Ведьмак (сборник) - Сапковский Анджей (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
– Нас кинули в яму, – угрюмо сказал Геральт.
– Рад, что ты обрел способность логически мыслить и делать выводы, – бросил эльф.
– Дьявольщина… А Лютик? Давно мы здесь сидим? Сколько времени прошло с тех пор…
– Не знаю. Когда меня кинули, я тоже был без сознания. – Хиреадан подгреб солому, уселся поудобнее. – Разве это важно?
– Еще как, черт возьми. Йеннифэр… И Лютик. Лютик там, с ней, а она собирается… Эй, вы. Нас давно здесь заперли?
Оборванцы пошептались, но не ответили.
– Вы что, оглохли? – Геральт сплюнул, все еще не в состоянии отделаться от металлического привкуса во рту. – Я спрашиваю, какое сейчас время дня? Или ночи? Наверное, знаете, когда вам приносят жратву?
Оборванцы снова пошептались, покашляли.
– Милсдарь, – сказал наконец один, – оставьте нас в покое и, пожалуйста, не разговаривайте с нами. Мы – честные воры, мы не политические. Мы супротив власти не шли. Не… покушались. Мы токмо воровали.
– Угу, – сказал второй. – У вас свой угол, у нас свой. Кажному свое.
Хиреадан фыркнул. Ведьмак сплюнул.
– Так оно и есть, – промямлил заросший волосней старик с длинным носом. – В тюряге кажный стерегёт свой угол и держится своих.
– А ты, дедок, – насмешливо спросил эльф, – держишься их или нас? Ты к какой группе себя относишь? К честным или политическим?
– Ни к какой, – гордо ответил старик. – Ибо невинен есьм.
Геральт снова сплюнул.
– Хиреадан, – спросил он, массируя виски, – с этим покушением на власть… Верно?
– Абсолютно. Ты ничего не помнишь?
– Ну, вышел на улицу… Люди на меня поглядывали… Потом… Потом был какой-то магазин…
– Ломбард, – понизил голос эльф. – Ты вошел в ломбард. И сразу же дал по зубам ломбардщику. Крепко. Даже очень.
Ведьмак сдержал проклятие.
– Ломбардщик упал, – тихо продолжал Хиреадан. – Ты дал ему несколько раз ногой по весьма чувствительным местам. На помощь прибежал слуга. Ты выкинул его через окно на улицу.
– Боюсь, – буркнул Геральт, – этим дело не ограничилось.
– Опасение вполне обоснованное. Ты вышел из ломбарда и направился по середине улицы, расталкивая прохожих и выкрикивая какие-то глупости относительно чести дамы. За тобой тянулся солидный хвост. Там же были я, Эррдиль и Вратимир. Ты остановился перед домом аптекаря Лавроносика, вошел и через минуту снова вышел, волоча Лавроносика за ногу. Затем обратился к собравшейся толпе с чем-то вроде речи.
– Какой?
– Говоря наиболее доходчиво, ты сообщил, что уважающий себя мужчина не должен называть курвой даже профессиональную проститутку, ибо это низко и отвратительно. Что применять определение «курва» по отношению к женщине, которую ты никогда не… имел – ты выразился более красочно – и никогда ей за это не давал денег, дело грязное и абсолютно недопустимое. Экзекуция, сообщил ты всем и вся, будет произведена немедленно, и это будет наказание в самый раз для такого говнюка, как Лавроносик. После чего зажал голову аптекаря между колен, стащил с него портки и врезал по заднице ремнем.
– Продолжай, Хиреадан. Продолжай, не жалей меня.
– Лупцевал ты Лавроносика по заднице, не жалея сил, а аптекарь выл и верещал, плакал, взывал к помощи господней и людской, умолял сжалиться, обещал даже исправиться, но ты ему явно не верил. Тут подбежали несколько вооруженных бандитов, которых в Ринде почему-то принято именовать гвардией.
– А я, – покачал головой Геральт, – именно тогда и покусился на власть?
– Куда там! Ты покусился гораздо раньше. И ломбардщик, и Лавроносик числятся в городском совете. Вероятно, тебе интересно будет узнать, что оба требовали выкинуть Йеннифэр из города. Они не только голосовали за это в совете, но говорили о ней всякие гадости по корчмам и обсуждали ее весьма неизящным образом.
– Об этом я догадывался уже давно. Рассказывай. Ты остановился на гвардейцах. Это они бросили меня в яму?
– Хотели. Ох, Геральт, это было зрелище. Что ты с ними вытворял, описать невозможно. У них были мечи, дубины, палки, топоры, а у тебя только ясеневый стек с ручкой, который ты отобрал у какого-то франта. И когда все уже лежали на земле, ты пошел дальше. Большинство из нас знали, куда ты направляешься.
– Хотел бы знать и я.
– Ты шел в храм. Ибо богослужитель Крепп, тоже член совета, уделял Йеннифэр много места в своих проповедях. Впрочем, ты вовсе и не скрывал своего мнения относительно богослужителя Креппа. Ты обещал прочитать ему лекцию, касающуюся уважения к прекрасному полу. Говоря о нем, ты упускал его официальный титул, но добавлял иные эпитеты, вызывавшие заметное оживление у следовавшей за тобой детворы.
– Так, – проворчал Геральт. – Стало быть, прибавилось и богохульство. Что еще? Осквернение храма?
– Нет. Войти ты не успел. Перед храмом ждала рота городской стражи, вооруженная всем, что только нашлось в цейхгаузе, кроме катапульты, как мне кажется. Походило на то, что тебя просто-напросто изувечат. Но ты не дошел до них. Неожиданно схватился обеими руками за голову и потерял сознание.
– Можешь не заканчивать. Но, Хиреадан, ты-то как очутился в яме?
– Когда ты упал, несколько стражников подскочили, чтобы продырявить тебя копьями. Я вступил с ними в собеседование. Получил по голове алебардой и очутился здесь, в яме. Мне, несомненно, пришьют обвинение в участии в противолюдском заговоре.
– Ну, коли уж мы попали в обвиняемые, – заскрежетал зубами ведьмак, – то как думаешь, что нам грозит?
– Если Невилл, ипат, успел вернуться из столицы, – буркнул Хиреадан, – то кто знает… Мы знакомы. Но если не успел, приговор вынесут политики, в том числе, разумеется, Лавроносик и ломбардщик. А это значит…
Эльф сделал короткий жест в районе шеи. Несмотря на царящий в подвале полумрак, этот жест оставлял мало места для домыслов. Ведьмак помолчал. Воры шепотом переговаривались. Сидящий за «невинность» дедок, казалось, спал.
– Прекрасно, – сказал наконец Геральт и грязно выругался. – Мало того что я буду висеть, так еще зная, что оказался причиной твоей смерти, Хиреадан. И, вероятно, Лютиковой. Не прерывай. Я знаю, что это делишки Йеннифэр, но виноват все равно я. Моя дурь. Она окрутила меня, сделала из меня, как говорят краснолюды, дуба.
– Хм, – проворчал эльф. – Ни добавить, ни убавить. Я тебя предупреждал. Черт побери, тебя предупредил, а сам оказался таким же, пользуясь твоим выражением, дубом. Ты сетуешь на то, что я попал сюда из-за тебя. Я мог остановить тебя на улице, обезоружить, не допустить… Я этого не сделал. Боялся, что, когда развеются чары, которые она на тебя навела, ты вернешься и… причинишь ей зло. Прости.
– Прощаю великодушно. Потому как ты понятия не имеешь, какая сила была в ее заклинании. Я, дорогой эльф, обычный наговор перебиваю за несколько минут и при этом не теряю сознания. Заклинания Йеннифэр тебе бы не удалось сломать, а чтобы меня обезоружить… Вспомни гвардию.
– Повторяю, я думал не о тебе. Я думал о ней.
– Хиреадан?
– Да?
– Ты ее… Ты ее…
– Я не люблю возвышенных слов, – прервал эльф, грустно улыбнувшись. – Я ею, скажем так, сильно увлечен. Ты, вероятно, удивишься, как можно увлечься такой, как она?
Геральт прикрыл глаза, чтобы вызвать в памяти образ. Образ, который его необъяснимым образом, скажем так, не используя возвышенных слов, привлекал.
– Нет, Хиреадан, – сказал он. – Не удивлюсь.
В коридоре задуднили тяжелые шаги, послышался звон металла. На пол подвала легли тени четырех стражников. Проскрипел ключ, невинный старик резко отскочил от решетки и спрятался меж честных грабителей.
– Так быстро? – вполголоса удивился эльф. – Я думал, на то, чтобы поставить эшафот, потребуется больше времени…
Один из стражников, лысый как колено дылда с истинно кабаньей щетиной на морде, ткнул в ведьмака.
– Этот.
Двое других схватили Геральта, грубо подняли и приперли к стенке. Воришки вжались в угол, длинноносый дедок зарылся в солому. Хиреадан хотел вскочить, но упал на подстилку, отползая от приставленного к груди корда.
