Зеркала (СИ) - Ермакова Мария Александровна (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
Вернулся Шторм. Они перенесли Инвари на скрытую в тугих кустарниках дикого орешника полянку, усеянную сухими сосновыми иглами. Сами сосны возносили кроны высоко над головами. Невдалеке, в камнях, журчал родник.
Флавин быстро развел костерок, уложил Инвари рядом с огнем на лапник, прикрытый плащом.
— Вам, может, помочь? — вежливо поинтересовался Шторм — перед загадочным флавином он немного робел.
Но Аф лишь покачал головой. Он был встревожен. Состояние дэльфа ухудшалось с каждой минутой. Не иначе Адамант решил, что юноша ему больше не нужен, и спешил расправиться с ним. Инвари еще ясными глазами смотрел в лицо Афа, но пелена бреда время от времени уже туманила их.
Шторм, расседлав и напоив коней, взял легкий охотничий лук, казавшийся в его руках игрушечным, поправил за поясом нож и ушел в чащу.
Инвари трясло. Он протянул руку и слабо сжал пальцы Афа.
— Герцог добрался до меня, — усмехнулся он. — Шери не успеет… Я умру на рассвете.
— Возможно, — серьезно ответил Аф. — Если…, - он повел носом, — ветер не переменится.
Он осторожно высвободил руку и ушел к костру — готовить согревающий отвар.
— Вы столько натерпелись из-за меня, Аф, — виновато сказал Инвари, — жаль, что все напрасно…
Не отвечая, Аф подвесил котелок над огнем и начал сыпать травы из сумки, с которой не расставался, провожая их гортанными словами. В них слышался то шум водопада, то крики птиц, то вой ветра.
Инвари зачарованно слушал, хотя и не понимал ни слова. В Академии учили всем языкам Ветри, кроме языка сотайров — так Мастера называли первых детей природы.
Постепенно глаза его закрывались, а сознание покидало тело. Огромные волны сбегали по ступеням великанских лестниц и уносили за собой. Он отчаянно цеплялся за перильца, но пол проваливался и он летел вниз, мимо закрытого гроба, окруженного свечами, мимо белого ковра из меха верде, мимо подмигивающей морской девы, подозрительно похожей на Гэти. Мимо Учителя, который лишь грустно покачал головой, провожая взглядом ученика, потом отвел глаза и посмотрел куда-то в сторону. Инвари тоже взглянул туда и увидел тела, сплетающиеся, словно радужные змеи, на желтых листьях. Женское тело — смуглое, стремительное, окутанное облаком грозовых волос трепетно прижималось к мужскому, смутно знакомому — статному и сильному. Инвари узнал горящие глаза и алые губы ведьмы и хотел отвернуться, чтобы не видеть ее лица, страстно закинутого к небу, пылающего блаженством и истинно нежного — впервые за время их знакомства. Лицо мужчины он не мог разглядеть. Лишь мощные движения тела, лишь бугрившиеся под загорелой кожей мышцы, лишь отчего-то алые когти женщины, исполосовавшие его спину. Эти двое бились, словно единое сердце и движения их завораживали. Внезапно мужское тело напряглось, а женское забилось под ним в мучительной истоме. Мужчина поднял голову, а вместо лица была у него черная дыра, откуда змеился звездный свет.
Инвари закричал и очнулся.
Стояла зыбкая тишина. У костра, раскинувшись, спал Шторм. Рядом с Инвари устало смежил веки флавин. Он уснул сидя, полуопершись на седло. И глядя на него, Инвари вдруг подумал, что после всех бессонных ночей, проведенных в умирающем лагере, Аф и эту ночь провел без сна рядом с ним, и только сейчас усталость одолела его, притушив звериную чуткость. Сон опустил на осунувшееся лицо флавина покров покоя, слабо освещаемый едва тлеющими углями. Заглядевшись на их огоньки, почти скрывшиеся под золой, Инвари вспомнил предсказание рыночной ведьмы и понял, что умирает.
Звездные угли на краю неба только что подернулись рассветом, словно костер, в который он смотрел — пеплом. Но небесный купол над поляной еще оставался утыканным жемчужными булавками.
Инвари выскользнул из-под плаща и, шатаясь, пошел прочь, ощущая, как жизнь стекает на землю. Ему не хотелось, чтобы спутники, проснувшись, увидели рядом его остывшее тело. Он шел, покуда хватило сил. Затем упал, но продолжал упрямо ползти прочь. Когда же, обессилев, Инвари уткнулся головой в корень какого-то древесного — в несколько обхватов толщиной — гиганта, синий бархат над его головой превратился в шелк и звезды погасли.
Мысли его путались, тело сводили судороги и тошнота, а петля вокруг шеи мучительно жгла и — он ясно осознавал это — душила. С усталым удивлением он отметил, что Звезда Поднебесья на его руке проявилась и ярко пылала, шипя и разбрасывая вокруг синие искры. Он перевернулся, желая последний раз взглянуть на небо, и попытался вызвать Силу. Сейчас он имел на это полное право — ЗНАЛ, что смерть всего в паре шагов. Но внутри было пусто и холодно, лишь ворочалось с усилием сердце, отказываясь гнать отравленную чумой кровь. Должно быть, пустоту уже торопились заполнить внутренние кровоизлияния.
Снова пришел страх. На просторах Ветри его, оказывается, было много. А вот раньше? Что было раньше? Он напрягся, вспоминая — да, он ничего не боялся, потому что не знал ничего такого, чего следовало бы опасаться Поднебесному Подмастерью. Не станет и сейчас…
Слабеющей рукой он поднял с земли горсть преющих листьев и, поднеся к лицу, насколько мог глубоко, вдохнул терпкий аромат умирания. Он попытался сосредоточиться и упорядочить дыхание, чтобы сознанию легче было покинуть бренное тело, но услышал совсем близко лошадиное ржание. И грустно улыбнулся. Тело его выгнулось дугой, страшное сиплое дыхание потревожило воздух. Сердце последний раз устало толкнулось в ребра. И было еще очень больно.
Тело Инвари, обмякнув, застыло. Еще теплая кровь стекала с уголка его рта.
Кусты разомкнулись и Ворон, вздыбив землю, выпрыгнул из зарослей. Увидев хозяина, он громко и отчаянно заржал, и встал над ним, наклонив голову и обнюхивая. Вслед за лошадью, задыхаясь от быстрого бега, выскочили Аф и Шторм.
Вот он! — закричал Шторм. — Без сознания…
Аф только покачал головой. Он знал эту страшную неподвижность тел. Имя ей было одно.
Конь вдруг оскалился, словно собака, и, прижав уши, пошел на них. Глаза его горели совсем не по-конски.
— Э-э! — возмутился Шторм, отступая. — Совсем с ума сошел? Мы же помочь ему хотим!
Но жеребец теснил их прочь с поляны. А за его спиной, из-за древесного великана выскользнул невысокий, дочерна загорелый и совершенно седой человек. Пропыленное одеяние путника покрывал черный тончайший плащ. Только он, пожалуй, и указывал на то, что это не простой бродяга. Да еще глаза — с ними было что-то не так!
Почуяв его присутствие, Ворон поднялся на дыбы, забив тяжеленными копытами в опасной близости от головы Шторма. Аф уже давно тянул того за руку, но проще было выкорчевать старый пень — Шторм, уворачиваясь от копыт, пытался разглядеть незнакомца. Тот тихо свистнул, и конь, потеряв к Шторму всякий интерес, развернулся и затрусил к Инвари, которого ласково ткнул носом и, тихонько заржав, посмотрел прямо в глаза незнакомцу.
У Шторма не было волос, иначе они зашевелились на черепе — у незнакомца вместо глаз были белые бельма, которыми он коротко и страшно глянул в его сторону.
— Мое почтение, — сказал незнакомец, но и с голосом его было что-то не так — он слишком правильно выговаривал слова. — А теперь уходите. Вы будете мешать.
— Это еще кто? — возмутился Шторм, несмотря на то, что весь взмок от ужаса.
Аф, сделав поистине титаническое усилие, уволок его в чащу. Какое-то время голоса их еще были слышны. Потом стихли и они.
Незнакомец ласково потрепал коня по холке.
— Ты тоже иди, — тихо сказал он, и это были слова языка, никогда прежде не звучавшего в этом лесу.
Конь ушел, непрерывно оглядываясь на лежащее, словно сломанная кукла, тело хозяина.
Незнакомец раскидал листья, оголив землю, и осторожно переложил Инвари на расчищенное место. Закутался в плащ, закрыл свои страшные глаза, а когда полы плаща разошлись вновь, под ними билось голубое бездымное пламя. Он снял его со своего тела и положил на грудь Подмастерью. Сел в изголовье, взял его голову в свои руки, сжал длинными чуткими пальцами виски и, заглянув в мертвые глаза, властно проговорил:
