Ни богов, ни королей (СИ) - Карпов Илья Витальевич (онлайн книги бесплатно полные TXT) 📗
— Ты слышал верно. — кивнул Маркус. — Но это не совсем так. Маги редко рождаются в правящих домах, но если такое и происходят, их либо скрывают от людских глаз, либо отправляют куда подальше.
— Почему же не отдать их в Академию?
— Неблагородно это. Магией издавно занимались представители незнатных родов. И с некоторых пор укоренилось мнение, что все маги простолюдины. Соответственно, человек благородных кровей просто не может быть магом. Наверное, из-за того, что знатные дома женят детей, как правило, на детях таких же знатных домов, в их крови просто неоткуда взяться магии. Их отцы, деды, прадеды и так далее не были магами. Так откуда же появится магический дар? Впрочем, про некоторых знатных людей ходили слухи, будто они занимаются колдовством, но, за редким исключением, они оставались всего лишь слухами.
— И что вы сами об этом думаете?
— Я думаю, что это хорошо. Не хватало ещё нам политических интриг и грызни за власть и наследство среди магов. Взять хотя бы этот трон. Представь, насколько ужаснее стали бы войны, если бы за право сидеть на нём боролись волшебники? — сказал Маркус и в зале вновь воцарилось молчание.
— Наверное, войны остались бы такими же. — заключил Тиберий. — Изменились бы только средства их ведения.
— Возможно, и так. Короли меняются, а войны остаются теми же. — промолвил Маркус и, усмехнувшись, добавил. — Интересно, сколько королевских задниц повидал этот кусок камня? И сколько ещё повидает?
— Этим вопросом задался и я, впервые попав сюда. — со стороны арки, будто из глубин памяти, донёсся голос. Маркус невольно обернулся и глаза его наполнились слезами.
— Игнат… Мальчик мой…
— Ну, здравствуй, Маркус. — улыбнулся рыжий юноша. — Давно не виделись.
Глава 17
При энгатарском дворе вовсю судачили о том, что, дескать, король Эдвальд Одеринг после временной болезни, вызванной покушением, решил возвратить себе славу энергичного и деятельного монарха. Вот только деятельность эта теперь вызывала сомнения. Назначение женщины на место патриарха было делом весьма и весьма необычным, хоть история Энгаты и помнила подобное. И каждый раз по странному стечению обстоятельств женщина-матриарх не продержалась во главе Церкви Троих долго. Геветта Светлоокая, ставленница короля Отгена Второго Эркенвальда случайно сорвалась с моста-перехода между башнями Чёрного замка. Райла Смиренная, бывшая монахиня из Эденхофа, что в Ригене, даже не говорившая по-Энгатски, скончалась от расстройства живота после пира в честь именин младшей дочери королевы-регента Мериссы Эркенвальд. Досадная случайность. Наконец, Симона Безмолвная была убита во время поездки из Энгатара в Нетхендип. Тоже совершенно случайное происшествие.
Стоит ли удивляться, что злые языки втайне желали Агне Пречистой такой же «случайной» гибели. Эдвальду Одерингу было известно о таких слухах, поэтому он не скупился на защиту для матриарха. Повсюду её сопровождали двое королевских гвардейцев, а порой и сам Дейн Кавигер, командующий гвардии. Впрочем, в целом народ принял Агну благосклонно. Её скромность, благожелательный вид и исполненные кротости речи, располагали к себе чернь, а встречавшиеся с ней знатные господа не упускали возможности сделать комплимент её благочестию, на что она неизменно отвечала «Я лишь продолжение воли богов». Но Одерингу было куда важнее, что Агна служила продолжением его собственной воли. А также, не в последнюю очередь, воли того голоса, что молвил в его голове. Голос говорил о силе, об укреплении королевства. О том, что слабые должны стать сильнее или сгинуть. Иногда он был едва слышен, но порой буквально приказывал Его Величеству. В такие моменты он просил снотворного у придворного лекаря, ссылаясь на головную боль, и пытался заснуть.
Эдвальд также озаботился будущим королевского престола. Мередит Русворт не соизволила принести ему сыновей, во всяком случае, живых. Поэтому перед ним было два варианта: либо жениться самому и зачать долгожданного сына-наследника, либо найти подходящую партию для дочери. Королева сватала её за сына ригенского императора Густава Эркенвальда, юного принца Мартена, но Эдвальд не для того свергал ненавистную ригенскую династию, чтобы вновь привести её к власти собственными руками. Поэтому вскоре после смерти Мередит он отправил в Риген письмо, в котором сообщил о разрыве помолвки. Ответ пришёл незамедлительно: император был крайне недоволен. Но королю было почти плевать, Риген далеко. В Ригене эпидемия чумы. В конце концов, их разделяют земли эльфов. Сейчас следовало озаботиться городом и страной.
Король любил Храм Троих. Это величественное сооружение поразило его, ещё когда он мальчишкой впервые увидел его много лет назад. Его отец, лорд Эдвин Одеринг, привёз сына посмотреть столицу. Но даже мрачная громада Чёрного замка не так впечатлила юного Эдвальда как Храм. Светлое высокое здание с огромными цветными витражами, своими шпилями, казалось, достававшее до самого неба, возвышалось над городскими улицами, словно хозяин над слугами. Казалось, будто все здания города пали ниц пред величием Храма Троих, снисходительно взиравшим на них. И, хоть Эдвин Одеринг был удивлён внезапному желанию сына, но всё же позволил ему зайти внутрь. С тех пор король был неравнодушен к этому месту. Торжественная, но скромная атмосфера, монахи, пришедшие издалека паломники и священнослужители — все они были тихи и смиренны. Выросшему среди шума Одерхолда, родового замка Одерингов, ему была непривычна такая тишина. Она очаровывала его. С тех пор, если ему случалось бывать в столице, он ни разу не пренебрёг возможностью зайти в Храм и воздать хвалу Троим у Высокого алтаря. Став королём, он стал бывать там не реже раза в неделю. Разумеется, в тот период, когда его травила собственная жена и епископ Велерен, посещать Храм он не мог, заменяя это ежевечерними исповедями, во время которых он каялся во всех мнимых и реальных прегрешениях, которые порождал его помутневший разум. К счастью, Велерен унёс их с собой в могилу. После выздоровления король наведывался в Храм чаще. Иногда, чтобы посоветоваться с Пречистой Агной, а иногда, чтобы просто преклонить колено у алтаря и подумать о своём. Он часто видел одну и ту же печального вида девушку в серебристом облачении служительницы. Девушка эта то и дело подолгу задерживалась у алтаря, ни с кем не заговаривала, и выражение её лица было неизменно. Король узнал, что зовут её Марта, и что она потеряла близкого друга, тоже служителя Церкви, который ушёл на запад и не вернулся. Однажды король остановил девушку по пути из молельного зала и завёл с ней разговор.
— Он был тебе дорог? — спросил Эдвальд.
— Дороже всех, Ваше величество. — глядя в пол ответила девушка.
— И ты всё ещё ждёшь его?
— Больше, чем цветок ждёт солнца, Ваше величество.
— Все мы что-то теряем в этой жизни, Марта. Но главное, что ты терять не должна — это надежда. Тормир наполняет тело силой, Сильмарет помогает разуму выдержать трудности, Холар даёт душе надежду.
— Но ни один из них не возвращает утраченное, Ваше величество. — в глазах девушки появились слёзы. Король погладил её по голове.
— Мне знакома твоя печаль. Но я сумел отомстить за свою потерю.
— Среди троих нет бога, поощряющего месть, Ваше величество. — девушка подняла взгляд. Король увидел её лицо с редкими веснушками и вспомнил о собственной сестре.
— Ступай с миром, Марта. — Эдвальд улыбнулся и поцеловал её в лоб. — Слёзы редко помогают в беде.
— Но они помогают её пережить, Ваше величество. — сказав это, девушка ушла.
Эдвальд вспомнил, что последний раз позволил себе пустить слезу, когда узнал о смерти своей сестры от рук короля-наместника Альберта Эркенвальда. Тогда-то его сердце ожесточилось. И он решил, что отныне плакать должны лишь те, кто желает его собственных слёз. Бедная Мерайя была отомщена, но месть не могла вернуть её. И даже то, что его дочь звали тем же именем, не могло заполнить пустоту в сердце. Закончив молитвы, король покинул Храм в сопровождении верных ему гвардейцев и нескольких людей в сером.
