В бой идут... (СИ) - Волчок Сергей (книги серии онлайн .TXT) 📗
И тут мрачный Митрич неожиданно взорвался:
- Рот закрой, сопляк, когда старшие говорят! Романтика ему, блин! Ты ту романтику нюхал когда-нибудь, обалдуй малолетний? Ты вообще знаешь, что такое партизанская война? Это когда на тебя охотятся все, загоняют как дикого зверя. Забудь о гостинице, забудь о кроватках - мы бомжевать будем! Все время в бегах, все время - настороже! Спишь вполглаза, где-нибудь в лесу в листья зарывшись, и каждый день на новом месте. А сам ты бьешь только в спину и каждый день придумываешь новые подлости - потому что в честном бою никаких шансов у тебя нет. И все тебя боятся и ненавидят - и враги, и местные гражданские. Потому что ты всем жить мешаешь, всем поперек горда встаешь. И ладно мы, мужики, но теткам нашим так же придется по лесам скрываться. А тут меня - битого опытного мужика такая тоска берет, как представлю, что опять надо к такой жизни возвращаться. А ты - «фан, движуха»! Молоко еще на губах не обсохло, жизни не видел, а туда же - советы давать!
Андрюшка пошел пятнами. Он открыл было рот, но так и не нашел, что сказать, и от этого покраснел еще больше. Наконец, он рявкнул:
- Да пошли вы!
И выскочил из гостиницы, хлопнув дверью.
Прода 19
Прода 19
На следующий день Андрюшка в игре не появился. Бабки весь день безостановочно пилили Митрича, тот же, понимая, что виноват, даже не отбрехивался. Чтобы ему не выели мозг окончательно, он после обеда куда-то удрал, взяв с собой только верного Тортика. А мы весь день бродили по лесам вчетвером: я, старушки, и охраняющий нас Цитамол.
- Вот ведь говнюк какой! - никак не могла успокоиться Семеновна. - Напакостила кирза - и смылась. Вот все вы, мужики, такие - как накосячить, так вы первые, а как ответ держать - вас тут же митькой звали.
Старушка закончила потрошить зарубленную Цитамолом лису. От скелета на охоте была большая польза, которая, правда, могла обернуться и большими проблемами - на «нечистую силу», как обзывала его Семеновна, агрились все, даже зайцы. Поэтому выслеживать никого не приходилось, главным было не собрать «паровоз».
- И здесь пусто! - раздраженно резюмировала хилерша-потрошительница, отправив шкурку и мясо в сумку. - Что за жизнь пошла? Жилья своего нет, денег нет, лута нет, ладу в семье - и то нет! Ну вот кто этого сапога за язык тянул? Ну что он, не понимает, что ли, что Андрюшка - еще подросток практически? Ну разве ж можно в таком возрасте так человека унижать?
- Человека ни в каком возрасте нельзя унижать, - поддержала тему травница, сортировавшая очередную набранную охапку - а Митрич просто привык в своей армии на людей орать - да так и не поймет, что мы давно уже не в казарме. А нынешние дети - совсем не то, что мы в их возрасте были. Они в своей жизни ни ремня, ни даже угла обычно не видели. Андрюшка, вон - единственный ребенок, как я понимаю, ему всю жизнь в рот заглядывали: «Андрюшенька то, Андрюшенька се...». А потом жизнь ключом по голове настучала, объяснила, что он не милый, не дорогой, не любимый и не единственный. Сколько подростков на этом ломается? Вспомни, каким он был, когда мы познакомились!
- И не говори, подруга! - охотно откликнулась Семеновна. - Только-только он с нами отошел немного, только-только улыбаться начал, все успокоилось - и вдруг БАЦ! Вот такое услышать. И от кого - от лучшего своего друга, от учителя можно сказать! Ну как так можно?! Нет, Светка, давай сворачиваться, не играется мне сегодня. Половина седьмого уже - хватит, наработались на сегодня. И вояке этому пиши - пусть вылазит уже из игрушки. И в Молоди тащиться нечего - только зря время терять. Здесь распадок укромный, до завтра здесь тела поваляются, никто и не найдет. Все, выходим, Андрюшке звонить будем. Что-то неспокойно у меня на душе.
- Хорошо, - кивнула Светлана, которая уже набивала текст, судя по всему - писала Митричу. Не отрываясь от этого занятия, она обратилась ко мне - Мить, поставь своего скелета на охрану, все спокойнее будет.
- Хорошо.
Я подошел к Цитамолу. Скелет преданно смотрел мне в глаза, улыбаясь во все зубы. Цитамол был единственным из нашей компании, кто пребывал не просто в хорошем, а в прекрасном настроении. Скелет был создан для войны, а воинам нет ничего хуже, чем сидеть без дела и не иметь возможности проверить свое умение побеждать. Выход из подземелья, где годами ничего не происходило, и последовавшая за этим прокачка, сопровождавшаяся многочисленными победами над разнообразной лесной скотиной, сделали его самым счастливым скелетом в мире. А мбвана, предоставивший ему эту возможность , превратился для него в нечто вроде полубога.
- Цит, мы выходим. Присмотри, пожалуйста, за телами. Плащ только не снимай, здесь до деревни недалеко, мало ли кто забредет. Завтра мы вернемся как обычно. Спокойной ночи. Не забывай считать.
- Мбвана не волнуйся, Цит все сделать. Если кто придет - Цит его победить.
- Нет-нет-нет! Сколько раз тебе говорить: если появляются чужие - ты прячешься. В бой вступаешь, только если они заметят тебя или наши тела и попытаются сделать что-то нехорошее. Понял?
- Понял. Спокойной ночи, мбвана.
***
Через пятнадцать минут мы все вчетвером уже сидели на нашей «кухоньке».
- Жвони, сапог! - с угрозой повторила Семеновна, традиционно облаченная в засаленный халат.
- Да звонил я! - оглушительно рявкнул Митрич, запихивая в ухо слуховой аппарат - весь день звонил, толком не работал. Что я - не понимаю, что ли? Не берет он трубку, скидывает звонки! Не берет!
И он развел руками.
- Хорошо - ответила невозмутимая Светлана, сидевшая с идеально прямой спиной, и раскрыла свою сумочку, которую так и хотелось назвать старорежимным словом «ридикюль». Не глядя, что-то перебирала внутри. Она традиционно представляла полный контраст подруге - строгое шерстяное платье с кружевными воротничком и манжетами, седые волосы собраны в аккуратную прическу. Вот как она умудряется не растрепать волосы в капсуле?
Меж тем Светлана извлекла из сумки мобильник и повернулась к Митричу.
- Номер диктуй.
- Девятьсот три, два, двенадцать, восемьдесят пять, ноль шесть.
Пошли гудки. Светлана переключила аппарат на громкую связь. Андрей долго не отвечал, наконец, на восьмом, что ли, гудке, в трубке прозвучало:
- Да.
- Андрей, это Светлана Сергеевна из игры. Андрюшенька, послушай меня...
- Нет, это вы меня послушайте! - перебил ее наш воспитанник. - Я все понял, все нормально! Вам - восемьдесят, мне - восемнадцать, как бабушка говорила, гусь свинье не товарищ! Я всегда для вас сопляком буду, и слушать вы меня никогда не будете, только типа из вежливости. В общем, так. Что было - то прошло. Я вам чем-то помог, вы мне что-то сделали - все это дело прошлое, и мы с вами в расчете! Никто никому ничего не должен. Ломать игру я вам не стану, через час запущу «Раздел» на дядю Сережу. Там, правда, срок ожидания трое суток, но ничего, я подожду, пока дела свои в порядок приведу. Я тут с юристами папиными поговорил - там есть чем заняться. Все, все честно, мы в расчете! А вот потом посмотрим - кто из нас сопляк, и кто должен молчать в тряпочку!
И Андрей бросил трубку.
Больше мы до него в тот вечер так и не дозвонились - даже я и Семеновна. Узнав, кто на проводе, он тут же прекращал разговор. Наконец, поняв, что ничего мы от своего бывшего «барина» не добьемся, мы сели пить чай.
Нехорошая была тишина. Та, которую называют «гробовая».
Не выдержав, я спросил, чтобы хоть что-то спросить:
- А что за «раздел» он запустит, я не понял?
Светлана махнула рукой и бесстрастным тоном ответила:
- А вы так и не читаете гайды. Это клановая функция. Если происходит серьезный внутренний конфликт, чтобы не распускать клан, можно запустить «раздел»: указать двух лидеров и народ должен сделать выбор между ними. Название клана герб и замок, если он есть, остаются за той частью, которая собрала больше народу, оставшиеся оформляют новый клан. Остальное имущество делится пропорционально. В общем, механизм для цивилизованного развода.
