Школа гейш - Лисовская Алиса (книги бесплатно полные версии txt) 📗
— К чему? — Все, что Мия знала о сумасшедших, это что им лучше не перечить.
— К выкупу, разумеется. — Он выбрался из-под одеяла и тоже потянулся — с наслаждением, нисколько не стесняясь своей наготы. В иной ситуации сильное тренированное тело, лишенное жира, и рельефные узлы мышц произвели бы на девушку впечатление. Но сейчас ее мутило от усталости, бессонной ночи и страха, который внушал этот человек.
Она молча смотрела, как он подходит к бочке, как умывается, отфыркиваясь. Единственной надетой на мужчине вещью был амулет на шее — плоский камушек с дырочкой. Такие крестьяне подбирают у берега моря и носят от сглаза. У Мии тоже был такой в детстве. Только она носила его не на медной цепочке, а просто на шнурке.
Странное украшение для самурая.
— Я не хочу становиться вашей наложницей, господин, — наконец сказала Мия самым мягким и вежливым тоном, на какой только была способна.
— Врешь, шлюха. Все хотят, а ты не хочешь? Так не бывает.
— Зачем я вам?
— Ты еще и тупая? Зачем вообще покупают таких, как ты?
— Но я же вам отвратительна!
— Ну и что?
Закончив с умыванием и утерев лицо, он начал медленно одеваться. Мия стиснула кулаки так, что ногти впились в кожу, и предприняла еще одну попытку:
— Если вы попробуете меня купить, я откажусь. Вы не сможете сделать этого без моего согласия.
— Врешь! — Он хихикнул. — Цену себе набиваешь, да, потаскушка?
О боги, да он действительно сумасшедший! Презирает гейш, считает их шлюхами, не желает их ласк, но при этом непременно жаждет выкупить Мию в наложницы! Зачем? Что он будет делать с женщиной, к которой не испытывает ничего, кроме отвращения?
Неужели снова придется пройти через это? Прилюдный отказ самураю, шепотки, взгляды, расспросы других гейш и насмешливо-сочувственное «ты совсем дурочка?» от госпожи Хасу…
— Ну, чего расселась? Вставай, пошли.
Перед выходом девушка плеснула саке на маленький алтарь в нише и попросила ками образумить безумца и тем самым избавить его от позора, а Мию от скандала.
Но боги решили не вмешиваться.
Куросу вгляделся в лицо молоденькой гейши и улыбнулся, стараясь, чтобы улыбка выглядела как можно более безумной. Судя по ужасу, промелькнувшему в глазах девушки, ему это вполне удалось.
Он слегка сочувствовал ей, но лишь слегка. Лучше быть напуганной, но живой гейшей, чем совершенно безмятежной и мертвой наложницей.
— Ну надо же, и правда отказалась, — протянул он. — И что, надеешься, я теперь от тебя отстану? А если я сегодня тебя снова куплю?
Мия вздрогнула:
— Это ваше право, господин Ёшимитсу.
На мгновение Куросу ощутил себя настоящим мерзавцем. В этой девушке, вопреки грязной профессии, к которой ее готовили не один год, ощущалось что-то чистое, светлое и наивное. О ней хотелось позаботиться, сохранить этот свет. Поцеловать, утешить, развеселить…
Вместо этого он рассмеялся, подпустив в смех истеричные нотки:
— Ладно, ладно, не куплю! Если примешь от меня подарочек на память.
Глаза девушки изумленно расширились:
— Подарок?
— На память о прекрасной ночи. — Он стянул с шеи виим. Несмотря на маскировку, тот был горячим, словно не один час пролежал под жарким летним солнцем. — Дай руку!
Мия чуть отступила и на всякий случай убрала руки за спину, но Куросу эта попытка бунта скорее позабавила.
— Будешь упираться, куплю тебя этой ночью, заставлю голой ползать на четвереньках и лаять. Ну! Руку!
Девушка неохотно повиновалась.
— Ай!
— Чего пищишь? — с угрозой в голосе спросил Куросу и прижал окровавленный пальчик к гладкой каменной поверхности. Девушка трепыхнулась, и он сжал руку, оставляя синяки на нежной коже.
На мгновение амулет стал почти нестерпимо горячим — виим признал владельца.
— Тише, тише… — Куросу сгреб девушку в охапку и успокаивающе погладил по голове. — Всего-то капля крови. Видишь, уже все зажило.
Магия амулета и впрямь исцелила царапину, которую Куросу нанес минутой раньше.
Мия замерла от ужаса в его руках, как крольчонок перед удавом. Кажется, запугивая девушку, он немного перестарался.
— Возьми. — Он вложил камушек ей в руку и заставил сжать пальцы. — Теперь он твой. Узнаю, что выкинула его или потеряла — убью. Надень.
Чтобы позволить ей это сделать, пришлось ослабить хватку, и девушка тут же рванула в сторону. Куросу мог бы схватить ее, но не стал удерживать.
— Надень! — повторил он негромко, но с такой явной угрозой, что Мия остановилась и оглянулась.
— Что это? — Губы девушки дрожали, и опытный лазутчик, которому не раз случалось пытать и убивать, снова почувствовал себя последней сволочью.
— Это подарок, — мягко сказал он. — Защитный амулет. Надень его. Я хочу, чтобы ты носила его всегда. Если наденешь, я не подойду к тебе больше.
На лице девушки появилось обреченное — «сумасшедший», что вполне устраивало Куросу. С сумасшедшими не спорят. Под его требовательным взглядом Мия надела бронзовую цепочку с висящим на ней неприметным серым камушком. От внимания мужчины не укрылось, как она почти бездумно погладила отполированную до блеска поверхность, и он не сдержал улыбки. Магия амулета начала действовать.
На этом Куросу не успокоился и потребовал, чтобы она спрятала подарок под одежду. Ни к чему привлекать внимание других гейш.
— Это все, господин? — с опаской спросила Мия. — Можно, я пойду?
— Погоди. Вот, держи.
Девушка непонимающе уставилась на золотой рё в его руках.
— Да возьми ты его! — Он почти насильно вручил ей монету. — Прощай, Мия. Надеюсь, я никогда тебя больше не увижу.
Куросу Ёшимитсу шагнул за порог чайного домика, полной грудью вдохнул аромат цветущей вишни и поздравил себя с удачным окончанием скользкого дела.
Такая хорошая, чистая девочка, хоть и гейша… Неудивительно, что принц Аль Самхан потерял от нее голову.
Очень неприятно было бы ее убивать. И не только потому, что это неминуемо навлекло бы на голову Куросу месть Джина. В конце концов, у лазутчиков тоже есть совесть.
Последние месяцы, с тех пор, как старший принц пропал неведомо куда, а служба безопасности Оясимы накрыла резидентуру Самхана, Куросу и без того жил с ощущением неизбежного, но скорого конца.
Операцию оясимцы провели безукоризненно. В одну ночь повязали почти два десятка агентов и их многочисленных помощников из местного населения. Еще нескольких шпионов, бродивших по стране под личинами сказителей или монахов, взяли чуть позже в явочном трактире.
Суд сёгуна был скор. Всего пару недель спустя виселицы Тейдо украсили трупы шпионов и предателей.
А вот Куросу отчего-то пропустили.
Каждое утро он ждал, что в окно влетит бумажный журавлик, предписывающий агенту Ёшимитсу явиться на встречу в один из неприметных трактиров или дешевых публичных домов. А там его оглушат, наденут блокаторы, и человек с неприметным лицом, вооружившись раскаленными иглами и щипцами, начнет играть для Куросу симфонию страха и боли.
До того как судьба сделала его агентом разведки, Куросу всерьез подумывал о должности судьи. Он даже успел сдать экзамен на должность судейского чиновника пятого ранга, и не все, прочитанное в «Уложении о пытках», успело стереться из памяти. Он хорошо, слишком хорошо представлял, что ждет шпиона, обвиненного в предательстве империи.
Порой это даже снилось. Кипящее масло на коже, иглы под ногтями и вкрадчивый голос: «Как получилось, что вы, агент Куросу Ёшимитсу, живы и на свободе? И не знаете ли случайно, где искать старшего принца Аль Самхан? Ах, не знаете. А если подумать?»
Он просыпался в холодном поту от собственного крика и долго таращился в темноту, страшась заснуть.
Одно время Куросу всерьез думал бежать. Сменить имя, внешность и скрыться, плюнув на почти пятнадцать лет безупречной службы. Останавливала мысль о семье, оставшейся в Самхане. Потому агент Ёшимитсу продолжал жить, словно ничего не происходит, и ждать вестей с родины.
