Владыка Смерти - Ли Танит (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Жар пустыни изматывал. Со всех сторон раздавался высокий свистящий звук. Но в пустыне не существовало никаких других звуков, кроме воя обжигающего ветра, поднимавшего облака пыли над дюнами.
«Мои пески — это обратившиеся в пыль кости людей, погибших здесь; мои скалы — это остатки гор, которые я уничтожила» — таков был закон пустыни.
В этой пустыне не росла трава и не били источники. Любая зелень была для пустыни кровоточащей раной, и пустыня залечивала свои раны сухим палящим зноем. А то, что не поддавалось уничтожению, она просто засыпала песком.
К ночи песок остывал. И пустыня поражала своей безжизненной красотой. Пренебрегая законами природы, она утверждала, что ужасное тоже может быть прекрасным.
Симму и Кассафех вступили в эти владения, и вскоре былая бодрость и решительность покинули их сердца. Пустыня уничтожала подобные чувства.
Беглецы не взяли с собой ничего из того, что могло бы понадобиться их телам и душам. Подвиг был совершен, а что из этого получится, оставалось пока неясным и неопределенным.
Симму и его спутница знали, что не вернутся ни в Вешум, ни к берегам реки, ведь владения Вешума протянулись до самого моря. Что же касается пустыни, то даже караваны купцов старались обойти ее стороной, и никто никогда не составлял ее карты.
— Тысяча миль, говорят. И никакой воды, — уныло заметила Кассафех в предчувствии скорой гибели.
Но другого пути все равно не было. Беглецы ехали вперед. Лошадь едва плелась, опустив голову, ее копыта увязали в песке. Вскоре на лошади ехала только Кассафех, Симму спешился и шел рядом. Они двигались на восток, и солнце медленно опускалось у них за спиной.
Беглецам отчаянно хотелось пить. Пустыня окрасилась в цвет жажды, и голосом жажды шептал ветер. О воде молили не только их губы, но и тела, и души. Они воображали себе чаши, полные воды, пруды, и фонтаны, и даже унылую реку Вешума. Но ни один из них не посмел заговорить об этом.
Потом лошадь упала на колени и, хрипя, испустила дух. Они оставили ее лежать в пустыне, которая скоро укроет останки и, обратив их в пыль, добавит к своим дюнам. Кассафех плакала, но слезы ее тут же высыхали.
Неподалеку высокая, как дерево, скала, отбрасывала на песок синюю тень. Симму и Кассафех добрались до нее, сели на камень и уставились друг на друга.
— У нас есть вода, — сказал Симму. — Вот. — Он снял с пояса глиняную фляжку и поставил ее на землю между собой и Кассафех.
Они долго сидели молча и неподвижно. Глаза Кассафех, выцветшие до прозрачно-серого цвета, снова потемнели и стали почти пурпурными.
— А сможет ли напиток бессмертия утолить нашу жажду? Накормить нас? Защитить от ярости солнца и от холода ночи?
— Как бы то ни было, мы здесь не умрем.
И Симму одним движением схватил фляжку, выдернул пробку и сделал маленький глоток.
Сделав это, он застыл, будто прикованный к скале. Его губы побелели, а глаза широко открылись. Кассафех, с таким же бледным лицом и безумным взглядом, чуть привстала, словно готовясь в любой момент броситься прочь от него.
После долгого молчания Симму произнес:
— Кассафех, не оставляй меня одного.
Неожиданно решившись, Кассафех откинула волосы со лба, взяла фляжку из рук возлюбленного и тоже сделала маленький глоток.
Теперь они оба напряженно разглядывали друг в друга в ожидании какого-либо знака.
Они не двигались час или чуть больше. И постепенно поняли, что, по-прежнему испытывая жажду и голод, уже не чувствуют слабости и смерть уже не грозит им. Немного погодя, они одновременно поднялись и вышли из тени скалы. Еще заходящее солнце коснулось их своими обжигающими лучами, но Симму и Кассафех неожиданно почувствовали себя заново рожденными. Теперь они могли противостоять смертоносным ударам. Они оба по-прежнему страдали от жажды и голода, от боли и ожогов — но их нельзя было убить. Все опасности мира стали для них листьями папоротника, хлеставшими их тела, пока они проходили мимо. И теперь Симму и Кассафех навсегда вышли из леса, покрытые шрамами, но живые.
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ
ВРАГИ СМЕРТИ
Глава 1
Сколько дней или месяцев брели через пустыню Симму и Кассафех, первые бессмертные люди земли, неизвестно. Может, не так уж и много, а возможно, очень долго. Пустыня была однообразна, и время, казалось, остановилось. Никто, кроме бессмертных, не выжил бы здесь. Тем не менее, у пустыни наверняка были свои секреты, открывавшиеся только таким, как Симму и Кассафех. Без сомнения, пустыня удивилась, обнаружив, что беглецы все еще живы, хотя любой обычный человек, без сомнения, давно погиб бы. Вероятно, пустыня подумала: «Они все равно погибнут завтра». Но и завтра, и послезавтра беглецы по-прежнему оставались живы и, похоже, не собирались умирать. В конце концов, пустыня потеряла всю свою самонадеянность и приоткрыла им свои тайны. Тут и там из земли торчали скрытые нагромождения камней, утыканные шипами растения, чьи могучие корни вытягивали из глубины земли и накапливали в стеблях каплю-другую живительной влаги, глубоко в пещере бежала среди камней струйка воды; меж валунов спрятался окаменевший куст с высохшими сломанными ветвями и тремя живыми коричневыми побегами.
Подкрепившись, Симму и Кассафех отправились дальше — несмотря ни на что, они были молоды той молодостью, которая не имеет ничего общего с возрастом или незрелостью.
Они оба похудели. Но не стали от этого менее прекрасными. Иначе и не могло быть. Они шли молча, отчасти из-за того, что пустыня не располагала к разговорам; да и Кассафех не была болтлива. Три года она почти ни с кем не разговаривала. Кроме того, все, что она хотела, она всегда могла сказать красноречивым жестом и выражением лица, не говоря уж об изменяющемся цвете глаз. Кассафех, не отрываясь, смотрела на Симму, смотрела так, как женщина смотрит на любимого мужчину, бесконечно очарованная им и своей любовью. Кассафех влюбилась в него в тот момент, когда, подняв светильник, увидела лежащим в своей постели, но она до сих пор ничего не знала о Нем. Незнакомец вошел к ней, очаровал ее и увел ее с собой. И тем же незнакомцем Симму оставался до сих пор. Он ничего не рассказывал о своем прошлом, видимо не считая это важным. Не говорил Симму и о будущем, хотя оно-то уж наверняка будет значительным. Ну, а теперь он был героем, демоном, молодым леопардом и ее возлюбленным. И Кассафех этого казалось вполне достаточно. Что касается Симму, то он, наконец, вспомнил кое-что из своего прошлого, свою звериную сущность, безмолвную, повинующуюся инстинктам. Он, казалось, любил Кассафех, хотя, вероятно, его чувство вовсе и не было любовью. Может, он любил ее из-за того, что находил в ней что-то звериное, в первую очередь красоту зверя. Однажды он ушел в поисках еды, а, вернувшись, увидел, что его спутница уснула в полуденном пекле. Половину ее загорелого тела жгло солнце, половину скрывала тень той скалы, под которой он ее оставил. Кассафех раскинулась во сне, ее волосы походили на застывший свет, струившийся с прекрасного, не человеческого лица, и Симму видел в ней газель, рысь, змею. Она была для него скорее сестрой, чем женой. Но Симму всегда страстно желал ее. И это приносило неповторимое наслаждение во время путешествия через пустыню — отдушина, среди бесконечных поисков пищи и цели пути.
То, что они были всегда вместе, связало их за время пути неразрывными узами. Лишь это и фляга, висевшая на поясе Симму.
Наконец, месяц или год спустя, они перевалили через гряду высоких дюн и увидели, что местность внизу изменилась. Конечно, нельзя сказать, что там все цвело и зеленело, но впереди лежала менее выжженная земля, не опутанная призрачными сетями ослепительного солнечного сияния.
Спустившись на равнину, путники столкнулись с зарослями колючих растений. Кое-где возвышались даже чахлые засохшие деревца.
На следующий день путники нашли старую заброшенную дорогу, местами занесенную песком. На закате Симму и Кассафех обычно делали привал. И хотя юноша по ночам обычно бродил неподалеку от спящей девушки, в этот раз он уступил просьбе Кассафех. Ночь — самое подходящее время для любви. Вечером, расположившись на ночлег у одинокой скалы, путешественники увидели маленькую змейку, которая танцевала под музыку солнца и пустыни, а может, ее просто дразнил невидимый песчаный дух. Симму привычным движением подозвал змею к себе, и та обвилась вокруг его руки, тихо шипя.
