Железный регент - Кузнецова Дарья Андреевна (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
— Готова? Тогда поехали, — сообщил я и, пронзительно свистнув, подхлестнул коней. Те пошли неширокой рысью, но колесница все равно дернулась.
Рина негромко вскрикнула от неожиданности и вцепилась в меня обеими руками, ощутимо дернув назад. Хорошо, вес у меня заметно больше, а то получилось бы весело.
— Дергать не надо, и цепляться так — тоже, и на пятки мне наступать совершенно не обязательно, — со смешком поправил ее. — Держись за пояс или за борт, это на самом деле удобнее, чем так. И ноги расставь как я.
Вскоре Рина приноровилась и освоилась, и мы двинулись широкой рысью. Дворец кесаря располагался немного в стороне от города, а интересовавший нас дом — на другом конце Вира. Поначалу я планировал объехать город, но вспомнил, что девушка его еще не видела, и решил, что большой беды не будет, если устроить ей небольшую прогулку. Да и сам я был не против немного проветриться и развеяться после событий вечера, выкинув из головы мрачные мысли. Не говоря уже о том, что я не помнил, когда вообще последний раз просто выбирался прогуляться. По Виру, нет ли, неважно.
По столице мы двигались неспешным шагом, чтобы Рина успела насмотреться. Да и без этого по городу быстро не поездишь, Вир достаточно велик и густо населен, поэтому на дорогах много экипажей и верховых. Конечно, статус первого регента позволяет гнать во весь опор и не заботиться о том, как прочие будут уворачиваться, но я не видел причин для такой спешки.
Время суток как нельзя больше подходило для прогулки. Город хорош и днем, но вечером, на закате, прекрасен особенно. Зажигаются многочисленные огни, подсвечивая колонны, арки и небольшие тенистые рощицы, которыми изобилует Вир.
Это повелось еще с Норена Соснового Ветра, десятого кесаря Вираты. Он питал огромную слабость к прогулкам на свежем воздухе, даже официальные торжества часто устраивал в парке. И едва ли не первым его законом после получения Шипов-и-Пряжи [35] был тот, который обязывал жителей впредь при постройке и перестройке города сохранять определенное количество общественных парков. За прошедшие века к закону этому уже привыкли и пока не отменили. Недовольные, конечно, имелись, но город, на мой вкус, только выигрывал.
Показать все я, конечно, не пытался, но отдельные символы столицы мы все же увидели. И главный храм Идущей-с-Облаками, и ипподром — одно из любимых мест развлечения горожан, и один из театров. Историю города я знал не слишком-то хорошо, поэтому на многие вопросы любознательной Рины ответить не сумел, но прогулка все равно получилась приятной.
На окраинах города такого количества огней не было, поэтому пришлось использовать собственную силу. Небольшие тусклые огоньки, похожие на болотные, устлали дорогу на пару десятков метров вперед, давая достаточно света, чтобы лошади не переломали ноги. Двойка была давно привычной к таким фокусам, поэтому кони странного явления не испугались, даже воспрянули духом и пошли резвее. Рина уже вполне освоилась в роли пассажира и не норовила выпасть на каждой колдобине, так что с любопытством высунулась из-за моего плеча и восторженно ахнула:
— Что это?! Это ты делаешь?
— Очень простой фокус, — спокойно пояснил я. — Едва ли не первый, который осваивают юные фиры при проявлении дара. Сложнее приучить к такому свету лошадей. Ты раньше никогда не видела блуждающих огоньков?
— Нет… Я раньше и фиров-то встречала только мельком, когда они останавливались в гостевом доме или Лат приглашал кого-нибудь для работ. Но такого не видела. Красиво! Как будто мы катимся не по дороге, а по небу!
Здесь, в пригороде, дома стояли гораздо свободнее. Небольшие, чаще всего одноэтажные, они прятались среди плодовых деревьев и едва угадывались в темноте. Вскоре я пустил лошадей шагом, чтобы они успели немного остыть. Рина за моей спиной притихла, не спеша задавать вопросы, а мне тем более не хотелось разговаривать.
В воздухе висел сладковатый запах самшита, слабый ветер порой доносил откуда-то сбоку волны жасминового аромата. Звенели цикады, перекликались птицы, в траве и листьях деревьев то и дело кто-то шелестел. Было хорошо и почему-то очень спокойно.
Некстати вспомнилось, что раньше, в другой жизни, я очень любил такие вот вечера проводить в саду, а не в доме. От этих мыслей настроение мгновенно испортилось; я потому и старался поменьше вспоминать детство и юность. Слишком давно это было. С кем-то другим, а не со мной.
К счастью, в этот момент мы добрались до нужного дома, и стало не до посторонних мыслей.
Я остановил колесницу, спрыгнул сам, помог спуститься Рине. Сад вокруг узкой расчищенной дорожки, ведущей к дому, отличался от соседских редкой запущенностью, он давно зарос сорной травой и кустами.
— Кажется, я совсем ничего не понимаю, — проговорила девушка, озираясь. Очевидно, родной дом она не узнавала, но это и немудрено: сколько ей было, когда Пыль Дорог вернулся к странствиям, шесть?
— Терпение, — успокоил я. На всякий случай привязав лошадей и ослабив им подпруги, двинулся к дорожке. — Пойдем, внутри должно быть получше.
Я открыл дверь, коснулся управляющей пластины у входа, зажигая свет. Под потолком разгорелись фирские огоньки — стеклянные сосуды, зачарованные особым образом и испускающие свет, похожий на рассеянный солнечный. За время, которое дом пустовал, они, конечно, истощились, но были заменены на новые.
Внутри пахло пылью и запустением, несмотря на то что здесь прибрались.
— Прошу, — я широко повел рукой, предлагая девушке войти.
Рина неуверенно переступила порог, растерянно озираясь и хмурясь. Шаг, другой, за которые девушка пересекла небольшую и совершенно пустую прихожую, где из всей обстановки остался целым только люк в подпол. Подошла к проходу в крытый внутренний двор со световым колодцем посередине — здесь тоже было чисто и пусто. Вычищенный каменный очаг в дальнем углу, в соседнем углу — рассохшийся старый стол с парой скамей. В боковых стенах — проходы во внутренние помещения.
— Ив, но это же… — отчего-то шепотом проговорила она и обернулась ко мне с вопросом в глазах. Дана выглядела бледной, испуганной и потерянной.
— Ты просила узнать что-нибудь о твоем отце. Найти дом оказалось нетрудно. Правда, жить в нем сейчас не получится, надо до конца привести в порядок. Здесь сделали только самое основное.
Рина несколько мгновений неотрывно смотрела на меня, и прочитать выражение ее лица не получалось. Потом судорожно кивнула, беззвучно выдохнула: «Спасибо!» — и резко отвернулась, пытаясь спрятать слезы. Несколько мгновений неподвижно стояла, потом стронулась с места, свернула в правый проход.
Я тенью следовал за ней, молча и стараясь не привлекать к себе внимания. Наверное, Рина предпочла бы осмотреться здесь в одиночестве, но я не был уверен, что это безопасно. Дом, конечно, проверили, но предусмотреть все не получится. Да и предсказать, что может сделать девушка, я бы не смог, поэтому предпочел проконтролировать.
Она заглядывала в каждую комнату, касалась стен и уцелевших за прошедшие годы вещей, что-то шептала себе под нос, тыльной стороной ладони утирая слезы. Когда круг замкнулся и мы вернулись в тот же дворик, долго стояла у очага, не отводя от него невидящего взгляда. Наверное, видела совсем не груду камней, а свое детство.
Мне быстро наскучило просто стоять на месте, но торопить девушку не стал: для нее все происходящее явно имело какой-то очень важный смысл.
Наконец Рина вздрогнула, стряхивая оцепенение, и вновь уставилась на меня. Взгляд ее сделался больным, потерянным.
— Ив, а я могу сюда приходить? Хотя бы иногда? — с мольбой проговорила она.
— Конечно, — ответил я, пожав плечами. — Это ведь твой дом.
— Спасибо, — вновь едва слышно повторила дана и сама двинулась к выходу, тихо попросив: — Расскажи мне, пожалуйста, что удалось выяснить про них.
Пересказ много времени не занял, я только и успел, что привести упряжь в порядок и пустить лошадей шагом прочь от дома. Рина почти ничего не спрашивала, а потом и вовсе умолкла, держась обеими руками за мой пояс и уткнувшись лбом между лопаток. Когда пара пошла рысью, девушке пришлось чуть отстраниться. Обратный путь во дворец мы проделали в молчании.
