Лиррийский принц. Хроники Паэтты. Книга III (СИ) - "postsabbath" (книги полностью .TXT) 📗
В тот же вечер принц Драонн покинул Кидую, чтобы больше уже никогда в неё не вернуться.
Глава 20. Магиня
В последующие годы Драонн окончательно превратился в провинциального помещика. Ни он, ни Аэринн никогда не жалели об упущенной столичной жизни. Доромион стал для них самым счастливым местом на земле. Они лишь изредка выезжали в Кассолей, чтобы навестить родителей Аэринн, но и то принц к своему удовольствию заметил, что его жена уже не воспринимает родной замок как свой дом. Она так и говорила «погостить», «в гости», и, находясь там, говорила, что следует возвращаться «домой».
Вообще нельзя не заметить, что при новой молодой хозяйке Доромионский замок заиграл новыми красками. Стало меньше паутины в углах коридоров, зато больше клумб и цветов. Там, где раньше на каменном полу лежали разве что волчьи шкуры, а то и вовсе не лежало ничего, теперь стелились искусно сотканные саррассанские ковры. Да что ковры! На одни только свечи Драонн теперь ежегодно тратил немыслимые шесть рехт, поскольку принцессы Аэринн и Билинн терпеть не могли тёмных комнат, а от чада факелов у малютки начинался кашель и головные боли.
Однако Драонн готов был бы тратить на свечи не то что шесть, а и все шестьдесят рехт, если бы это потребовалось. Он не чаял души в обеих своих «девочках», как он обычно теперь совокупно именовал жену и дочь. В деньгах недостатка не было, поэтому принц охотно удовлетворял любые прихоти жены.
К счастью, при всей лёгкости и весёлости нрава, Аэринн не слишком-то жаловала шумные светские мероприятия, поэтому за всё время, что минуло с отставки Драонна, они лишь дважды собирали у себя приёмы, и также лишь дважды сами выезжали на таковые к соседям.
Жизнь Драонна была наполнена счастливой гармонией - он мог часами отдаваться чтению книг, коих он закупил очень много в Кидуе. Иной раз он делал пометки в специальном журнале из настоящего пергамена в дорогом переплёте, который подарила ему жена. Юноше очень нравилось, насколько плавно и гладко скользит перо по тончайшей коже. Ему нравилась благородная желтизна страниц, то, как они лоснились на изгибе в свете свечей. И особенно ему нравилось вписывать туда особо понравившиеся мысли мудрых авторов.
Как раз в тот год, когда умер Делетуар, Биби наконец начала самостоятельно ходить. В этом не было ничего необычного - мы уже знаем, что лирры развивались медленнее людей, так что начать ходить в трёхлетнем возрасте - это было вполне нормально. В общем, Биби стала понемногу ходить сама, и у Драонна всякий раз сладостно сжималось сердце от восторга и счастья, когда он слышал этот дробный топот у дверей своего кабинета. Ему очень нравилось, когда его отвлекали от чтения именно так.
Или же Аэринн, пользуясь тем, что Билинн уводила кормилица, пробиралась в его обитель. В такие минуты ему нравилось делать вид, что он не замечает приближения жены. Аэринн охотно включалась в игру - она осторожно, на цыпочках подходила к Драонну сзади и, нежно положив обе своих тонких прохладных ладошки ему на голову, некоторое время стояла за спиной и вместе с ним читала из книги, или же, приятно шепча себе под нос, зачитывала те цитаты, что он выписал в свой журнал. Этот шёпот особенно возбуждал юношу, так что он быстро бросал чтение, подхватывал девушку и нёс её на отличный диван, стоящий здесь же, в комнате.
Шли годы. Биби начала лопотать свои первые слова уже к четырём годам, а в шесть лет её уже могли понять не только родители и кормилица, но и дедушка с бабушкой, когда молодое семейство наведывалось к ним ненадолго. Девочка росла очень бойкой и всё больше напоминала свою маму. И конечно же, она была предметом не только отцовской гордости.
Даже хмурый обычно Ливейтин не умел сдержать улыбки, когда видел свою любимицу. Старый воин, который куда чаще держал в руках лук и меч, нежели какие-то другие инструменты, внезапно открыл в себе талант настоящего резчика по дереву. Особенно хорошо ему удавались лошади, так что стоило ли удивляться, что вся комната Билинн была заставлена деревянными фигурками лошадок и других животных!
Ну а принц Драонн, живя в этом раю, боялся лишь одного - спугнуть счастье. Всё было настолько хорошо, что невольно в душе поселялась тревога - раз уж лучше быть не могло, то, вероятно, рано или поздно должно было стать хуже. Он упорно гнал от себя подобные мысли, но они неизменно возвращались подобно назойливым мухам.
Собственно, беды пока совсем ничто не предвещало. Неизвестно, насколько хороша была стратегия нового императора - делать вид, что никаких размолвок между людьми и лиррами не было - однако же она худо-бедно работала. В свои редкие наезды в Шедон Драонн вновь видел привычные улыбающиеся лица встречных людей.
Он вновь мог обсудить со старым рыбаком Калло дурные ветры, то и дело теперь дующие с севера и, по уверению старика, гонящие рыбу прочь из залива. Хотя лиррийский принц подозревал, что старый пройдоха просто пытается таким образом набить цену на свой товар, он не подавал виду и исправно платил ту плату, что заламывал рыбак. Не за рыбу платил, а за эту вот непринуждённую болтовню.
И галантерейщица Тарсс, плотно сбитая баба средних лет, никогда не отпускала его из лавки без цветной ленточки или дешёвой медной брошки - для малышки Биби. А уж если принцу случалось бывать в ратуше, заметно постаревший секретарь Дарги не отпускал его добрых полчаса, рассказывая всё и обо всём, и неизменно пытаясь угостить дорогого гостя кружкой эля, который он варил сам и которым весьма гордился. Юноша, никогда не переносивший вкуса эля, неизменно отказывался, чем приводил добрейшего секретаря в полное уныние.
В общем, жизнь Драонна была прекрасна, и, как ни странно, именно это его и беспокоило. Однажды он даже поделился этими мыслями с Аэринн. Девушка рассмеялась абсурдности этих страхов, а затем обняла мужа и прошептала:
- Ты заслужил право просто быть счастливым. Арионн милостив, и он вознаградил тебя за всё, что ты сделал и пережил. Прими это с благодарностью.
Признаться, Драонн не находил подобный аргумент слишком уж убедительным, но вот ласки Аэринн, конечно, позволяли ему отвлечься от своих переживаний хотя бы на время.
***
Первая весточка грядущих перемен произошла много позже, когда Билинн исполнилось двенадцать. Она выросла на загляденье - умная и красивая девочка, которая действительно всё больше походила на Аэринн не только характером, но и внешне. В целом она была совершенно обычным ребёнком - в меру шаловливая, в меру капризная, но при этом склонная к той самой задумчивости, что была так свойственна её отцу.
Тем летом у них гостило семейство Кассолеев, причём на сей раз приехала и Дайла. Магиня была в неизменно чёрном одеянии, скорченная в своём кресле. Надо признать, Биби явно недолюбливала свою тётку. Во время поездок в Кассолей она вообще старалась избегать Дайлу и заметно нервничала в её присутствии. Здесь же, в стенах своего дома, она была чуть смелее, но всё же не могла скрыть отвращения, когда ей пришлось подойти и поцеловать восковый лоб магини. Впрочем, если Дайлу это как-то и задевало, она не подавала виду.
Вот и теперь, когда Билинн быстро чмокнула её, тут же отдёрнувшись, словно коснулась губами раскалённого котла, Дайла сохранила ту же невозмутимую мину, с какой она обычно и восседала в своём кресле. Однако буквально через несколько секунд это равнодушие вдруг растаяло на её лице, и магиня внимательно вгляделась в девочку. Этот странный взгляд заметили все, в том числе и сама Биби, которая тут же юркнула за надёжную мамину спину. Наверное, она показала бы сейчас колдунье язык, если бы посмела.
Дайла быстро совладала с собой, и уже через минуту ничто не напоминало об этом странном инциденте. И он на какое-то время вылетел из головы Драонна, который сейчас больше думал о том, как бы достойно принять нагрянувшую родню.
Тему вновь подняла уже Аэринн - ночью, когда они оба были в постели и готовились ко сну.
