Ученица придворного алхимика (СИ) - Ярополова Ксения (книги txt) 📗
— Их Величества вообще никогда не поступают недостойно. Для недостойных поступков у них есть слуги, — ехидно заметил маг. — Что же, если ты надумаешь все отрицать, то умрешь во время пыток, а твои показания против лорда Оливера все равно попадут на суд.
— Но они будут поддельными!
— Это никого не волнует, милая.
— Вы лжец! И все делаете только ради себя! Вам плевать и на короля, и на Ардарию!
— Да, мне плевать, — согласился маг и холодно сощурил глаза. — Но услуга за услугу. Я пользуюсь королем ради достижения своих целей и убиваю двух зайцев одновременно. Это честный обмен. Я не рушу ничьих жизней. Люди отлично справляются с этим самостоятельно. Так что я устал слушать оскорбления из твоих уст! Помни, мое терпение не бесконечно, и я не обязан быть мягок с тобой, — в черных глазах заплескался гнев, и губы мужчины зло подогнулись. — Ты хочешь видеть только добро и свет, но они существуют лишь в твоем воображении. За все надо платить, и все думают только о себе. Ты либо осознаешь это, либо умрешь.
— Все не так! В мире есть хорошие люди! И благородство! И честь!
— Ты можешь поупрямиться, — маг вдруг снова сменил тон на медоточивый. — Поскольку у тебя есть мое доброе отношение, я предлагаю тебе еще одну возможность. На дверь этой комнаты я наложу чары. Распутаешь их и откроешь клетку — я подарю тебе свободу, птичка, а все проблемы короля улажу другим способом. Не сможешь — согласись свидетельствовать против мятежника. Или умрешь на этой самой соломе. А теперь приступим к обыску. Предлагаю не утруждаться вульгарным раздеванием. Давай сюда, — он протянул руку.
— Давать сюда что? У меня ничего нет!
— Вот кто здесь настоящая лгунья, — покачал головой маг. — Я знаю, что ты встречалась с ней. И она знала, что я знаю. Значит, она передала тебе что-то. Что? Не испытывай мое терпение! Или клянусь, я обыщу тебя собственными руками! — угроза была очень убедительной, и я содрогнулась. Но откуда Иса узнал про Индиль?
— Вы… послали следить за мной Талаэра?
— Ты же не думаешь, что он способен что-то от меня скрыть? Или сболтнуть тебе что-либо против моей воли? Откроем карты. Ты знаешь, зачем я здесь. Что онадала тебе?
— Индиль…
— Не произноси ее имени! — закричал колдун и встал, возвышаясь надо мной. Он сделал шаг вперед с самыми явными намерениями, и я сдалась.
— Она подарила мне только одну вещь! Я отдам! Но она не для Вас! — слезы катились по щекам, когда я отстегивала драгоценную брошку. В этот момент я ненавидела себя за то, что была жалкой и ничтожной. Индиль согласна умереть, чтобы победить возлюбленного. А я не смогла противостоять ему и уступила нашу общую реликвию.
Вырвав у меня солнце, Иса уставился на него, огладил пальцами. Мне показалось, что в этот момент его руки дрогнули, что дрогнуло даже его лицо. Без сомнения, он узнал вещь и понял ее ценность. Затем он посмотрел на меня настолько пугающе, что, не выдержав, я сползла по стене на солому.
— Вот как, — надтреснуто произнес он, и на мгновение мне послышалась дикая, нечеловеческая боль. Впрочем, колдун сразу же принял вид суровой мраморной статуи и вышел вон, позабыв про стул.
Дверь со скрипом затворилась, и я осталась одна, рыдая и обхватывая себя руками. Сколько раз за последние дни я испытывала чувство беспомощности? Сейчас оно было особенно сильным и разъедало изнутри. Я была бесполезна, как щепка, годная лишь для того, чтобы растопить камин. Даже стены этой тюрьмы презирали меня. Хотелось просто исчезнуть из этого мира. Но я все так же сидела на соломе, одна в маленьком каменном мешке. И даже тысяча слез не могла исправить этого.
Когда рыдания закончились, наступило опустошение. Какое-то время я просто молча разглядывала темноту. Потом осознала, что продрогла, и поднялась на ноги, успевшие порядком одеревенеть. Веревка мешалась на запястьях, и я пережгла ее. Да, крохи магии пригодились, даровали мне тепло и свет. Но тьму из сердца волшебством не изгнать. Наверное, Хексия понимала это, когда не хотела меня учить.
Немного придя в себя, первым делом я чуть не спалила стул, на котором сидел маг. Очень уж хотелось посмотреть, как горит треклятая мебель. Но потом разум взял верх. Я не знала, сколько мне предстояло здесь провести, а в комнате не было ничего, кроме соломы. И если я не хотела застудиться на холодном полу, нужно было принять эту подачку.
Устроившись на сидении, я мимоходом отметила его мягкость, и затем взглянула на дверь. О да, Иса наворотил тут заклинание, которое покрывало дерево, подобно тёмной светящейся сетке. Проблема была только в том, что я не умела распутывать чары, а волшебного медальона рядом не было. Я вовсе не доверяла словам Исы, будто он выпустит меня, если я открою дверь. Но что-то нужно было делать! Не сидеть же и кротко ожидать своей участи? Поэтому я бросила вперед небольшой огонек. Но когда он достиг сетки, она вспыхнула черным, и пламя с шипением погасло. Второй, более яркий, огонек повторил судьбу первого. Отлично. Ну что ж, в ближайшее время мне будет, чем себя занять.
Не знаю, сколько времени я уже пробыла здесь. Солнечный свет не проникал в камеру, и я отмеряла время по количеству раз, когда уставала от попыток взломать дверь и засыпала, скрючившись, на стуле. Это было ужасно неудобно, и я уже понимала, что согласна спать на голых досках без матраса. Пока выходило, что я провела в тюрьме три или четыре ночи.
Сначала я больше всего страдала от скуки. Вспоминала, как прекрасно было работать в лаборатории и всегда иметь дело. Даже приготовление косметики, которое я раньше презирала за его бесполезность по сравнению с настоящей алхимией, теперь обрело для меня глубокий смысл. А еще я так скучала по разговорам с Эльвиной и Джеком! Вспоминала ясные улыбки друзей. Здесь никто ко мне не приходил, даже крысы.
Поэтому единственное, что мне оставалось — это снова и снова разжигать пламя и посылать его штурмовать дверь. Увы, огонь, как и раньше, непременно поглощался сетью заклинания, и сама дверь даже ни разу не опалилась. Помимо огня я выпускала потоки ветра, а к концу второго дня научилась делать грозные молнии, которые оглушали своим треском и грохотом. И хотя они частенько причиняли боль, иглами проходясь по всему телу, я использовала и их. Иногда меня одолевало ощущение полной бессмысленности и бесплодности собственных усилий. Казалось, что после моих атак чары Исы, наоборот, начинали сиять ярче. Но я надеялась, что еще немного — и клетка сломается.
В этом месте не было ничего хорошего. Самым ужасным был даже не холод — я наловчилась согреваться волшебным огнем и раскалять камни в стенах, чтобы они, как камин, отдавали тепло. Темноту, тишину, и одиночество я тоже могла бы пережить, хотя это не давалось легко. Но мне не давали ни есть, ни пить. И постепенно это обстоятельство затмило собой все остальные.
Голод. Жажда. Они подкрадывались, набирая силу. И с каждым днем на них было все труднее не обращать внимания. В животе будто ожило хищное чудовище, которое ворочалось, ворчало и пожирало само себя. В рот словно земли насыпали, и язык с трудом шевелился. А в горле терлись друг о друга мельничные жернова.
Я ходила туда-сюда по камере и пробовала кричать в надежде, что хоть кто-то отзовется. Один раз мне даже ответил мужской голос: еда и вода будут только после того, как я дам показания против лорда Оливера Ольведы. Тогда я прекратила попытки.
Все чаще проваливалась в сон, и уже перестала считать «ночи». Мне снилось, как служанка несет корзинку для охранников тюрьмы. Как ужинают стражники, с удовольствием чавкая и утирая подбородки. Как я откусываю огромный кусок от хлеба с сыром — раньше часто так делала, когда не успевала поесть. Мне снилась вкуснейшая котлета, сочная, горячая, с потеками жира, которую мне приносил с утра Джек. А потом во сне я пила прохладный, освежающий взвар. А затем просыпалась, чтобы с утроенным рвением накинуться на дверь. Но силы уходили, словно вода в песок, и как бы я ни старалась, ничего не выходило.
