Милость богов - Яновская Ольга (смотреть онлайн бесплатно книга .TXT) 📗
А потом все стихло.
– Пора, – сказала нянька и разрыдалась.
Василика обернулась к двери, удивляясь, что не слышала, как вошли стражники. Словно над могилой, люди боялись издать лишний звук. Они уже считали её мертвой!
Василика неожиданно разозлилась. Все отреклись, разбежались, едва богиня смерти нависла над своей жертвой.
Царевна истерично расхохоталась, представляя лица этих людей, когда они избавятся от навета, узнают правду. Жаль только, что царевна не сможет этого увидеть.
Площадь, полная народа, встретила её тихим ропотом, словно далеко-далеко гремели раскаты грома.
Царевна шла, расправив плечи и глядя на людей гордо и презрительно, так отшвыривают грязный башмак с дороги. Уже у самих ступеней, Василика остановилась, вдохнула холодный воздух.
На небе собирались тучи, тяжелые, грозовые. То ли ливень хлынет, то ли снегом припорошит. Зима близко, вот и хмурится небо, на солнце сердится, облаками да тучами угрожает.
Отчего-то пришли в голову строки старой-старой песенки? Помниться, ещё нянька над маленькой царевной пела. Говорили, раньше этой песней героев в путь к Предкам провожали.
Василика поставила ногу на первую ступень и зашептала прощальную песнь по самой себе:
Словно в ответ заскрипела доска ступени, а царевна встала на вторую, третью, торопливо шепча песню, её не торопили, думая, что к богам взывает.
А Василика шептала и шептала:
Ступила на эшафот, замерла перед широкой старой плахой, черной от впитавшейся крови.
Рядом встал крепкий детина с ног до головы одетый в белое и с белым же колпаком на голове. Палач. «Он всех жалеет, – подумала царевна, поглядывая на широкий длинный меч в его руках. – По всем жертвам траур носит. И почему белый цвет люди траурным считают? Даже невесту, отдавая жениху, почитают умершей для своей семьи и вновь родившейся для семьи мужа, а потому облачают в белое. Может, Ледяная Мара, богиня смерти, так велела».
Странные мысли лезли в голову. Василика понимала это, но поделать ничего не могла. Краем уха слышала, как читали обвинения. Долгий список получился. Ясно услышала только одно слово: «СМЕРТЬ»!
«Только не расплакаться, – твердила себе она. – Только не расплакаться. Ведь я царевна, а не простая служанка. Той даже в голос реветь можно, а мне и слезинку уронить не по чести».
– Что ты можешь сказать народу? – спросил царь Боромир.
Царевна знала, что говорить.
– На вас будет моя кровь! – крикнула она. – Кровь царицы. Она будет жечь, как огонь вечной реки Ящера, потому что нет моей вины в тех преступлениях, не совершала я их. Вы же поверили лжи, и теперь будете расплачиваться правлением жестокого царя. – Василика говорила и косилась на палача. Её голос задрожал от ярости и ненависти. – Так будьте же вы прокляты!
Толпа взвыла. Но царевна уже ничего не слышала.
Она сама подошла к плахе, преклонила колени.
И ощутила жуткий холод...
Палач взял за волосы отрубленную голову и поднял, показывая собравшимся. Рев толпы прокатился по дворцовой площади, а с неба начали падать первые крупные снежинки...
Коридор закончился высокими двустворчатыми дверями. Потемневший металл украшали замысловатые завитки, тонкие листики и трёхлепестковые цветы.
Ларг не отступал ни на шаг от Марка.
Марк подошёл к дверям и замер. «Постучать? Услышат ли?» Он занес руку для удара...
Двери дрогнули и стали открываться, Марк отступил, поражаясь красоте открывшегося зала. Пять резных колонн толщиной в три обхвата подпирали украшенный росписью потолок, прямо в воздухе висели светящиеся шары, разноцветные блики играли на белоснежных стенах, создавая неповторимый узор. По необъятному залу были хаотично разбросаны ледяные глыбы, чуть больше человеческого роста, острые углы сверкали в слабом голубоватом свете.
Что-то темнело в глубине этих странных льдин, и Марк направился к ближайшей. Но через три шага ноги отяжелели, заныли, будто невесомая тень Марка стала осязаемой и волочилась сзади, упираясь в твердую промерзшую землю.
Сквозь припорошенные инеем молочно-белые стены медленно проступали очертания человеческих фигур. Они были вморожены в лед, как жук в янтарь.
Марк застыл перед одной и пригляделся. Тоненькая фигурка девушки изогнулась в страшной муке, словно жгучая нестерпимая боль все ещё терзала её. На лице застыла маска отчаяния и ужаса. По-детски пухлые, искажённые судорогой губы чуть приоткрылись. А в широко распахнутых остекленевших глазах отражался свет, отчего казалось, что слабые отголоски жизни сохранились и сосредоточились в расширенных белесых зрачках.
Страшный мороз постарался уничтожить все, что могло напоминать о былой жизни, даже цвета.
Марк пошёл вдоль вмерзших тел. Мужчины, старики и юноши, девушки и умудренные опытом седовласые женщины, даже две совсем юные девочки.
За что их? Марк никогда не слышал о таком.
– Когда-то они служили Ледяной Божине и предали её. А некоторые её именем насылали предсмертные проклятия. Вот теперь и расплачиваются, – сказал Крейн.
Марк обернулся к змею, невозмутимо разглядывающему людей.
– Я спросил вслух? – удивился Марк.
– Нет. Но все, кто попадает сюда, задают именно этот вопрос. Кстати, через три глыбы отсюда, есть кое-кто знакомый тебе.
Наёмник сделал несколько шагов, стараясь смотреть себе под ноги. Зрелище вмерзших в лед людей было отвратительным, как будто кто-то выставил на показ все мерзость и грязь человеческой жизни.
Марк остановился перед указанной глыбой и медленно поднял глаза.
Василика была даже красивее, чем он запомнил. Лицо осталось спокойным, словно она пробудилась после долгого приятного сна. На бледной коже лежал иней, покрывая даже когда-то алые, как сок спелой вишни, губы.
А на шее висел тот самый медальон, черная жемчужина, которую она дарила Марку.
– Почему она здесь?
– Царевна прокляла свой народ перед казнью.
Наёмник посмотрел в замерзшие глаза Василики.
– Ты можешь помочь ей, – раздался визгливый голос.
Марк удивленно обернулся.
Никого.
– Ты можешь помочь ей, – раздался тот же голос.
На одной из глыб стоял худой человечек, тело его искрилось, а борода, казалось, была из чистого снега.
– Ты кто? Хозяин этого места?
– Нет, – захохотал тот. – Я слуга жриц. – Человечек опять визгливо захихикал. – Вы, смертные, никогда не видите меня, я вендиго.
– Кто? Кто? – переспросил Марк.
– Ты плохо слышишь? Я подойду ближе.
Человечек ловко спрыгнул с глыбы и приблизился к наёмнику.
