Другие - Тихтнер Шерон (читать книги без регистрации .TXT) 📗
У меня возникли новые вопросы: почему, если ей было так плохо без меня, она не вернулась? Почему, она не делала ни единой попытки наладить свою жизнь, если бросила меня ради этого?
Мне было так плохо. Меня будто пытали: поджигали и пушили вновь и вновь. Болело все. Голова раскалывалась от раздумий. Питер как–то предложил обыскать всю Европу, но даже нашей скорости не хватит на это. А если она вообще не в Европе? Если она уехала в Россию к бабушке?
Я ужаснулся собственной недогадливости! Как я мог забыть, что она все детство провела в России. Почему она не могла поехать туда? Какой же я идиот!
Я вскочил и сразу оказался возле телефона, чтоб позвонить ее матери. Она скажет мне адрес, и я поеду туда незамедлительно! Но телефон зазвонил раньше, чем я успел поднять трубку.
— Алло?
— Габриель? Это ты? — спросил низкий мужской голос. Я узнал его. Это был Отто — отчим Виргинии и дампир по совместительству.
— Да, это я! Ты что–то узнал о Вире? Говори! — радости в его голосе не было, это меня очень напугало.
— У тебя дочь! Вира велела назвать ее Ловена! Поздравляю! — грустно произнес он. Меня окатило ледяной водой. Родила. Значит, моя Вира мертва! — Завтра мы привезем ее в Сомт, для похорон. Она там родилась, там и решили ее похоронить. Мы даже тела не успели увидеть, она в закрытом гробу. Сказали, что зрелище не для слабонервных.
Мир рухнул в одно мгновенье. Жаль, что вампиры не могут терять сознание. Мое сознание, душа, сердце, весь мир вокруг, как огромная хрустальная ваза разбилась на миллиарды мельчайших осколков. Опустел окружающий мир, точнее это я его больше не видел и не чувствовал. Пустота. Это был шок.
Все, что мне было так дорого на этом свете, единственный человечек, который придал смысл моему пустому существованию — умер! Она УМЕРЛА!
Шок постепенно сменился невыносимой болью и презрением к самому себе. Как я мог сидеть, сложа руки? Как я мог так с ней поступить? Как я мог допустить такое? Она умерла из–за моей слабости, преступной глупости! Я слабый, трусливый, жалкий!
Я не замечал что происходило вокруг. Я просто сидел на полу рядом с телефоном. Я мог не двигаться месяцами, чем собственно и занимался. Меня периодически трясли, но я не реагировал на окружающий мир. Для меня его больше не было.
— Да, очнись же ты! — кричал на меня Питер, тряся за грудки, — Вира умерла, но она оставила дочь и письмо! Ты не хочешь увидеть дочь? Проснись же!!! — в его голосе была паника, — Ты же обещал Вире жить дальше! У тебя есть дочь. Тебе есть ради кого жить! Ты должен услышать это письмо!
Он меня поднял и усадил на диван. Я поднял глаза и увидел стоящих прямо напротив меня Отто и Марию, маму Виры. Мария плакала и вытирала слезы платком. Она держалась за мужа. Отто протянул мне небольшой тетрадный листок.
Я стал читать корявый подчерк любимой. Я уже в тысячный раз пожалел, что не могу плакать. Столько боли излилось от этого клочка бумаги. Я ели нашел силы прочесть его.
Сначала смысл письма до меня не дошел. Но потом…
— Смертельно больна? Она была смертельно больна? — прошептал, а затем прокричал я. Я не верил этому. Питер меня успокаивал, а Отто рассказывал, что знал сам. Оказалось, что с ним она поделилась своей тайной. Именно поэтому он поддерживал ее. Он знал, что у нее нет будущего.
Почему? Почему она не рассказала все мне? Это же полностью меняло дело! Вот я дурак! Как же я раньше не догадался, что она скрывает что–то очень важное?
Вот почему она меня бросила! Вот почему она так радовалась этой беременности и так яро защищала ребенка от нас! У нее просто не было времени!
Я не знал, куда мне деться! Я просто вскочил и побежал. Я бежал и бежал, совершенно не задумываясь куда и где я бегу. Мне просто хотелось убежать от всего этого! А лучше вернуть все назад! вернуть мою любимую! Мою добрую, храбрую и любящую Виргинию!
Я не знаю, сколько прошло времени, пока я не остановился и не побежал назад. Я совершенно потерял чувство времени. Оказалось, что я отсутствовал полтора месяца. А по прибытии домой меня ожидала новость.
— Габриель! — обратился ко мне Питер, когда мы сели на диван сразу после того как я зашел в дом. Он явно нервничал. Значит, что–то очень важное.
— Говори! Хуже уже не будет! Мне больше не чего терять!
— Нет, есть! У тебя есть дочь! Ваша с Вирой дочь!
Я молчал. Никаких чувств к этой девочке я не испытывал. Мне было все равно.
— Звонил Отто. Мария родила сына. Роды прошли с осложнениями. Ребенок сломал ей кости таза и нарушил нерв. Она больше никогда не сможет ходить. В связи с этим Отто одному будет тяжело справиться с женой–инвалидом и двумя детьми. Ему ведь еще и работать надо! — продолжал Питер.
— Соболезную! — я не понимал, как это все относиться ко мне. Эти ненормальные женщины знали, на что шли.
— Отто спрашивал, не мог бы ты забрать свою дочь, хотя бы временно! А я считаю, что мы должны забрать ее на совсем. Она твоя дочь, если ты еще помнишь! Ловена ваша дочь с Виргинией. Именно ты должен ее воспитывать! Бери себя в руки!
Я понимал, что Питер прав, но никак не мог привести себя в чувства. Я не знаю, что со мной не так. Вира отдала жизнь за нашу дочь, а я не могу собраться и увидеть ее. Во мне все сломалось после ее смерти. Я сломался!
Но на следующий день мы с Питером и Джанет уже были в Берлине. Мы сначала пошли оформлять документы, а потом отправились за девочкой. Только подойдя к дому, я стал волноваться. В голове пронеслись все наши новогодние каникулы, как мы здесь были счастливы. Я остановился на пороге и закрыл глаза. Мне надо было пересилить себя и зайти в этот дом.
Только сейчас, на подходе к двери, я стал понимать, что она действительно наша дочь — плод нашей любви! Но весь букет чувств и ощущений я испытал, когда впервые увидел ее.
Маленький живой комочек с бледной кожей и темными волосами мирно спал в кроватке. Волосы у нее мамины, а вот кожа моя. Я не удержался и дотронулся до нее. Она тут же перевернулась на спину, открыла серо–голубые глазки и протянула ко мне ручки. Такая маленькая и беззащитная.
Я очень осторожно, как самых хрупкий и нежный сосуд, взял ее. Она улыбнулась мне во все свои ровные белые зубки. Не ответить ей тем же было просто невозможно. У нее была такая же гладкая кожа как у меня, но пахла она мамой. Я вдохнул этот аромат полной грудью.
Мне безумно захотелось крепко прижать ее к себе и больше никогда не отпускать. Оберегать, растить и…любить это сокровище!
Я отдам ей всю свою любовь, которую не успел дать ее маме. И не будет ни единого дня, когда бы я не рассказывал ей о маме.
Это моя дочь! Это наша дочь! Наша Ловена!
