Неуловимый Хабба Хэн. История, рассказанная сэром Максом из Ехо - Фрай Макс (книга бесплатный формат TXT) 📗
– Ладно, пошли, – проворчал Джуффин. – Ты теперь всегда будешь таким кошмарным занудой, сэр Макс? Вот уж не ожидал, что Хабба Хэн действительно способен так изменить человека. Тем более в столь неожиданном направлении.
– Сэр Хабба Хэн тут совершенно ни при чем, при всем моем к нему уважении, – сказал я, пропуская шефа вперед. – Вы и сами прекрасно знаете, что он ничего со мной не сделал, поскольку, вопреки вашим обещаниям, вовсе не является целителем и встреча с ним – не лекарство, а, так сказать, признак выздоровления. Что же касается произошедших со мной перемен, уже завтра вечером от них не останется и следа. А пока запаситесь терпением.
– Да уж, пожалуй, оно мне понадобится, – вздохнул шеф.
Впрочем, теперь меня нелегко было провести. Я ясно видел, что все эти его вздохи, ворчливые нотки в голосе, нетерпение во взгляде – просто элементы игры, сложной и запутанной, но совершенно не затрагивающей самого игрока. Рябь на поверхности – не озера даже, но лужи талой воды на вершине огромного ледника – вот на что были похожи чувства и эмоции сэра Джуффина Халли. На поверку шеф оказался существом, лишенным человеческих слабостей, почти как его загадочный приятель Хабба Хэн. Только присутствие Хаббы Хэна делало мир теплым и уютным местом, а рядом с Джуффином у дикого зверья и особо чутких представителей рода человеческого шерсть на загривке дыбом должна бы становиться. Я, честно говоря, всегда подозревал что-то в таком роде, а теперь вот убедился на собственной шкуре. Бесценный опыт, хотя желанным его, конечно, не назовешь.
Тем временем мы вошли в кабинет. Я тщательно запер дверь и только тогда заговорил.
– Предвосхищая дальнейшие расспросы, считаю своим долгом поставить вас в известность, что не далее как минувшим вечером мы с сэром Лонли-Локли совершили Обмен Ульвиара. Если вам известно, о чем речь, тем лучше. В случае необходимости я готов дать некоторые пояснения – увы, недостаточно подробные, поскольку не успел как следует ознакомиться с теорией. А если окажется, что наши действия были противозаконны, имейте в виду, ответственность целиком лежит на мне. Мое желание любой ценой найти Хаббу Хэна стало основной причиной обмена. Я не раз говорил сэру Шурфу, что хочу оказаться в его шкуре, и он наконец решил мне помочь.
Кажется, мне снова удалось по-настоящему удивить шефа.
– Погоди-ка, сэр Макс. Хочешь сказать, Обмен Ульвиара – не просто забавная байка из жизни древних Королей и их придворных мудрецов, а инструкция, которую можно применить на практике? Ничего себе новости!
– Вы все-таки не знали? Поразительно. По правде сказать, я не сомневался, что уж кто-кто, а вы в курсе. Что до меня, я впервые услышал про Обмен Ульвиара нынче утром, из уст сэра Шурфа, поэтому вряд ли могу продемонстрировать глубокое знание предмета. Могу сказать только, что обмен работает именно так, как описано в старинных рукописях. Да вы и сами видите.
– Вижу, – согласился шеф. – И теперь наконец понимаю, что весь вечер творилось с сэром Шурфом. Причем, в отличие от тебя, он и словом не обмолвился ни о каком обмене.
– Вообще-то, насколько мне известно, Шурф специально взял День Свободы от забот, чтобы не появляться на службе в таком... – я замялся, подбирая точное определение, – необычном состоянии.
– Совершенно верно. Но вечером мне пришлось его срочно вызвать. В Ехо объявилась одна из самых невменяемых дам Эпохи Орденов, Трисса Фрекс из Ордена Решеток и Зеркал. Как она умудрилась дожить до сегодняшнего дня, да еще в изгнании, ума не приложу. Везучая, как все безумцы. Теперь вот будет пару сотен лет блаженствовать в Холоми, куда ее уже доставила леди Меламори, честь ей за это и хвала...
– А зачем тогда понадобился сэр Шурф? – спросил я. – Если уж Меламори сама справилась...
– Ха! Арестовать Триссу дело нехитрое. Но прежде чем мы пронюхали о ее возвращении, леди успела знатно поворожить, причем не где-нибудь, а прямо на площади Побед Гурига Седьмого. И правильно, чего мелочиться? Заполонила площадь и прилегающие улицы какой-то хищной склизкой нежитью, от которой лично я знаю только одно хорошее лекарство – левая рука сэра Лонли-Локли. Все остальные традиционные методы борьбы хлопотные и малоэффективные. Пришлось принести извинения сэру Шурфу и попросить его явиться в Дом у Моста. Он не стал возражать и появился пять минут спустя. Без тюрбана, представляешь? Сказал, что забыл его надеть, но это, дескать, пустяки, поскольку в предстоящем деле ему понадобится не тюрбан, а перчатки. Мне-то все равно, кто как одет, но не слишком на него похоже, верно? Ну а теперь ясно, почему так вышло. И как сэр Шурф умудрился примчаться с такой скоростью, тоже ясно.
– И почему я ехал дольше, чем обычно, вам тоже понятно? – спросил я.
– Мне теперь вообще многое понятно, задним числом, – а толку-то...
– Любопытный эффект, вы не находите?
– Ну да, нахожу, – рассеянно согласился Джуффин. – Любопытный, не спорю... Нет, кто бы мог подумать, что у меня под носом притаились такие дерзкие и бесстрашные алхимики, достойные продолжатели древних традиций! С другой стороны, мне даже упрекнуть вас не в чем. К запретной магии Обмен Ульвиара никакого отношения не имеет, так что вы оба чисты перед законом. А докладывать мне, каким именно способом предпочитаете коротать досуг, ни ты, ни сэр Шурф, разумеется, не обязаны. Хотя, по-хорошему, могли бы и посоветоваться, прежде чем...
Он махнул рукой и вдруг расхохотался, да так, что оконные стекла зазвенели. Теоретически я понимал, что ситуация вполне заслуживает такой реакции, но присоединиться к его веселью не мог, да и не хотел. То есть я предпочел бы сперва все-таки найти Шурфа, убедиться, что с ним все в порядке, а уж потом попробовать оценить по достоинству комическую сторону происшествия.
Но навязывать свой сценарий сэру Джуффину Халли я не стал. Ясно же, что усилия мои окажутся тщетными, только и добьюсь, что он будет хохотать на несколько минут дольше. Ужасный, в сущности, человек.
– В следующий раз, когда решишь совершить с кем-нибудь Обмен Ульвиара, имей в виду, что пребывание в твоей шкуре опасно для жизни, – отсмеявшись, сказал Джуффин. – Ты-то с горем пополам приноровился выживать, а постороннему человеку совсем плохо приходится.
