История Темного Властелина (СИ) - Колесник Андрей Александрович (электронные книги без регистрации txt) 📗
В мире, каким он был до магического катаклизма, наша гарантия была нерушима, – альбинос позволил себе усмешку. И эта усмешка показалась Эйстерлину оскалом восставшего из могилы мертвеца. – Но сегодня мир уже стал иным. В нем зародились новые силы. И как знать, не станут ли они со временем равны мощи острова Харр? Но пока что время у нас есть.
Только один вопрос, Ассимур, – после короткого раздумья проронил Эйстерлин. – Как быть если столь дорогие вашему сердцу люди не захотят отправляться на остров? Они ведь могут и не знать о вашем сказочном крае? И их семьи... как быть с семьями?
Нас не интересуют другие люди. Закон Харр нерушим. Только достойные. Что же касается их нежелания выбраться на остров, я отвечу, что свобода воли человека нами не пресекается. В отличие от свободы тела.
Ха! Так я и думал. В этом вы ничуть не отличаетесь от нас!
Угрюмого и злого на весь белый свет Тольяра доставили в составе почетного эскорта сиятельного Грейнора Ландравальда вместе с тушами добытых попутно кабанов на поджидавшей у кромки леса телеге в обитель сиятельного. Бургом Ландравальд с присущей ему скромностью назвал обнесенный частоколом хуторок с возвышающимся в его центре каменным одноэтажным строением, носящим гордое название «палаты» – явно услышанное сиятельным от какого-то гостя из Брайдерийского Царства. На шибеницах перед въездом в бург висели какие-то порядком обезображенные временем и птицами тела.
Ворье, – любезно разъяснил Грейнор. – Те, кто пытались покуситься на моё хозяйство. Имеешь возможность присоединиться к этой милой компашке.
Со своего не очень-то удобного насеста (жесткого кабаньего бока) Тольяр имел сомнительное удовольствие наблюдать внутренность бурга. А главное чувствовать внутреннее наполнение оного бурга буквально носом.
Запах был просто непередаваемый. Нечистоты само собой разумеющимся фактом обнаруживались не только в прокопанных канавах, но и посреди улицы. Копыта размеренно хлюпали в вонючей жиже. Местами на дороге попадались обыденным образом выброшенные местными обитателями потроха забитых животных, с удовольствием таскаемые собаками и некоторыми не слишком смышлеными детьми. Где-то на задворках мясницкого дома, резали свинью.
Телега продвигалась удручающе медленно. Рядом величественно покачивался в седле сиятельный соколиным взором обозревая владения. Занимающиеся своими делами жители привычным кивком воздавали почести правителю. Порядком отвыкшего от колоритных запахов глубинки цивилизации Тольяра уже начинало мутить. Особенно когда к уже упомянутым запахам домешались одновременно ароматы протухшей рыбы и множества немытых человеческих тел.
Возле палат их уже встречали приближенные сиятельного. Сиятельный слез с коня, бросив поводья мальчишке и тепло обнялся с не менее колоритным сородичем, стригшим волосы, судя по всему... никогда не стригшим. Потому на его лице можно было рассмотреть только выдающийся (во всех смыслах) нос, пораженный какой-то неприятной болезнью.
Байрас! – растроганно хлюпнул носом сиятельный. – Вернулся, собака! Живой!
Грейнор! – одобрительно рычал, тиская сиятельного в поистине медвежьих объятиях волосатый. – А кто ж меня грохнет-то! Не родился еще такой мужик, чтоб меня мог ухлопать! Не Сорк же? Только бабы норовят гадостью всякой наградить!
Это точно ах-ха-ха! Как же я рад тебя видеть – когда ж ты успел приехать?! И главное как съездил-то? Должок забрал?
Да мы разминулись с тобой немного – если б ты помедленней ехал, то встретились бы аккурат с утра. Я тоже немного задержался – долг Сорк платить не хотел, поэтому я взял с причитающейся мне долей. Башку Соркову привез, надо будет её на ворота приколотить.
Разделал? Сорка разделял?
А то, – приосанился волосатый. – И Сорка и его двоих побратимов. Герой блазенев! Ничего теперь не станет занимать, коль не уверен, что отдать сможет!
Челядь почтительно внимала пылкому разговору двух старых друзей. Тольяр уже сильно жалел, что сдался так просто. По всему выходило, что понятие честь для местных господ было весьма размытой штукой. Зато в жестокости они разбирались отменно. Истинные дети своего времени.
Наконец вдоволь наобнимавшись и насмеявшись, Байрас обратил внимание на добычу товарища:
Кто этот одноглазый?
Ратиславом зовется. Говорит, мол, путник он. Мирный. Но мы еще посмотрим, что он за путник. Где там Ольмарк? Он таких живо раскусывает. Башковитый мужик, аж самому страшно.
Выехал куда-то. По девкам, должно быть, – сказал Байрас. – К ночи вернется.
Вестимо по девкам. Кобелина, – Грейнор даже не глядя на Тольяра махнул рукой. – Отведите этого прохвоста в клеть да заприте.
Для себя он уже, похоже, решил судьбу Тольяра явно не в пользу последнего.
Эй, сиятельный Грейнор! Вы делаете ошибку, обделяя меня доверием, – сделал Тольяр последнюю попытку оправдаться. – Я ведь не просто путник. В своих странствиях я исходил много троп и узнал много секретов. За обиду сторицей отомстят силы неведомые и неподвластные никому!
Неосознанно он попытался воспроизвести манеру поведения Дракона. Прямой жесткий взгляд, исполненный силы голос, даже позу постарался принять величественную. Люди вокруг стали переглядываться и перешептываться. Байрас, утер свой нос рукавом. Грейнор взглянул с интересом:
Колдун?
В голосе почудился подвох.
Нет. Но мне покровительствуют магические силы! Старый друид.... Нудд победитель сорока трех духов сам оказывал мне честь, принимая в своей пещере! И он же отрядил со мной воздушных охранителей! Незримые, но могущественные они только и ждут, чтобы показать свой гнев тем, кто несправедливо обидит мирного человека!
Люди пораженно отодвигались от телеги подальше. Многим почудился демонический огонек в глазу мрачного одноглазого парня. Кое-кто выразительно глянул на сиятельного. Тот тоже задумался, кажется впечатлившись выразительным голосом Ратислава. Тольяр сверлил глазом всех пытающихся на него смотреть. Люди, боясь сглаза, спешно опускали лица, отводили взгляды.
Лучше всего отпустить меня. Так не будет ущерба твоему хозяйству. Так все останутся довольны.
На миг ему показалось, что сиятельный струхнув, в самом деле, отпустит его. Но Тольяр плохо знал Грейнора.
В клеть, – сухо приказал он, стараясь не встречаться взглядом с парнем. – Осторожно. Без костоломства. Ольмарк приедет, разберется.
Почти все остававшиеся при нас гроши оказались в кармане стоявшего на воротах стражника. Нас почти не досматривали, что было удивительно, ибо даже я видел с дороги, высящиеся у горизонта деревянные драконьи головы кораблей островитян. Дым от их, горящих денно и нощно костров, черным облаком висел в небе. Тем не менее, у опускной решетки дежурили всего четверо одетых в легкие кирасы стражников, достаточно недобросовестно относившихся к своим обязанностям.
Город Хёргэ встретил меня звоном многочисленных бубенчиков и колокольчиков на дверях лавок, мастерских, пекарен, оружейных, прачечных, цирюлен, бань. Почти на каждой двери висел разных размеров и цветов колокольчики, обязательно украшенные рунами. Местные жители верили, что звон отгоняет нечистую силу. Со стороны порта приветливо повеял соленый морской ветерок. Все же в Хёргэ воздух куда приятней, на мой взгляд, чем в иных селах. Нет засушливости и вони – море скрадывает такие запахи. Словно тоже радуется мне.
Люди отнеслись к моему появлению куда менее радушно.
Куда прешь!
А ну в сторону!
С дороги!
Я огрызался, зло толкал неповоротливые туши здоровой рукой. Реваз громко ругался, раздавая пинки и зуботычины. Горожане в ответ бранились, но связываться с могучего телосложения усачем боялись. Особенно меня раздражала здешняя привычка, есть на ходу – в руках мелькали куличи, печеные хлебцы с сыром, прожаренные мясные ломти на деревянных прутиках. Я тоже хотел, есть, но лишних денег не было. Приходилось вздыхать и усиленно отводить глаза, теша себя мыслями о скором обеде в замке Наместника.
