Маг-менестрель - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер (читать книги полностью TXT) 📗

Да, никто его не слышал, но он продолжал упрямо петь. У него мелькнула мысль, что религиозная песня могла бы привлечь в этой стране ненужное внимание, но, хотя он и пел спиричуэл, в песне не говорилось напрямую о Боге, о Спасителе, да и вообще не было никаких особых религиозных слов. Может, именно поэтому песне и удалось пробиться через магическую инерцию Латрурии, поскольку дело вроде бы удалось: дерущиеся на глазах у Мэта начали двигаться медленнее, злоба их унялась, сменилась неуверенностью, и наконец ревнивец бросил нож к ногам соперника, развернулся и побрел прочь. Зеваки расступались, давая ему дорогу и пугаясь его грозной физиономии. Соперник проводил его взглядом, нахмурился, наклонился, подобрал с земли нож, убрал свой в чехол и отвернулся. Девушка, ставшая причиной драки, подбежала к нему, коснулась его руки, но парень, выругавшись, стряхнул ее руку и ушел в толпу, расталкивая народ. Ни тот, ни другой из драчунов явно собою не гордились. Девушка проводила отвергнувшего ее парня ненавидящим взглядом, обернулась, бросила столь же ненавидящий взгляд парню, приревновавшему ее к сопернику, и в конце концов запрокинула голову, яростно сверкнула глазами и шагнула к симпатичному парню из толпы.

— А ты бы бросил девчонку вот так, как они, красавчик?

Парень ответил ей кривой усмешкой:

— Да что ты, конечно, нет! Такую милашку, как ты? Пойдем-ка спляшем!

— Сначала заплати волынщику, — распорядилась девушка.

И правда, напряжение спало, и один из мужчин постарше уже вытащил из походного мешка несколько небольших волынок. Мэту стало немного обидно из-за внезапно возникшей конкуренции, но не мог же он с полной ответственностью взять и заявить, что волынщик ступил на его законную территорию! Парень дал волынщику денег, и тот извлек из своего инструмента хриплый звук. Мэт поежился. Нет, конкуренции ему бояться определенно не стоило.

Между тем пузырь волынки наполнился воздухом, загудели басовые трубки, и певец запел веселую песню. Девушка и парень пустились в пляс. Вскоре к ним присоединились другие пары, а потом их стало уже несколько десятков. Тем временем унялось еще несколько драк. Правда, неподалеку от Мэта четверо только что мутузивших друг дружку мужиков стояли друг против друга и смотрели друг на друга не очень-то дружелюбно, но хотя бы не дрались! А волынщик наяривал вовсю, может, и не слишком музыкально, зато громко. Ну ладно: пока молодые танцуют, они хотя бы не предаются похоти. Правда, большая часть танцевальных па заставляла Мэта засомневаться, что это продлится долго. Движения некоторых танцоров были столь призывны, столь откровенны, что Мэт не выдержал и отвернулся, вдруг поняв, как сильно он скучает по Алисанде. Покуда он был занят какими-то делами, он не думал о жене чаще, чем раз в два часа, да и то чисто платонически. Но сегодня его работа вдруг напомнила ему, что он мужчина, и, соответственно, вызвала воспоминания о жене. Интересно, а что поделывает Паскаль? Да вон он — носится по лугу в залихватском танце, сопровождая некоторые па движениями бедер. Мэт сомневался, что до сегодняшнего вечера Паскаль был знаком с этим танцем, однако он оказался способным учеником. К тому же плясавшая с ним девушка очень старательно его учила. Она не такая уж хорошенькая, но была в ней какая-то верность, что ли. А формы — как раз такие, чтобы утешить отвергнутого кем-то влюбленного.

Но вот они бросили танец и ушли разгоряченные пляской, но не только пляской — и вином тоже. Мэт огляделся по сторонам и убедился, что Паскаль и его партнерша не одиноки в своем начинании. Только час, как село солнце, а большинство молодежи уже просто-таки с ног валилось, да и те, что были постарше, с трудом держались на ногах — если держались. Большая их часть бурно совокуплялась, остальные просто валялись на траве, за версту распространяя запах пивного перегара. Кусты либо шуршали листвой и качали ветками, либо служили приютом для тех, кто опорожнял свой желудок.

Если задуматься, получалось, что трактирщики отдавали пиво чуть ли не даром, но ведь одеты они были отнюдь не как оборванцы. Мэт попробовал вспомнить, как выглядели последние трое трактирщиков: да, так и есть — одежда без единой заплатки из хорошей ткани, а на их женах — дорогие украшения. Возможно, богатство пришло к ним за счет продажи еды и сдачи комнат, однако пиво наверняка составляло немаловажную статью их дохода. По местным стандартам, трактирщики были богачами, но если они и позволяли себе откупаться спиртным от потенциальных нарушителей спокойствия, то происходило это не потому, что они постоянно поднимали цены. На самом деле в первом трактире цены были просто-таки божеские. И если у того трактирщика дела шли хорошо, то именно потому, что его соседи выпивали громадное количество пива. Учтя все это, Мэт пришел к выводу: счастье, что в средневековой Европе был закрыт доступ к наркотикам.

Паскаль снова появился в круге танцующих. Он излишне громко смеялся и смотрел на свою партнершу с отчаянной решимостью. Похоже было, он решил пуститься во все тяжкие со всей страстью человека, стремящегося забыться.

— Потанцуй со мной, красавчик менестрель!

Мэт удивленно обернулся. Женщине было под тридцать, она была весьма привлекательная, с хорошей фигурой.

— О, спасибо, — натянуто улыбнулся Мэт. — Но если менестрель будет танцевать, кто же будет музыку играть?

— А волынщик на что? — проговорила женщина и шагнула ближе. Ее ресницы призывно трепетали.

Мэт отреагировал на ее напор так спокойно, что решил, либо он последний осел, либо у него явный недостаток тестостерона.

— Волынщик устанет.

— А волынка нет, — прошептала женщина и прижалась губами к губам Мэта, требуя поцелуя.

Ее язык сновал по губам Мэта, и он вдруг к полной для себя неожиданности разжал губы. Что это — рефлекс? Но тело женщины прижималось к нему, он чувствовал каждый изгиб ее фигуры и понимал, как давно он не был наедине с Алисандой.

Воспоминание о жене мгновенно охладило пыл Мэта, и он прервал поцелуй. Тяжело дыша, он выговорил:

— Благодарю... благодарю вас, барышня, но...

Женщина расхохоталась:

— Барышня?! Вот спасибо-то, господин хороший, только я уж десять лет как замужем!

Мэт счел за лучшее не спрашивать, вдова ли она. Он смутно догадывался, что толпа разбрелась и что они стоят почти в полном одиночестве.

— А я женат год и несколько месяцев. Для нас с женой все еще в новинку, мы с ней как в медовый месяц живем.

— Пройдет несколько лет, — женщина явно знала, что говорила, — и тебе это так прискучит, а потом ты поймешь, что поцелуйчики да ласки на стороне тебе и с женой помогут повеселее жить.

Женщина решила продемонстрировать эту истину еще одним поцелуем.

Но на этот раз Мэт был в полной готовности и крепко сжал губы... Но женщина шла в атаку и не собиралась отступать. Одной рукой она гладила ягодицу Мэта, другую завела между его ног. Исключительно от изумления он охнул, и поцелуй в итоге состоялся. Женщина, почувствовав ответ, отстранилась, гортанно засмеявшись.

— Ага, да не такой уж ты верный муж, каким хочешь казаться. Ну давай же, красавчик! — И она снова поцеловала его.

Это уже определенно было чересчур. И пусть здоровое молодое тело отвечает на любое прикосновение, сам Мэт не желал ни на какие прикосновения реагировать, вот ведь проклятие! Он взял женщину за талию и решительно отстранил, но она все льнула к нему, вытянув губы в трубочку...

И тут жуткая боль обрушилась на голову Мэта, боль, похожая на стремящуюся к звездам ракету, — эти звезды вдруг возникли перед глазами Мэта, а все остальное ушло, стало маленьким, мелким. Как сквозь туман, слышал он, что женщина снова смеется, чувствовал ее руки. Они шарили по его телу, но на этот раз в их прикосновениях напрочь отсутствовала любовь руки искали кошелек. Вот к женским рукам присоединилась вторая пара рук. Эти руки, решительно работая, попытались расстегнуть ремень, отстегнуть меч...