его пропустили.
И тут сердце Боуррика упало — Накор остановился, заговорил со стражником и указал через толпу прямо на принца. Солдат что-то сказал и кивнул, а потом обратился ко второму солдату. Боуррик ощутил, как у него пересохло во рту, — три солдата спустились по сходням и, расталкивая толпу, направились прямо к нему. Решив, что для драки нужно место, Боуррик, как ни в чем не бывало, пошел им навстречу.
Когда он попытался обойти стражников, один из них положил ладонь на его руку.
— Погоди-ка, бендрифи. — Это была вовсе не просьба.
Боуррик постарался напустить на себя как можно более раздраженный и угрожающий вид.
— Что такое? — спросил он, как мог, хрипло.
— Мы слышали, по дороге из Каттары ты чуть не затеял резню. Может быть, стражники караванов и не смогли с тобой управиться, но здесь, на корабле, будут шестеро легионеров. Только попробуй побузить — мы живо выкинем тебя за борт.
Боуррик посмотрел гвардейцу прямо в глаза, фыркнул и произнес одно из тех ругательств, которому научил его Сули. Он выдернул руку из руки солдата, но, когда три правые руки легли на рукоятки мечей, Боуррику пришлось поднять свою правую над головой, показывая, что он не хочет драки.
Повернувшись к ним спиной, он, изображая грубого, вспыльчивого кочевника, зашагал прочь, надеясь, что сторонним наблюдателям его коленки кажутся не такими дрожащими, как ему. Принц поднялся на борт в числе последних и обнаружил, что ему досталось место напротив его товарищей, у противоположного борта. Последними взошли по сходням шестеро солдат — встав на корме, они начали разговаривать между собой. Боуррик поклялся сам себе, что по прибытии в Кеш вытрясет душу из маленького исалани.
Спустя полтора дня, после трех остановок по дороге, они наконец увидели на горизонте город Кещ. Боуррик пришел в себя после того шока, который организовал исалани, и теперь предавался унылым размышлениям — на это с его стороны усилий почти не требовалось. Положение казалось ему безнадежным, но все же он должен был как-то принудить себя продолжать. Когда они с Эрландом были еще маленькими, отец однажды сказал им: в жизни наверняка можно гарантировать только неудачу, а чтобы добиться успеха, надо рисковать. Он тогда не совсем понял, о чем говорил отец, — Эрланд и Боуррик были принцами королевской крови и думали, что им все доступно и все по силам.
Теперь Боуррик понял многое из того, что пытался тогда объяснить им отец; теперь ставкой в игре была его собственная жизнь, жизнь его брата, а может быть, судьба всего Королевства.
Баржа подошла к верхним городским причалам, и Боуррик увидел, что на пирсе полно солдат имперской армии. Возможно, они собрались плыть через Оверн-Дип, или это обыкновенные городские стражники на посту, а может, они осматривают каждого прибывшего в город — еще одна преграда между Боурриком и его братом.
Баржа стала разворачиваться у причала, и Боуррик направился к легионерам. Солдаты собирались сойти на берег; принц встал позади того солдата, с которым он разговаривал при посадке. Тот посмотрел, на него и отвернулся.
Когда на причал ступили первые пассажиры, Боуррик стоял спокойно, но, увидев, что всех останавливают, осматривают и обыскивают, он понял, что не может рисковать, опять подвергаясь проверке. Поэтому, когда подошло время выходить, он повернулся к солдату, стоявшему рядом с ним.
— Солдат, я грубо разговаривал с тобой в Паэсе, — сказал он ему.
— Я так и догадался, — ответил легионер, прищурившись, — хоть и не знаю твоего языка.
Боуррик, шагая с ним в ногу, сошел на сходни.
— Я приехал праздновать юбилей и сделать приношения в храм Тит-Онанка, — принц успел заметить, что у солдата на шее висит амулет, который часто носили воины, поклонявшиеся богу войны с двумя лицами. — В такое благостное время я бы не хотел раздоров ни с кем из солдат. Этот исалани обжулил меня в карты. Поэтому я и разозлился. Прими мою руку и извини за обиду.
— Никто не может ступить под своды храма Планирующего Битвы, имея ссору с воином, — сказал солдат. У подножья сходней, рядом со стражниками, которые обыскивали пассажиров, легионер и Боуррик подали друг другу руки и крепко пожали. — Да не увидит враг твоей спины.
— Пой победные песни еще много лет, легионер, — ответил ему Боуррик.
Как старые друзья перед расставанием, они еще раз пожали друг другу руки, и Боуррик, развернувшись, протиснулся между двумя солдатами на причал. Один из них видел прощание и начал что-то говорить Боуррику, но передумал и обратил внимание на человека, который пытался проскочить незамеченным, — маленького исалани из Шинг-Лая.
