Гоблин – император - Эддисон Кэтрин (читать книги онлайн бесплатно полностью без .txt) 📗
— Понятия Мера Селехара о послушании весьма оригинальны, — криво усмехнувшись, заметил Майя.
— Ваше Высочество, — сказал Цевет, — мы понимаем, что это очень важно и ни в коем случае не хотим вас торопить, но…
Предупреждающая нотка в его голосе заставила Майю взглянуть на часы.
— Милосердные богини, время! Кора, мы не сможем сейчас написать Жасани. Не передадите ли ей, что… ох.
Его тревога была невыдуманной, но она адресовалась не столько Коре, сколько Цевету как извинение и знак доверия.
— Ваше Высочество, мы могли бы передать ей, что Мер Селехар написал вам и выразил сожаление, что покидает двор, не поговорив с Жасани, потому что не хотел будить ее. Всем слугам Жасани известно, что она не встает до полудня. Без крайней необходимости, конечно.
— Кажется, он был в ужасной спешке, — с надеждой предположил Майя.
— Нераис тоже так сказал.
— И он упомянул, что видел во сне Ули, так что действительно не мог ждать.
— Ни в коем случае, Ваше Высочество, — с голосе Коры звучал благоговейный ужас.
— Вы согласны?
На этот раз улыбка Коры осветила все его лицо.
— Ваше Высочество, мы бы ни за что не обманули Сору Жасани, если бы это грозило ей вредом. Но это никому не повредит. И, может быть, она не будет слишком сердиться на Мера Селехара, когда он вернется.
— Спасибо, Кора, — сказал Майя.
Кора поклонился, и, наконец, в его движениях появилась свобода, которую Майя не часто замечал у своих придворных.
— Мы рады служить вам, Ваше Высочество, — ответил он, и Майя подумал, что, возможно, так оно и было на самом деле.
Глава 22
Мост через Упажеру
Майя собирался обсудить дело о мосте часовщиков с Цеветом, но так случилось, что Цевет заговорил о нем первым. В саду он подошел к Майе и без предисловий спросил:
— Ваше Высочество, в Черепаховой гостиной лежат документы, касающиеся моста, предложенного Гильдией часовщиков Чжао, но мы не помним, что получали их. Вы не знаете, как они туда попали?
Было забавно вновь почувствовать себя нашкодившим ребенком, хотя, конечно, Цевет не собирался его наказывать. Майя расправил плечи, попытался изгнать с лица виноватое выражение и сказал:
— Их передал нам член гильдии Мер Халеж.
— Когда? — В голосе Цевета не слышалось гнева, только искреннее изумление.
Я не сделал ничего плохого, твердо сказал себе Майя.
— Вечером, во время последнего ужина у Наревиса. Мы как раз собирались поговорить с вами об этом.
Но Цевет не позволил себя отвлечь.
— Как же часовщики смогли получить приглашение к Осмеру Чавару?
— Они его не получали. Сестра Мин Вечин состоит в гильдии ученицей и является родственницей Мера Халежа.
— И Мин Вечин провела их в покои Чаваров?
— Нет, — Майя чувствовал себя все более и более виноватым, хотя был уверен, что не совершил ничего дурного. — Мы сами пришли на встречу с ними. Для этого было достаточно уместно использовать одну из общественных приемных.
Похоже, Цевет не ожидал услышать ничего подобного, он смотрел на Майю с нескрываемым ужасом.
— Вы сами пошли, чтобы встретиться с ними? Вас назовут сумасшедшим!
Майя отступил на шаг, но в ту же секунду Цевет принялся извиняться, почти в отчаянии; он пал ниц прямо на землю, прежде чем Майя успел его остановить.
— Пожалуйста, встаньте, — сказал Майя. — Пожалуйста. Вы не сделали ничего плохого.
Красный от смущения и расстройства Цевет поднялся на ноги.
— Ваше Высочество очень добры, но мы не должны были повышать голос в вашем присутствии. Вы будете совершенно правы, освободив нас от должности.
— Теперь вы сходите с ума. Мы не собираемся делать ничего подобного. И мы сожалеем, что так расстроили вас, но действительно считали необходимым это сделать.
— Ваше Высочество… — Цевет остановился и попытался перевести дух. — Ваше Высочество, мы не сомневаемся в вашей доброй воле и заботе о государственных делах, но есть важные причины для соблюдения дистанции между Императором и его поданными. И сокращение этой дистанции не принесет добра ни вам, ни вашим подданным.
— Мы это знаем, — возразил Майя по-прежнему упрямо, — но Коражас отказался выслушать их, так что у них не было возможности даже обратиться за официальной аудиенцией. Каким еще способом мы смогли бы получить нужную нам информацию в обход Коражаса?
Цевета совершенно не беспокоили сомнения Майи в мудрости и непогрешимости Коражаса.
— Ваше Высочество, для этого существуют секретари.
— Да, но нам не нравится зависеть от мнения других людей. Мы хотим сами решать, что нам следует знать, а что нет. — Он поднял руку, чтобы предупредить новый протест Цевета. — Да, мы осознаем, что Коражас необходим для управления страной. Но эта идея с мостом, хотя и чрезвычайно спорная, настолько важна, что мы совершили бы преступную небрежность, не воспользовавшись такой возможностью.
— Вы должны пообещать не делать этого снова, — умоляющим голосом произнес Цевет.
— Мы не можем обещать этого.
— По крайней мере, Ваше Высочество, пожалуйста, пообещайте, что вы сразу обратитесь к нам. Дайте нам возможность выполнить нашу работу.
Такое предложение казалось вполне разумным.
— Да, — согласился Майя. — Мы обещаем.
— Спасибо, — поклонился Цевет. — Ваше Высочество, через десять минут у вас слушание в арбитражном суде.
Он еще раз поклонился и быстро пошел обратно в Алсетмерет, оставив Майю в одиночестве поправлять свои несколько помятые доспехи Эдрехазивара VII.
До крайности утомительный спор в суде касался вопросов арендной платы, прав на воду и прилегающие к реке земли между городом Неложо, Благородным Домом Дорада и князем Че-Четор. Участие в деле последнего и являлось причиной обращение в императорский арбитраж. Представители всех трех сторон были вооружены подробными картами и историями взаимного противостояния. Самое же неприятное заключалось в том, что Майя, находя довольно много примеров совпадения показаний у двух истцов, не обнаружил ни одного, когда сходились бы мнения всех трех сторон. И что еще хуже, эти мелкие разногласия накапливались в течении столь долгого времени, что успели перерасти в нешуточную вражду. Дошло до того, что Свидетель города Неложо и представитель Дорада не желали смотреть друг на друга вообще, каждый из них предпочитал произносить свои речи в пространство перед собственным носом, а представитель князя держался так, словно все это дело было затеяно с единственной целью оскорбить его благородного господина и приходил в ярость от любого замечания, как только одна из противных сторон позволяла себе открыть рот. К тому времени, когда высказался Свидетель каждого из истцов, и история судебного разбирательства была обобщена, Майя мучился от страшной головной боли и ничего не желал так сильно, как приказать им перестать тратить его время, свое собственное время, время бесчисленных секретарей и судей и уладить, наконец, эту мелкую перебранку, как подобает взрослым людям.
Он промолчал, сдержав свое желание, и внимательно оглядел спорящих между собой Свидетелей Справедливости — один представлял речное хозяйство, другой заповедник. Оба они явно находились в чине младших Свидетелей и оба выглядели измученными и отчаявшимися. Если бы представители города и поместья не были так предвзяты, они, возможно, лучше бы справились с делом, чем эти двое.
Майя потребовал себе новую карту, без единой пометки, кроме комментариев картографа. Свидетель Неложа и представители Че-Четора и Дорада притихли и широко распахнули глаза; он не мог сказать, испытывают ли они трепет или возмущение. Младшие Свидетели выглядели менее настороженными. На чистой карте без пунктирных линий, заштрихованных областей и стрелок ситуация выглядела более ясной.
— Это приток Сеторы…
— Упажера, Ваше Высочество, — подсказал Свидетель.
Майя кивнул. В то время как все большие реки Этувераца — Сетора, Эвресанта, Атамара, Тетара и Истандаарта — являлись собственностью Короны, их притоки считались имуществом князей. В данной ситуации этот аспект эльфийского права способствовал углублению проблемы, потому что русло Упажеры пролегало частично по спорным территориям. Дом Дорада просил Императора предоставить им в собственность некий участок реки вместе с прилегающими землями. Это было наиболее простым из всех возможных решений, но Майя подумал, что не следует потакать неприличной жадности и стяжательству Благородного Дома, так как было совершенно очевидно, что значительная часть спорных земель на самом деле изначально принадлежала городу Неложо.
