Безымянный (СИ) - Ермишкин Михаил (мир бесплатных книг TXT) 📗
— Проснулся? — тихо поинтересовался сидевший у стола Ванорз, поднимая голову от записной книжки.
— Ага, — подтвердил я и сел на кровати. — Ты, я гляжу, уже давно не спишь.
— Ты же знаешь, что мне не нужно много времени на сон, — улыбнулся эльф. — Я уже собрал все вещи на продажу и мешки с деньгами в сумку хранения, так что можем выдвигаться.
— Погоди! — я вскочил с кровати и бросился к шкафу. Ванорз с любопытством наблюдал за мной, повернувшись на стуле.
Я достал свой рюкзак и вернулся к кровати. Открыв его, я обнаружил, что те мешки с деньгами, которые в нём были, эльф действительно забрал, но, запустив руку поглубже, я, как и ожидал, нащупал собственные золотые, которые там оставил.
— Дай мне мешочек для денег, — попросил я Ванорза, доставая из рюкзака свёртки и выкладывая их на кровать, чтобы поудобнее было выуживать из него монеты.
Эльф изобразил на лице недоумение, однако ничего не сказал, а сходил к шкафу и принёс мне один мешочек, протянул его мне и снова уселся за стол. Я принялся выгребать золотые из рюкзака и складывать в мешочек, после чего отдал его Ванорзу.
— Вот, — объяснил я. — 170 золотых монет. Ты собираешься заплатить за телепорт, так что бери в часть уплаты долга. Да и за постой надо заплатить… Кстати, сколько берёт Симон за эту комнату?
— Не знаю точно, с меня он брал 2 золотых в день, — ответил Ванорз, принимая мешочек и пряча его в поясную сумку. Он пытался не подавать виду, но я-то заметил, что его приятно удивил такой мой шаг. — Мы не станем здесь долго задерживаться, дня два-три… так что я думал подкинуть ему 20 золотых за всё про всё. Ты себе-то хоть что-то оставил?
— Да в сумке вроде с полсотни серебряков оставалось…
Ванорз тяжело вздохнул, встал из-за стола и направился к шкафу. Я же заново сложил все вещи в рюкзак, оделся, отнёс рюкзак в шкаф и достал оттуда кольчугу. Когда я, наконец, полностью облачился, то увидел уже готового к выходу эльфа, который стоял напротив и протягивал мне магический чудо-рюкзак. Я закинул его на спину, надел каску и вышел из комнаты вслед за эльфом, предварительно удостоверившись, не забыл ли тот закрыть окно. В шкафу я оставил свой посох и рюкзак, и мне очень не хотелось, чтобы распахнутое окно привлекло какого-нибудь ушлого воришку, способного забраться в комнату и вынести мои вещи. Конечно, памятуя о вчерашнем предупреждении Ванорза, я понимал, что риск воровства оставался и при плотно закрытых ставнях, но выбора не было, ибо взять с собой тёмные предметы и так шляться по городу, когда любой местный жрец мог бы их почувствовать, было куда опаснее. Ванорз, кстати, тоже оставил свой новый лук в шкафу.
На выходе я едва не споткнулся о соломенную корзину, стоявшую прямо напротив двери. Эльф грациозно перепрыгнул через неё, а теперь, развернувшись, с улыбкой смотрел на меня. Точно! — вспомнил я о последних вчерашних словах Симона и вернулся в комнату за сменным бельём. Собрав в корзину свою грязную одежду, я подобрал ещё и вещи Ванорза, аккуратно сложенные в кучку, заметив, что эльф положил туда также свои походные штаны и поддоспешную рубаху.
Закрыв дверь на ключ, эльф сунул его мне в поясную сумку, и мы спустились в зал. Народу было немного, но всё же больше, чем вчера вечером. А вот Симон всё также стоял за стойкой, будто и вовсе не покидал её. Ванорз передал ему мешочек с золотыми, приказал мне оттащить корзину, куда укажет трактирщик, и как ни в чём не бывало направился к столику. Я не сумел приметить, куда Симон дел мешочек с деньгами, но вот он уже вышел из-за стойки и, открывая передо мной двери, проводил меня в комнату рядом с купальней, заставленную различными скамейками, чанами и кастрюлями всевозможных размеров. Там я поставил корзину на указанное трактирщиком место и вместе с ним вернулся в зал. Симон ушёл к стойке, где его дожидался очередной посетитель, а я, найдя взглядом товарища, подошёл к нему и сел, как и положено, слева.
Ванорз и глазом не повёл, обращая на меня внимания не больше, чем на предмет мебели, и вскоре юная девушка с усыпанным веснушками лицом принесла нам на подносе завтрак. Мне досталась тарелка с какой-то весьма неприглядной кашей, кусок хлеба и деревянная кружка со сладким компотом. Эльфу же официантка принесла глубокую чашку со смесью кусочков различных фруктов, бокал вина и нечто похожее на большой кусок пирога с кремовым узором сверху.
Я воспринял всё это как должное и с усердием принялся за кашу, которая, честно говоря, была отвратительна на вкус. Впрочем, и компот был не лучше, напоминая исходящим от него запахом вымоченные в сухофруктах носки. Однако я старался, чтобы это никак не отражалось на моём лице, заедал кашу хлебом, давился и хлебал компот, преодолевая отвращение.
С завтраком мы покончили почти одновременно. У меня правда оставалась ещё каша на тарелке, и я хотел уже было сдаться и не доедать её, но тут Ванорз поднялся из-за стола, кивком головы приказал мне идти за ним и, не дожидаясь моей реакции, направился к выходу. Я моментально бросил трапезу и направился следом. Уходя, я успел заметить, что и эльф не доел свой завтрак: в чашке оставались ещё фрукты, а бокал с вином не был опорожнён даже наполовину. Но зато от торта не осталось ни крошки.
На улице кипела жизнь: пробегали какие-то оборванцы, сновали бедно одетые люди, спешили куда-то ремесленники и мастеровые. Все они, едва завидев эльфа, склоняли головы и будто бы даже приседали, но сразу же старались как можно скорее убраться подальше. Но то был рабочий люд и разные шалопаи, сравнительно приличные же горожане, степенно направлявшиеся по своим делам, оставались на месте, сохраняя такую позу, пока эльф не проходил мимо. Я старался не обращать на всё это внимание, но с удивлением замечал, что помимо моей воли, по какой-то необъяснимой причине, у меня в груди начинала закипать ярость. Машинально следуя за Ванорзом, я пытался разобраться в своих чувствах. Какое мне дело до всех этих людей? — спрашивал я себя. Никакого, — после недолгих размышлений честно сознавался я сам себе. Тогда почему ты злишься? — напрашивался следующий логичный вопрос. Нельзя относиться к разумным существам, как к неодушевлённым предметам! — наконец смог я сформулировать ответ. Здесь такие порядки. Средневековье, — вертелось слово у меня в голове, но, как ни старался я себя убеждать, мне не становилось легче.
За этими размышлениями я едва не налетел на Ванорза, когда тот вдруг остановился, но, к счастью, успел вовремя опомниться и притормозить. Сегодня мы шли не всякими узенькими переулками, как накануне, а следовали по той относительно большой улице, на которой находился наш постоялый двор, и теперь вышли на такой широкий проспект, в сравнении с которым даже она показалась жалкой подворотней.
На этой улице людей было ещё больше. Прохожие шагали во всех направлениях, и я сразу приметил нескольких эльфов, которых легко можно было выделить из общей толпы по богатой одежде, сопровождающей их свите и реакции горожан, тотчас останавливающихся и принимающихся кланяться, едва оказавшись в непосредственной близости от них.
Мы свернули направо и направились к зданию с весьма любопытной вывеской на фасаде: на табличке был искусно выполненный рисунок головы волка, сжимающего в зубах стрелу. Обрамляло это изображение несколько также нарисованных веточек с листьями. Все встречные горожане реагировали на Ванорза, как и на прочих эльфов, поклонами, а он шёл с каменным лицом, не обращая ни малейшего внимания на эти проявления сервилизма. Правда он, кажется, немного ускорил шаг… или мне так показалось?
Внезапно с другой стороны улицы раздался крик. Скосив глаза, я не успел увидеть, в чём именно заключалась причина случившегося: какой-то горожанин не успел отойти с дороги эльфа, или же подошёл слишком близко, а может быть, не вовремя или не достаточно низко поклонился… Когда я, наконец, нашёл источник шума, то увидел, как вполне прилично одетый горожанин катится кубарем на проезжую часть после мощного пинка одного из воинов свиты эльфа и едва не попадает под копыта лошади в повозке. Возница успел вовремя притормозить, а теперь орал на несчастного, чтобы тот убирался с дороги. Похоже, столь мощный пинок если не покалечил прохожего, то точно оглушил и дезориентировал его, и сейчас он со стонами пытался отползти в сторону. Никто не спешил бедняге на помощь, более того, все старательно делали вид, будто ничего не произошло: прохожие всё так же торопились по своим делам, окружавшие эльфа люди всё так же склоняли лица к земле… в общем, все вели себя так, будто случившееся было делом самым что ни на есть обыденным и не заслуживающим внимания. Степенный эльф едва обозначил лёгкий кивок в адрес освободившему ему дорогу воину и медленно проследовал дальше. Несчастный горожанин, пытаясь избежать копыт лошади, со стонами отползал с дороги, но, очевидно потеряв ориентацию, полз не в ту сторону, а опять туда, откуда только что был выброшен. Один из воинов свиты толкнул другого плечом, указывая на ползущего к ним прохожего, и рассмеялся. Второй воин мерзко ухмыльнулся, шагнул навстречу прохожему и с размаху ударил его ногой в лицо. Брызги крови фонтаном разлетелись по улице, и горожанин, даже перекувырнувшись от такого удара, вновь оказался на проезжей части. Упав на спину и зажимая руками окровавленное лицо, он пытался перевернуться, перебирая ногами, и был похож на какую-то гротескную черепаху. Воины свиты захохотали, их хозяин повернулся посмотреть на причину смеха и даже соблаговолил скучающе улыбнуться, прежде чем продолжить прогулку.
