Сын Чернобога - Шведов Сергей Владимирович (книги регистрация онлайн txt) 📗
– Сколько людей обещал привести ган Арпад? – спросил Кончак.
– Десять тысяч по меньшей мере.
– Помнится, он говорил о пятидесяти тысячах.
– Всех за такое короткое время не поднять, – покачал головой Ратмир. – Думаю, нам и десяти тысяч угров хватит с избытком. Пять тысяч мечников и русов соберем мы с Огнеяром. Двадцати тысяч конников нам хватит.
– А сколько мечников тебе обещал князь Богдан?
– Десять тысяч. Но если он приведет хотя бы половину, то и этими силами мы сомнем Данбора. Вряд ли он успеет собрать десять тысяч.
– Ты забываешь, что у него за плечами крепость Варуна, где он может запереться в случае неудачи.
– И тем самым бросить на произвол угров простых горожан и селян? – насмешливо спросил Ратмир. – Уграм нанесено оскорбление, и они вправе за него отомстить всем, кто подвернется под руку. Данбору не простят, если он будет отсиживаться в крепости в то время, когда кочевники разоряют русаланские города и веси.
– А тебе простят, князь Ратмир? – прищурился Кончак.
– Я остановлю погромы и тем самым заслужу расположение простолюдинов.
Ган Кончак далеко не был уверен в том, что расходившихся угров удастся так просто остановить, но спорить с Ратмиром не стал. Ни одна междоусобица не обходится без кровопролития и грабежей, и беды простолюдинов не должны беспокоить человека, нацелившегося на лакомый кусок. А Кончаку и его покровителям в сущности неважно, кому этот кусок достанется. Куда важнее ослабить, разорить Русаланию накануне неизбежного столкновения между варягами и рахдонитами.
Оскорбленный ган Арпад действовал быстро. Не прошло и десяти дней, как угры начали стягиваться к крепости Лука в больших количествах. Ган Кончак тоже не ударил в грязь лицом и привел пять тысяч конных тмутараканцев точно к оговоренному сроку. Предводители мятежа не могли, конечно, с уверенностью сказать, имел ли Данбор своих соглядатаев в крепостях Лука и Бусара, но разъезды обязательно должны были донести ему о появлении кочевников на землях русалан. А уж выводы он мог сделать и сам, особенно если действительно был причастен к похищению ганши.
Кончак, кстати говоря, в этом сильно сомневался. Уж слишком легкомысленным был бы этот шаг для умного Данбора. Что-то здесь было не так. Возможно, виною всему была глупость какого-нибудь разгорячившегося сердцем боярина, но не исключено, что кто-то затеял игру с очень дальним прицелом, а Данбору и Ратмиру отводилась в ней лишь роль пешек. В любом случае каша заваривалась крутая, и расхлебывать ее, по всей видимости, придется не один год.
В окрестностях Бусара и Луки угры вели себя тихо, однако у Кончака не было уверенности в том, что так же скромно они поведут себя в окрестностях Варуны. И скиф оказался прав, разбои начались сразу же, как только разношерстное войско ступило на землю Русалании. За то время, пока угры достигли этой крепости, они успели разорить десятки сел и городков. Их бесчинства вызвали ропот среди тмутараканцев, которые сочли поведение князя Ратмира жестоким и бесчестным по отношению к скифским и славянским племенам, населяющим Русаланию.
Ган Кончак вдрызг разругался с ганом Арпадом и пообещал увести своих людей, если угры не прекратят набеги на беззащитных селян. Кончака поддержали Огнеяр и Голубец, их люди уже не просто роптали, а хватались за мечи. Возникла серьезная опасность того, что союзники передерутся раньше, чем достигнут крепости Варуна. Ратмиру пришлось серьезно поговорить с зятем. Ведь война еще не выиграна, и если против незваных гостей поднимется вся Русалания, то уграм придется солоно.
Ган Арпад хмурил брови, кусал в бешенстве губы, но увещеваниям тестя внял. К сожалению, обуздать свое воинство ему удалось далеко не сразу. На грабежи и разбои ушло слишком много времени, и Ратмир всерьез опасался, что Данбор уже успел отправить гонцов к киевскому князю. И если Вещий Олег поторопится, то мстители за похищенную ганшу Зару умоются кровью.
– Ничего, – процедил сквозь зубы Арпад. – Мой брат Курсан обещал привести еще тридцать тысяч.
Последние слова зятя стали для Ратмира полной неожиданностью. Для захвата власти ему вполне было достаточно сил, имеющихся под рукой. А сорок пять тысяч угров – это слишком много для Русалании. Впервые Ратмиру пришло в голову, что его используют, но он отмахнулся от этой мысли, как от назойливой мухи.
– Хотел бы я знать, кто снарядил угров, – задумчиво проговорил Огнеяр, оглядывая конное войско, проходящее мимо. – Прежде у них не было ни таких мечей, ни таких доспехов.
– Зато кони у них хороши, – отозвался ган Кончак, отводя в сторону глаза. – На таких конях можно доскакать до Последнего моря.
– А где оно находится? – удивился Голубец.
– В землях западных франков, – охотно пояснил ган Кончак. – Моему отцу, беку Карочею, привелось искупать в том море своего коня.
– А вот и Варуна, – ткнул пальцем в черную точку у горизонта Огнеяр. – Добрались.
Глава 7
КНЯЗЬ БОГДАН
Радимицкий князь едва успел смыть дорожную пыль с утомленного тела, как старый боярин Путимир доложил ему о прибытии гонца от Ратмира. А ведь не прошло еще десяти дней, как Богдан распрощался с ним в стольном граде Русалании. И нельзя сказать, что их расставание было теплым. Ратмир, потерпевший сокрушительное поражение в борьбе за власть, в ответ на прямые вопросы Богдана только вздыхал да мялся, не желая говорить ни «да», ни «нет». А тут словно жареный петух его в седалище клюнул.
Богдан вытер пот с лица белым как снег полотном, отставил в сторону ковш с квасом и кивнул боярину Путимиру.
– Зови, что ли.
Боярин махнул рукой мечнику, скромно стоящему у входа, а уж тот, громко стуча сапогами, отправился на красное крыльцо за гонцом, столь некстати потревожившим покой великого князя. Гонец показался Богдану знакомым, во всяком случае, он видел его среди мечников, окружавших Ратмира.
– Чарку поднеси, – попросил князь Путимира. Гонец, конечно, не велика птица, чтобы из-за него тревожить боярина, но тут ведь не ему честь оказывается, а человеку, его пославшему. Мечник Плещей поклонился четырем углам княжьего терема, плеснул малую толику щурам, одним махом осушил посудину, после чего громко и четко донес до ушей Богдана послание Ратмира.
– Через тридцать дней, говоришь? – нахмурился Богдан.
– Теперь уже меньше, – с готовностью отозвался Плещей. – Мы целую седмицу до Славутича добирались.
– А почему такая спешка? – удивился князь.
– Так ведь ганшу Зару украли прямо у нас из-под носа.
– Как украли?! – ахнул боярин Путимир, хватаясь руками за седую голову.
Плещей с большой охотой пересказал князю подробности происшествия, случившегося с Ратмиром и его свитой на пути из Варуны в Луку. Не скрыл он своих подозрений по поводу ближнего боярина князя Данбора, более того, подробно описал внешность охальника.
– Зеленоглазый, говоришь? – задумчиво проговорил Богдан.
– С усами и бородкой, – дополнил Плещей.
– Так ведь русы бороды не носят, – удивился Путимир.
– Вот я и говорю, что не рус он. Может быть, боярин из радимичей. Среди ваших старейшин немало бородатых.
– И наши не все бороды носят, – потер бритый подбородок Путимир. – Только те, кто смолоду пошел в боготуры.
– В боготуры, говоришь? – вдруг осенило Богдана. – Уж не Лихарь ли это учудил?
Боярин Путимир даже ахнул от такой догадки. А ведь действительно все сходится. Кого еще могла привечать в ближнем кругу горделивая княгиня Любава, как не братана столь любезного ей княжича Вузлева, не при князе Богдане будет сказано. Путимир даже рот прикрыл ладошкой, чтобы лишнее слово не сорвалось случайно с языка. Точно Лихарь, больше некому. И бородка у него, и усы, и зеленые бесовские глаза. А уж о своеволии сына кудесника Драгутина в отношении чужих жен по радимицкой земле слухи ходят давно.
– Вот ведь охальник, – вслух произнес боярин Путимир. – Мало ему девок, так он чужих жен красть вздумал.
