Сокровища тамплиеров - Куртц Кэтрин Ирен (электронные книги без регистрации .TXT) 📗

Слова эти Адам произносил всем своим существом, и дух его преисполнился силы и твердости. Он понял, что действует в согласии с Волей высшей, превосходящей его собственную. Теперь он не испытывал страха. Адепт встал в полный рост и поднял Венец. Правую руку, сжимавшую кинжал, он прижал к груди, закрыл глаза и возложил Венец Мудрости Соломона себе на чело. Адам на миг почувствовал легкое головокружение и вышел за пределы физического тела. Вырванный из кругов земного времени, он воспарил на крыльях воздуха и огня, как орел, стремящийся слиться воедино с солнцем. Там, наверху, сияла непреходящая Слава, Милосердие, Любовь, великолепие которой почти невозможно было вынести. Очищенный этим огнем, Синклер обрел новую, незамутненную чистоту зрения.

Он увидел великий город на горе, возносящийся ярусами выше и выше, к самым небесам. Город этот сиял, как опал, отражаясь в звездных сферах каждой своей башней, арками ворот, шпилями, огнями огненных фонтанов. Адам оказался у восточной стены, пред тремя воротами, и камень одних был топаз, вторых — изумруд, третьих же — сардоникс. Он стоял и с благоговением ждал.

Центральные ворота распахнулись, и из них выступил большой отряд белых воинов, сиявших еще ярче городских стен. Тот, кто вел их, был одет в пурпурную мантию; Адам узнал Царя Соломона. Воины, что шли за ним, были детьми разных народов — сыны Израиля шагали плечом к плечу с рыцарями-тамплиерами. Один из рыцарей, высокий, с белым плюмажем на шлеме, показался Адаму знакомым. Вглядевшись, Синклер различил благородное лицо с твердо очерченным ртом и белое кружевное жабо. Это был Джон Грэхэм Клаверхаус, виконт Данди. Поймав на себе взгляд Синклера, рыцарь улыбнулся и приветствовал собрата салютом меча.

По знаку Соломона отряд остановился, и царь безмолвно повелел Адаму приблизиться. Охваченный благоговейным ужасом, но не испытывая страха, тот повиновался и преклонил колено перед живым олицетворением мудрости и могущества.

«Благословен муж, коему Господь не вменит греха и в чьем духе нет лукавства [18], — будто услышал Адам слова Соломона, и могучие руки коснулись его плеч. — Прими же благословение Мудрости во Имя Всевышнего, и знай, что власть и мудрость Царя и всех, кто с ним, почиет на тебе».

Венец на голове Адама ожил, воссияв всплеском ослепительно белых лучей. Адам увидел поднебесный мир, проникнув одновременно во все потаенные уголки Вселенной, и небывалая острота зрения и восприятия наполнила все его существо. В этот потрясающий миг он чувствовал таинство живого танца атомов и элементов, словно симфонию, слагающую формы всего сущего. Но дольше мига это нельзя было вынести. Непомерная величина и величие сотворенного мира вновь сокрылась от него, стянувшись в один-единственный момент настоящего. Адам очнулся в подземелье древней пресептории тамплиеров, с Венцом Соломона на голове, и рука его по-прежнему сжимала кинжал.

Хотя Адам вновь превратился в человека, повышенная острота восприятия осталась при нем. Его взгляд тут же упал на золотой скипетр в дрожащей руке Жерара. Тот, кто хотел иметь власть над демонами, сначала должен был овладеть Скипетром, потому что до полусмерти перепуганный француз уже явно был не в силах им управлять. К счастью, это мог сделать Синклер.

Его кинжал был выкован из метеоритного железа, рожденного в глубинах космоса и упавшего с неба. Человек, только что говоривший с Царем Соломоном, отважно шагнул вперед, к невидимой стене, воздвигнутой заклятиями Жерара, и занес кинжал. Собрав воедино всю волю и мудрость, чувствуя, как луч силы проходит через его правую руку, он вонзил клинок в прозрачную преграду пред собой, прорезая завесу магии. Кинжал словно обратился в сплошное пламя. Невидимая стена поддалась с легким сопротивлением, как будто Адам разрезал туго натянутую ткань. Все еще продолжая движение, Адам потянулся в открывшуюся брешь и вынул Скипетр из побелевших пальцев Жерара, заодно с силой рубанув по протянувшемуся было щупальцу демона. Заслонив собой бледного и трясущегося француза, адепт величественно выпрямился. Кинжал он сжимал в правой руке, а Скипетр воздел над головой.

— Гог и Магог, сыны Люциферовы! — воззвал Адам. — Повелеваю вам во имя Адонаи и Соломона Мудрого слушать меня и повиноваться!

Демон, уже изготовившийся к новому нападению, зашипел и отшатнулся. Второе чудовище выгнулось, как змея перед броском, и изрыгнуло сгусток яда, упавший к ногам Адама с отвратительным шлепком.

Жерар издал тонкий, срывающийся крик и осел на пол, стараясь отползти подальше. Не обращая внимания на серный дым, извергаемый пастями выходцев из ада, Адам вытянул руки вперед и обратился к демонам голосом, в котором звучала непререкаемая власть. Его глаза были тверды и холодны как сталь.

— Вы не в силах причинить мне вред, и вам это известно. Узрите Венец и Скипетр Царя Соломона, которому Господь даровал власть над всеми нечистыми духами. От лица этой власти я заклинаю вас именем Яхве, Господа Единого, вернуться назад в свое узилище. Подчиняйтесь власти Господа!

Звук его голоса хлестал демонов, как кнут. Чудовища глухо зарычали от злобы и бессилия.

Перегрин у дверей не вынес ужасного рыка и прижал ладони к ушам, весь перекосившись. Он устремил полуослепший взгляд на Адама и едва не вскрикнул, пораженный. Лицо наставника неузнаваемо изменилось. Сквозь знакомые черты проступало другое лицо, лицо древнеегипетского фараона-первосвященника в одеждах из сияющего полотна. Преображенные Скипетр и кинжал двоились образами посоха-жезла и цепа — египетских символов царственной власти. Золотая диадема на челе также имела двойные очертания — иудейского венца и одновременно двойной короны Фив и Мемфиса. Все символы сочетались в одном человеке, которого Всевышний ныне облекал абсолютной полнотой власти. Почти позабыв о страхе, Перегрин неожиданно осознал, что источником чудесного преображения является сам Венец. Реликвия вызвала из прошлого славу, некогда присущую Адаму, и объединила ее с ныне обретенной властью. В тот момент, когда эта мысль пронзила разум Перегрина, Адам мановением Скипетра указал демонам на распахнутый ковчег.

— Подчиняйтесь! — прозвучал его приказ. — Возвращайтесь в узилище, единственное место в этом мире для вас и вам подобных!

Урча и клокоча, Гог и Магог еще пытались бороться. Они извивались, запрокидывали головы, тянули свои уродливые лапы к Адаму… Он был непреклонен. Властным жестом адепт направил указующий клинок на ковчег и шагнул вперед. Демоны сделали попытку бежать, повернувшись к суровому повелителю спинами, но в тот же миг из священных реликвий в руках Адама вырвались лучи сияющей энергии, и чудовища оказались в путах ослепительно белого огня. Завывая от боли и отчаяния, они подались в сторону ковчега, на который указывал непреклонный перст клинка.

Демоны, уменьшаясь на глазах, вопили в бессильном отчаянии, однако их судьба была решена. Синклер неумолимо приближался, его темные глаза сверкали непреклонной волей. Шипя и треща, как пламя, заливаемое водой, демоны выли уже почти что жалобно. И наконец, побежденные, нырнули в ковчег, испустив последние клубы едкого дыма.

Как только они исчезли с глаз, Маклеод бросился к ковчегу, с силой захлопнул золотую крышку и обернулся к Перегрину:

— Печать сюда, быстро! — Навалившись на крышку всем своим весом, он тяжело дышал. — Скорее, дурачина! Чего ты встал как вкопанный?

Стряхнув оцепенение, Перегрин метнулся к Печати, лежавшей на полу, там, где Жерар выронил ее. Молодой человек едва не поскользнулся на камнях, но смог удержаться и подхватил реликвию.

— Что теперь? — крикнул он. — Что мне с ней делать?

Адам не отвечал. Все его силы уходили на то, чтобы концентрироваться на Скипетре и удерживать неистовых демонов внутри ковчега. Кинжал, устремленный острием на золотое узилище, начал подрагивать от напряжения. Ковчег, крышку которого всем телом прижимал Маклеод, сильно вибрировал. Инспектор, борясь из последних сил, кивком головы указал на золотой оттиск Печати на крышке.