Охота на ведьму (СИ) - Харитонова Алена "Белая Снежка" (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
Торой укусил себя за щёку, чтобы не расхохотаться. Вот ведь языкастая! Не забыла давешний разговор в «Подкове».
— А хочешь, скажу, почему не подействовало? — скучным голосом поинтересовался он.
Девушка за его спиной равнодушно пожала плечами и, продолжая неотрывно смотреть отражению волшебника в глаза, огрызнулась:
— Больно надо! А почему?
Маг едва сдерживался от смеха:
— Ты про какую-то траву забыла, но главная причина, конечно, не в этом.
Люция хотела с достоинством промолчать, но снова не удержалась, спросила:
— И в чём же?
Он опять выдержал паузу и закончил:
— А в том, что ты бестолковая и гадкая. Гадким и бестолковым всегда не везёт.
Эйлан на своём сундуке навострил уши.
Колдунка обиженно засопела и пробубнила:
— Чего язвишь? Всё равно ж не получилось у меня…
Торой, уже не таясь, рассмеялся и, наконец, повернулся к собеседнице.
— Не получилось. Точнее, не совсем получилось. Зелье твоё действовало. Но недолго. Сутки, должно быть. А потом развеялось, только след и остался. И всё же неплохая была идея. Не каждый день волшебник на себя внутренним взором смотрит, а суток через трое от заклятия бы и вовсе видимого следа не осталось.
Колдунка наморщила лоб, ну да, точно! Точно зелье действовало! Было ведь что-то такое. Она припомнила, как едва живой Торой жалел её в «Сытой кошке», как предусмотрительно избавил её от известных неудобств, набросив на холодное седло шерстяную тунику. Эх… ведьме стало искренне жаль, что колдовство действовало так недолго, всё-таки из мага мог бы получиться неплохой воздыхатель — заботливый и внимательный.
При виде того, какая гамма чувств отразилась на лице насупившейся прохвостки, Торой рассмеялся пуще прежнего, окончательно и бесповоротно теряя остатки злости. Люция попыталась было просверлить мага глазами, но, как и следовало ожидать, ничего путного из этого не получилось, волшебник только ещё громче заржал. Быть осмеянной ведьме совершенно не нравилось, а потому, она замахнулась, чтобы отвесить чересчур смешливому спутнику хорошую оплеуху. Однако лиходей сноровисто пригнулся, а вот незадачливая мстительница, взяв отличнейший замах, продолжила движение в заданном направлении — вокруг собственной оси.
И лететь бы разъярённой особе прямиком на выскобленный до блеска дощатый пол, на пёстрые деревенские половички, но… Сильные руки подхватили разбуянившуюся. Торой (ещё оставались в нём последние крохи порядочности) не дал колдунье упасть — удержал за талию и позволил сохранить не только королевское достоинство, но также и непререкаемый авторитет в глазах Эйлана. Однако паренёк, сидевший на сундуке, всё-таки зашёлся радостным хохотом, видя, как нянька закручивается в лихую спираль. Ведьма отчаянно забарахталась в руках мага, силясь снова обрести равновесие и независимость. Волшебник отпустил её, беззастенчиво хохоча:
— О, Сила Всемогущая! Люция, до знакомства с тобой я и подумать не мог, что есть на свете такие неуклюжие во всех смыслах особы. Ты хоть что-нибудь можешь сделать, не попадая впросак?
Колдунья зашипела, резко развернулась и влепила-таки магу звонкий подзатыльник, даже подпрыгнула, чтобы дотянуться. Торой хмыкнул, потёр ушибленное место и пригрозил:
— Превращу в жабу.
Эйлан соскочил с сундука и — тут, как тут — прижался к Люции, с опаской заглядывая Торою в глаза:
— А ты взаправду можешь? — осторожно спросил он, хлопая длинными ресницами.
Но волшебник лишь улыбнулся в ответ, щёлкнул мальчишку по носу и ничего не ответил.
Успокоившись и отсмеявшись, Торой и Люция наконец-то условились о последующих действиях — единодушно решили переночевать в гостеприимной деревне, а в Гелинвир отправиться завтра утром. Путь в магическую столицу лежал неблизкий, так что выезжать следовало засветло. Ведьма даже важно заметила, дескать, в дорогу и впрямь лучше отправляться на рассвете, поскольку на рассвете все злые духи спят, и не станут чинить препятствий в пути. Маг в свойственной ему едкой манере посмеялся над деревенскими суевериями, но спорить не стал — спят, так спят.
Нежданная угроза грянула аккурат после обеда.
Ульна, у которой невмочь разболелись ноги, сидела на старом шатком табурете в дальней комнате и прикладывала к опухшим коленям тряпочки, смоченные овсяными припарками.
Бабка знала, что нет ничего лучше супротив костной немочи. И теперь она терпеливо ждала, когда подействует проверенное временем средство. Ждала и вдыхала горький запах, доносящийся с кухни. Нескладная зеленоглазая девчонка оказалась знахаркой и вот теперь готовит Ланне какой-то диковинный отвар, который поможет снохе избавиться от веснушек. Ульна улыбнулась, обнажив давно уже обеззубевшие дёсны: как ни была она стара, а ещё помнила ту острую женскую тягу, во что бы то ни стало оставаться красивой. Это ведь только к старости понимаешь — главное, чтобы не болело нигде — а в молодости чаще о красоте заботишься, нежели о здоровье. Впрочем, надо будет спросить зеленоглазую девушку, вдруг, присоветует чего от боли в ногах?
Соскучившись сидеть без дела, старуха выглянула в окно.
— Ой ты батюшки! — тут же охнула она.
Припарки с чмоканьем упали на пол, но бабка этого не заметила — хворые ноги уже несли её на кухню.
Как и ожидала Ульна, непутёвая молодёжь занималась всякими глупостями — догляд за ними, да догляд! Чуть что упустишь — пропадут бестолковые, как есть пропадут!
Чернявый парень, назвавшийся Тороем, сидел у окна и, облокотившись о подоконник, вдумчиво листал какую-то книжицу. Вид при этом имел отрешённый, словно пытался постигнуть мудреную загадку — то и дело вертел в руках небольшой, мелко исписанный лист пергамента, да заглядывал в него, будто с чем сверялся. И, надо же, так увлёкся, что ничего вокруг не видел и не слышал, ни кухонной возни, ни перемен за окном!
Рыжие близняшки и Ланна, устроившись на лавке, перебирали собранный на пироги ревень, да с любопытством поглядывали на Люцию. Юная знахарка колдовала у печи. И невдомёк было старой Ульне, что колдовала Люция в прямом смысле слова. На кухне творилось самое, что ни на есть запретное чародейство! Девушка склонилась над глиняным горшочком, который весело булькал на печи, помешивала пахучее зелье, и время от времени добавляла в кипящую жидкость щепотку-другую неведомых трав. Каждый раз, когда новая былинка падала в горшок, варево отчаянно вскипало, пузырясь жёлто-коричневой пеной. Терпкий запах плыл по дому.
У Люции было тепло на душе. Подумать только, в самом сердце Магического королевства Фариджо, на кухне добропорядочной деревенской жительницы беззастенчиво колдовала ведьма! Хотя, если подумать, чего уж такого дурного в том, что рыжая Ланна и её симпатичные дочери-близняшки перестанут быть рябыми? Колдунка потянула носом ароматный пар — хорошее зелье получилось.
Девушка как раз снимала с печи весело бурлящий горшок, когда Ульна, отдышавшись, прошамкала с порога:
— Ну, чего расселись-то? Сено, сено тащите под навес, вон уж полнеба почернело!
Морщинистая рука с опухшими суставами, дрожа, указывала в окно. Ланна бросила в корзину последний сочный стебель и приподняла уголок вышитой шторки. Да так и ахнула. От кромки леса на деревню надвигалась даже не туча, а бескрайняя, взрытая зарницами, стихия черносливового цвета. Экая страсть!
«И ведь точнёхонько со стороны Мирара идёт!» — с ужасом подумала Люция, продолжая лихорадочно мешать уже снятое с печи зелье.
— Ой! — тем временем заполошно всплеснула руками молодуха и зычно крикнула играющим во дворе малышам, — отца, отца зовите!
Торой, над ухом которого, собственно, и разразилась воплем Ланна, подскочил, чуть не выронил Книгу и тоже высунулся в окно. На улице уже раздавался топот множества ног — это засуетились приметившие, наконец, грозу деревенские. Старая Ульна опустилась на скамью рядом с Тороем и запричитала:
— Не успеют, ой пропадёт сено!.. Да что ж за напасти-то нынешним летом!
