Заговор против короны - Салливан Майкл Дж. (библиотека электронных книг TXT) 📗

— Она была в ужасе.

— Она плакала?

— Я уверен, что плакала.

— И вы это видели своими глазами?

— Нет, ваша честь.

— Тогда что произошло?

— Она отправилась в покои принца Алрика и очень удивилась, не застав его там. Затем она…

— Постойте. Она отправилась в покои принца Алрика? Узнав, что ее отец убит, она первым делом бросается в комнату брата? Вам не показалось странным, что она не поспешила тотчас же к отцу? В конце концов, никто не предполагал, что Алрику тоже грозит опасность, не так ли?

— Именно так, ваша честь.

— Что произошло дальше?

— Она пошла взглянуть на тело отца, и в это время появился принц Алрик.

— Как поступила принцесса, после того как принц приговорил пленников к смерти?

— Я не понимаю, что вы имеете в виду, — ответил Хилфред.

— Правда ли, что она посетила их в темнице?

— Да, ваша честь, это чистая правда.

— И вы были с ней при этом?

— Она попросила меня подождать за дверью.

— Почему?

— Я не знаю.

— Она часто просит вас подождать за дверью, когда с кем-то разговаривает?

— Иногда.

— Часто?

— Нечасто.

— Что произошло потом?

— Она пригласила монахов для отправления последних обрядов для убийц.

— Пригласила монахов? — повторил прокурор. В голосе его явственно чувствовались язвительные нотки. — Ее отца убили, а она беспокоилась о душах убийц? Зачем она позвала двух монахов? Разве один не мог выполнить все необходимое? Если уж на то пошло, почему она не пригласила домашнего священника?

— Мне это неизвестно, ваша честь.

— Правда ли, что она велела снять с заключенных цепи?

— Да, чтобы они могли преклонить колени.

— А когда монахи вошли в камеру, вы их сопровождали?

— Нет, она снова просила меня остаться снаружи.

— То есть монахи могли войти, а ее доверенный телохранитель — нет? Даже когда убийцы ее отца были свободны от цепей? Что дальше?

— Она вышла из камеры, велела мне подождать и сопроводить монахов на кухню после того, как они завершат обряды.

— Зачем?

— Она мне этого не сказала, ваша честь.

— А вы ее спрашивали?

— Нет, сэр. Я солдат и не вправе ставить под сомнение приказы члена королевской семьи.

— Понимаю. Но вы были довольны этими приказами?

— Нет.

— Почему?

— Я боялся, что в замке могут скрываться другие убийцы, и не хотел выпускать принцессу из виду.

— Кстати говоря, разве капитан Уайлин в этот момент не обыскивал замок в поисках соучастников убийц и не предупреждал всех, что там может быть небезопасно?

— Это так, ваша честь.

— Принцесса сообщила вам, куда она направляется, чтобы вы могли найти ее после того, как проводите монахов?

— Нет, сэр.

— Понятно. А откуда вам известно, что те, кого вы проводили в кухню, действительно были монахами? Вы видели их лица?

— Их лица были закрыты капюшонами.

— Когда они вошли в камеру, их капюшоны тоже были опущены?

Хилфред на мгновение задумался, затем отрицательно покачал головой:

— Я так не думаю, ваша честь.

— То бишь в ночь убийства отца принцесса приказывает своему личному телохранителю оставить ее без защиты и препроводить двух монахов в пустую кухню, монахов, которые неожиданно решают надеть капюшоны в стенах замка и скрыть свои лица? А что с вещами, принадлежавшими убийцам? Где они были?

— У капитана стражи, сэр.

— И как принцесса велела ими распорядиться?

— Она просила монахов отдать их бедным.

— И монахи взяли эти вещи?

— Да, ваша честь.

— Рубен, вы не кажетесь мне глупцом, — сказал прокурор, сменив обличительный тон на проникновенный. — Глупцы не достигают такого положения, какого сумели достичь вы. Когда вы узнали, что убийцы сбежали, а монахи были обнаружены закованными в камере вместо них, вам не пришло в голову, что все это устроила принцесса?

— Я предположил, что убийцы напали на монахов после того, как принцесса покинула камеру.

— Вы не ответили на мой вопрос, — требовательным голосом произнес прокурор. — Я спросил, не пришло ли вам это в голову.

Телохранитель подавленно молчал с выражением страдания на лице.

— Отвечайте на вопрос, Рубен, пришло вам это в голову или нет?

— Возможно, но только на мгновение.

— Обратим внимание на более недавние события. Вы присутствовали во время разговора Аристы с ее дядей, состоявшегося в его кабинете?

— Да, но меня просили подождать за дверью.

— Вы были за дверью самого кабинета, верно?

— Так точно, ваша честь.

— Следовательно, вы слышали, что там происходило?

— Да, слышал.

— Правда ли, что принцесса пришла в кабинет к эрцгерцогу, который без устали занимался поисками принца, и заявила, что принц Алрик, несомненно, мертв и что искать его уже не имеет смысла? И что эрцгерцогу лучше занять свое время… — Тут прокурор театрально повернулся лицом к дворянам, сделал паузу и торжественно закончил фразу: — Приготовлениями к ее коронации?

В толпе раздался недовольный шепот. Некоторые члены суда начали тихо переговариваться друг с другом.

— Я не помню, чтобы она использовала эти слова.

— Она намекала, что эрцгерцог должен прекратить поиски Алрика или нет?

— Да, нечто подобное я припоминаю, ваша честь.

— И при этом она угрожала эрцгерцогу, давая ему понять, что вскоре состоится ее коронация и, как только она станет королевой, он лишится титула лорд-канцлера?

— Кажется, она сказала что-то в этом роде, но это потому лишь, что она злилась на лорда Брагу…

— На этом все, пристав. Больше вопросов нет. Можете быть свободны. — Хилфред собрался уже покинуть свидетельскую ложу, как вдруг прокурор снова заговорил: — О, мне очень жаль, но есть еще один вопрос. Вы когда-нибудь видели или слышали, как принцесса плачет из-за потери отца или брата?

— Она весьма скрытная женщина, ваша честь.

— Отвечайте без уверток, да или нет?

Хилфред явно тянул с ответом.

— Нет, ваша честь, — выдавил он из себя после минутного колебания, — ничего такого я никогда не слышал и не видел.

— Я готов вызвать капитана стражи для подтверждения показаний Хилфреда, если суд полагает, что его рассказ не был правдив, — обратился прокурор к судьям.

После того как они посовещались шепотом, главный судья ответил:

— В этом нет необходимости. Пристав — человек чести, и мы не будем ставить под сомнение правдивость его слов. Можете продолжать.

— Я уверен, милостивые государи, что вы пребываете в не меньшем смятении, чем я, — с видом глубокого сочувствия обратился к трибунам прокурор. — Многие из вас лично знакомы с принцессой. Как могла столь милая девушка поднять руку на отца и брата? Неужели это лишь для того, чтобы взойти на трон? Это так на нее не похоже… Прошу вас немного потерпеть, скоро все станет ясно. Суд вызывает для дачи показаний епископа Сальдура.

Сидевшие на трибунах благородные господа и толпившиеся в проходах горожане сосредоточили свои взгляды на священнослужителе. Благообразный старик в черно-красной сутане поднялся со своего места и медленно подошел к огороженному перилами свидетельскому подиуму.

— Ваше преосвященство, вам много раз доводилось бывать в этом замке, — с величайшим почтением обратился к нему прокурор. — Вы хорошо знакомы с членами королевской семьи. Не могли бы вы пролить свет на причины столь странного поведения ее высочества?

— Господа, я много лет наблюдал за королевской семьей, — произнес епископ Сальдур своим обычным теплым, смиренным голосом. — Недавняя трагедия — весьма печальное, ужасное событие. Мне больно слышать обвинения, выдвинутые эрцгерцогом против принцессы, ибо я отношусь к бедной девочке, как к своей внучке. Однако я не могу отрицать правды, а правда заключается в том, что принцесса действительно стала опасна для окружающих.

Присутствующие снова зашептались, взволнованно обмениваясь мнениями и замечаниями.

— Смею заверить вас, что она давно уже не то невинное дитя, которое я держал когда-то на своих руках. Я виделся и говорил с ней, я видел ее горе, вернее, отсутствие оного. И я могу с уверенностью заявить, что жажда знаний и власти толкнула ее в объятия зла. — Сделав паузу, епископ скорбно покачал головой и уронил ее на руки. Когда он поднял голову, на лице его читалось раскаяние. — Вот что происходит, если дать женщине образование и свести ее со злыми силами черной магии, как это случилось с принцессой Аристой.