Осень бедствий (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT) 📗
Савватей взял ее руку в свои ладони. Здоровущие, натруженные... как и тогда, тридцать уж с лишним лет назад. И так же пошло теплой волной к сердцу.
- Приходи, Наденька. А то, может, вспомним молодость?
- Ох, кобель!
Но хоть и ругалась тора, а из дома выходила спокойная и довольная. Со счастливой улыбкой. И от провожатого не отказалась - Савватей лично пошел. По лесу пройтись, о старых временах поговорить... жена хоть и поругается, а только - поймет. Не дура потому как.
Лесная тропинка, узенькая, тесная. По ней двоим идти сложно, разве что тесно-тесно обнявшись. Да вот беда - сейчас Наденьку Алексееву можно было обнять только втроем.
Савву это, впрочем, не останавливало.
Что его вело в свое время? Что?!
Не любовь, нет. Не было той любви.
А вот когда он к сестре пришел, да и увидел там барыню... усталую, измученную, серую всю от тоски - и пожалел.
И понял.
Пьяница, да дурак, он что в деревне, что в хоромах - дурак и пьяница. И иначе тут не скажешь. Девки маются - бабы каются...
Вот и каялась девчонка, даром, что барыня, и маялась, и тосковала... и жалко ее было.
Понимаете, вот кто-то - замужем.
А ей выпало всю жизнь женатой быть. Просто потому, как доверь дураку имущество, да себя, да детей... и жалеть будет и некого, и нечего - все разнесет. Все пылью и прахом станет, сколько б поколений не наживало. Все дурак по ветру пустит.
Надя понимала, что никогда рядом с ней крепкого мужского плеча не будет - и плакала. Оплакивала свою жизнь, в которой никогда... вот никогда ее никто не заслонит. Не справится с ее бедами, не вытянет из пропасти, не поможет, не спасет.
Савва и сам не пытался.
Но ведь когда человеку сложно и трудно идти, ему нужен костыль. Хотя бы ненадолго, пока болит нога, пока тяжко, а потом он и сам выправится, и костыль бережно у дороги положит - авось и другому путнику пригодится.
А пока нет сил, и перебита нога, а ползти все равно надо...
Вот Савва и стал таким костылем для торы Надежды.
Поддержал, подтолкнул, и она справилась.
Смирилась с мужем, расправила плечи, приняла всю тяжесть жизни на себя - и встала стеной. Стала и заслоном, и опорой, сама осознала силу...
Не сразу, нет.
Пару лет они с Саввой были вместе.
Пару лет она слышала, что красива, что умна, что нужна... и постепенно, словно деревце, надломленное злой рукой, выправлялась. Становилась сильнее, крепче, цеплялась корнями, расправляла ветви.
Она стала сильной.
А сильный человек умеет быть благодарным. Умеет воздавать должное тем, кто ему помог. Это слабые люди обычно злы и жестоки, сложно быть добрым, если ежечасно ждешь удара. Сложно быть благородным, если об тебя вытирают ноги.
Надя стала сильной. И отблагодарила Савву, хоть и на свой лад.
Деньги - это много или мало?
Как сказать. В каких-то координатах это пустяк. Но - попробуйте жить без денег?
Прокормить детей? Найти еду, жилье.... Нищим выбирать не приходится, не так ли? Надя даже не деньгами откупалась - спокойной и уютной жизнью. Савва ей подарил уверенность в себе, она ему - уверенность в завтрашнем дне.
Много это - или мало? Кто ж теперь скажет?
А в те времена они так и ходили. Юный тогда Саввушка, пухленькая и обаятельная Наденька... сейчас так не получится.
А потому Надя и не стала уходить далеко. Дошла до одной из памятных полянок... вот и дерево на ней, усесться можно.
- Саввушка, это я и стенам не могу доверить.
- Наденька?
- Знаешь, от кого сын у Илюшки?
- Тора... ты ж не назвала имени.
- Великая княжна Анна.
Слово, которое сорвалось с губ Саввы, вообще-то в присутствии тор... да и вообще, женщин и детей, произносить не стоило бы.
Надя сидела молча. Ждала осознания. Наступило оно быстро.
- Это ж как же?! Это ж... Это че ж...
Да, сложно осознать, что с одной стороны у мальчика дед - крестьянин Савватей, а с другой - император всея Русины, Петер Воронов.
В один шаг такое и на голову не натянешь...
Но наконец Савва осознал, смирился, и посмотрел на тору с куда большим интересом.
- И че ж теперь?
- Ничего, Саввушка. Просто - сбереги внучка, если что. Сбереги.
- Наденька, слово даю. Все сделаю.
- Сделай, Саввушка. Может и такое быть, что больше делать будет некому.
Савва покачал головой.
- Все что смогу, Наденька. Защищу, уберегу...
- Побереги внука, Саввушка. Если так случится - Творцом тебя заклинаю. Не меня пытайся спасти, не сына - не разменивайся ни на что. Хватай внука - и уезжай!
- Обещаю, Наденька...
Не так уж и много сказано было на той поляне. Но главное прозвучало.
А что Савва ухмылялся в бороду, когда обратно шел...
А что!
Вот какой у него сын!
Не хухры-мухры, сама великая княжна снизошла! Оценила...
Какого он мужика спроворил! Уметь надо! Ух!
Глава 9
Русина, Ирольск.
Яна сидела в небольшой квартирке рядом с вокзалом и смотрела из окна на паровоз. Специально сюда перебралась, после отъезда Нини. Здесь, конечно, опаснее, ну так и она не маргаритка беспомощная, она за себя постоять может. А к поездам ей надо было быть поближе.
Ей предстоял небольшой вояж по Русине.
Да, ехать - или не ехать, вот в чем вопрос!
Ехать, понятное дело! Если на хорошем, скоростном поезде, то до Звенигорода она доберется за две недели. Ну, там может чуть больше будет, мало ли что. Но - две недели.
А если ножками?
Во времена оны каторжники по два года до Сибири топали. Здесь, конечно, расстояние поменьше, но...
Полторы тысячи километров. Даже тысячу семьсот, почти... Полторы тысячи было от Зараево, а сюда она добралась - еще плюс двести километров к счету.
Машины у нее теперь нет. Да и не потянет она такой автопробег. Не с нынешним уровнем техники. И ладно б еще на дорогах спокойно было!
И ладно б еще дороги были!
И керосин.
И запчасти.
И продукты...
Короче - абзац.
Те, кто живут в двадцать первом веке, и не представляют, какая филейная часть улыбалась путешественнику всего веком раньше. Даже отдаленно не представляют.
Тот же Чехов ехал до Сахалина - около девяти тысяч километров - четыре месяца. Ехал на поезде, пароходе, паромах, лошадях...
Яне надо было только на поезд. Но...
В стране - бардак. Она уже поговорила с путевыми рабочими, и те сказали свой вердикт: если повезет - две недели. Пассажирские поезда?
Окститесь, жама! В наше-то время!
А какие?
Назван был только один поезд. Личный, жома Тигра. На котором тот приехал из Звенигорода, и который отправится обратно. Осталось одно маленькое обстоятельство. Надо найти этого самого, кошачьего, и уговорить его взять Яну с собой. Желательно - на полном довольствии.
Не то, чтобы девушка не могла запасти продуктов на две недели - и дольше могла. И договориться, и на пайке пожить - бывало. Пост она никогда не соблюдала, но лес же! Кто себя в руках держать не умеет, тому и в лесу делать нечего.
Но - зачем?
Есть поезд.
Есть личность, сидящая в поезде.
Осталось уговорить эту личность. И да! Камасутру не предлагать! Видела Яна тех освобожденцев... бэээээ! Гадость!
Вот уж кто носки меняет только на водку!
Нафиг-нафиг! Намотаешь еще чего, лечись потом. А антибиотиков еще не придумали. Зато сифилис изобрели.
Итак, что она может предложить?
Яна задумалась. А потом подошла к зеркалу. Пожалуй что... можно попробовать.
Из зеркала на Яну смотрела весьма и весьма симпатичная личность.
Косу девушка-таки отрезала. Сил не было на эти лохмы! Мыть-чесать... правда, на всю длину рука не поднялась, и Яна щеголяла теперь локонами до середины спины. Красиво получилось. И голове легче.
