Плененная душа (СИ) - Степанова Анна (читать книги онлайн полностью без сокращений .txt) 📗
Гильдмастер позволил себе довольную улыбку.
— Я не настолько жадный, — вкрадчиво заговорил он. — Забрать все души одному? Зачем? Я поделился на четверых.
Амулеты осыпались трухой, повинуясь безмолвному приказу. Старый жрец застыл, ощупывая растерянным взглядом две возникшие рядом женские фигуры, перекидываясь с одной на другую, словно пересчитывая…
— Ты забываешь о той, с которой связал меня, жрец, — злорадно подсказал мужчина. — Нас все время здесь было четверо!
Чужая хватка дрогнула, ослабленная недолгой стариковой растерянностью, и Огнезор поспешил с радостью вышвырнуть незваного гостя из своей головы. Захлопнуть перед ним все двери. Закрыться и стать непроницаемым… Руки едва заметно дрожали от усилия, а к горлу подступала тошнота — проклятый ритуал вытащил из него куда больше, чем следовало.
Мила вдруг тихонько всхлипнула и под пристальным взглядом жреца стала бессильно оседать на пол. Огнезор быстро подхватил ее, с отвращением впитывая в себя волны чужой боли, крепко сжал за талию.
Девочку трясло. Старик играл с нею, ломал и выматывал, доводил почти до безумия…
Но было в ней что-то еще. Нечто, пробившееся даже сквозь боль. Возбуждение? Изумление от тепла его руки на ее теле?
Не раздумывая, мастер склонился к ней и поцеловал в губы — расчетливо, дразняще, мучительно. Так, чтоб темный румянец покрыл ее серые щеки, чтоб жар растекся по телу, вытесняя боль, чтоб старый жрец потерял всякий контроль над нею… «Я твой бог! — внушал Огнезор этим поцелуем. — Не он, никто другой! Только я».
«Да!» — беззвучно выдохнула, совершенно подчиняясь, Мила.
Она выпрямилась и стояла теперь твердо, уверенно, совсем без страха.
— Умный мальчик! — зло усмехнулся старик. — Так бесстыдно управлять людьми!
— Завидуешь? — презрительно взвел брови мастер. — Это хорошо. Зависть — удел слабых.
Лицо жреца дернулось, сдерживая гримасу гнева, но он не ответил.
— А ты, черноглазая убийца? — повернулся вместо этого к Славе. — Все еще хочешь получить его? Такого, как есть? Все с той же слабостью, что ты так презирала когда-то?
Огнезор почувствовал, как мгновенно напряглась девушка — слова старика были теми же, что и сам он как-то бросил ей. Чистейшая ярость охватила ее. Ярость, сила которой могла быть вызвана лишь уязвленным самолюбием…
— Ослепительность и безжалостность — разве не это ты в нем любила? — продолжал насмехаться жрец. — Все то, что оказалось фальшивкой? Блестящим пугалом для стада глупых оборванцев, дрожащих от восторга и покорности? А я ведь куда лучше могу сыграть роль бога! Чем не достойный образ для твоей тщеславной одержимости? Что скажешь?
Он подошел к Славе почти вплотную, последние слова выдыхая ей в лицо — и всего на миг сомненье охватило Огнезора: каков ее выбор будет в этот раз, действительно ли сам он нужен черноглазой злючке — или любой сойдет на его месте? А жрец вдруг резко обернулся, враз стряхнув все тягучие, тщательно выстроенные барьеры между собой и застывшей троицей, и быстро опустил высохшую руку Огнезору на грудь.
Гильдмастер вздрогнул, с паникой отмечая свое бессилие, понимая, что начинает задыхаться… Но вдруг, словно лопнула натянутая нить, — сокрушительная боль хлестнула по всем его обостренным чувствам, вызвав пляску черных пятен перед глазами и почти помутив сознание.
Когда же он снова смог дышать и видеть, в агонии захлебывающийся собственной кровью старик на песчаном полу пещеры предстал его взору. И Слава над ним — циничная, злющая Слава, шипящая, изрыгающая самые грязные ругательства, чуть ли не пинающая жреца ногами… Она вопила и проклинала, издевалась и насмехалась, безумствовала в своей неуемной ярости, за которой лишь Огнезор мог почувствовать годами скрываемую боль и следы начинающейся истерики.
— И не твое проклятое дело, что я там чувствую! — выплюнула, наконец, она уже над застывающим телом. И замолчала, тяжело дыша…
Не торопясь, размеренно склонилась, извлекая из горла жертвы свой стилет, с нарочитой аккуратностью вытерла его о белую жреческую хламиду, и лишь затем подняла горящие темные глаза на своих спутников.
— Что? — бросила почти с вызовом. — Только не говори, что тебе нравился его треп, Огнезор! Кому-то пора было все здесь закончить!
— Ты как всегда восхитительна, маленькая злючка! — устало ухмыльнулся ей в ответ мужчина, вызвав — такую знакомую! — недобрую Славину улыбку.
За его левым плечом, рухнув на пол, тихонько то ли смеялась, то ли хныкала Мила.
Бесконечно долгую минуту Огнезор еще заставлял держаться свои ослабевшие ноги, затем сдался — опустился рядом с девочкой, застыл, уронив голову и обхватив колени руками.
Еще какое-то время наблюдал он сквозь упавшие пряди волос и сомкнутые на коленях пальцы за Славой, брезгливо стирающей песком кровь со своих сапог. Старался ни о чем не думать.
Потом не выдержал и, втайне холодея от страха, осторожно позвал: «Лая!».
Огромная зияющая пустота была ему ответом.
— Лая? — повторил Огнезор вслух едва различимым шепотом, вновь чувствуя себя в опасной близости от знакомого черного края.
«Все еще здесь, милый», — заполнил пустоту теплый бестелесный шелест, и мастер поразился силе того облегчения, что мгновенно затопило его.
«Не время, видно, нам пока расстаться, — мысленно улыбнулся он. — Я все еще слишком эгоист, чтоб отпустить тебя».
«Не время…, — эхом отозвалась она. — Я слишком эгоистка, чтоб уйти…».
«Значит, вот так теперь всегда будет?»
«Вечно ворчащая женушка в твоей голове. Не очень-то весело…».
«Могло быть и хуже…» — беззвучно рассмеялся он.
«Не представляю, как…».
В колодце над алтарем медленно закружился снег, засыпая каменную плиту, — снаружи все-таки началась метель. Липкая, серая метель, что бывает здесь лишь в конце зимы.
— Сегодня ведь тот самый день… — устало спохватился мастер.
«Я надеялась — ты не вспомнишь».
— Какой день? — спросила подошедшая Слава, и Огнезор понял, что опять говорил вслух.
— Первый день последнего месяца зимы, — одними губами прошептал он.
— Что?
— Это не важно, Слава. Теперь уже нет…
Он решительно встал, поднял на ноги дрожащую Милу и повел ее прочь от алтаря.
— Пойдем, высокий мастер! — обернулся к Славе уже на затопленной теплой водой дорожке. — Дела Империи не будут больше ждать.
Эпилог
Мила дернула головой, протерла слезящиеся глаза. Уставилась в окно, щурясь на блики, играющие в цветных стеклышках витража.
Ярко, слишком ярко!
Но все же смотреть туда было легче, куда легче, чем на человека перед ней.
Ее наставника, ее повелителя, ее бога — единственного, кому Мила готова была поклоняться…
— Ты слушаешь, Мила? — мужской голос над ней почти дрогнул раздражением.
Наставник лишь недавно решился учить кого-то, и еще не успел привыкнуть. А Мила, к тому же, позволила себе отвлечься.
— Прошу прощения, мастер Огнезор, — виновато склонилась она.
— Эх, Веры на тебя нет! — с досадой хмыкнул он. — Хранишь в себе тысячелетние знания, но толку от них никакого! Потому что в голове беспорядок, и работать с собственной памятью не умеешь…
— Я буду внимательней, — пообещала Мила, лукаво улыбаясь себе под нос.
Ее наставник и представить не мог, насколько много из своей дырявой памяти ей уже удалось вытащить. А она не собиралась признаваться. Слишком уж важными казались новые открытия! Полезными. Наводящими на мысли…
Глупый старый жрец из Пещерного Храма! Он так спешил бахвалиться своей победой, так спешил злорадствовать над чужой потерей, что и сам не заметил, как подсказал решение!.. И сейчас, когда крупица за крупицей возрождалось в голове ученицы древнее знание, Мила растеряла последние сомнения.
Ее мастер никогда не решится на такое — слишком уж он щепетилен в некоторых вещах! Но Мила — другое дело! Ей наплевать на остальных, наплевать на все, что не касается его — ее бога!
