Призванный - Каст Филис Кристина (электронная книга TXT) 📗

«Хватит параноить», — твердо напомнила я себе. Но следующие слова Танатос изгнали из моих мыслей и странный ветер, и паранойю.

— Зои, мне нужно от тебя две вещи: задать тебе вопрос и попросить прощения.

— Вы можете спросить меня о чем угодно.

«Но с ответом я буду осторожна», — подумала я.

— И я не знаю, за что вы хотите извиниться.

— Сначала вопрос, а потом я объясню. Мне бы хотелось попросить, чтобы на завтрашнем уроке ты помогла мне вести дискуссию. — Танатос подняла руку, словно пытаясь остановить «да, без проблем!», готовое сорваться с моих губ. — Тебе следует знать, что обсуждать мы будем то, как пережить смерть родителя.

Внезапно у меня пересохло в горле. Я сглотнула и сказала:

— Мне будет сложно об этом говорить, потому что я еще не совсем пришла в себя после смерти мамы.

Танатос кивнула и спокойно сказала:

— Я понимаю. Но в нашем классе есть еще несколько учеников, не оправившихся после потери родителя, хотя ты одна потеряла близкого человека по причине его смерти.

— Правда?

— Тот же вопрос, что и ты, задали еще трое.

— Серьезно?

— Да. Тебе следует знать, что это универсальный опыт для тех, кто пережил Превращение. Мы не бессмертны, но переживем своих человеческих родителей. Многие из нас, едва лишь став вампирами, предпочитают разорвать узы, связывающие их со смертными из прежней, человеческой жизни. В этом случае неизбежная потеря ощущается менее болезненно. Некоторые поддерживают отношения с людьми из прошлого, и для них именно это облегчает боль.

— Но у меня совсем другой случай. Я не вампир, а мою маму убили — она умерла не от старости.

— Вы были очень близки?

Я моргнула, силясь не заплакать.

— Нет. В последние три года — нет.

— Значит, тебя больше всего беспокоит то, как она умерла?

Я тщательно обдумала вопрос, прежде чем ответить:

— Думаю, и это тоже. Наверное, если я буду точно знать, как это произошло, это облегчит мою боль. Но еще меня волнует, что теперь, когда она мертва, мы больше не сблизимся.

— Но шанс на вашу близость упущен лишь в этой жизни. Если она ждет тебя в Потустороннем мире, вы сможете воссоединиться там, — заметила Танатос. — Она знала Богиню?

Я улыбнулась, на этот раз сквозь слезы:

— Мама не знала Никс, но Никс ее знала. В ночь маминой смерти Богиня навеяла мне сон. Я видела, как мама входит в Потусторонний мир.

— Тогда это должно было хоть частично снять печаль с твоей души. А осталась лишь неопределенность, окружающая смерть твоей мамы.

— Ее убийство, — поправила я. — Маму убили.

Повисла напряженная тишина, а затем Танатос спросила:

— Как именно это произошло?

— В полиции сказали, что это сделали наркоманы, забравшиеся в бабушкин дом с целью ограбления. Мама была там и помешала им.

Мой голос звучал так же мрачно, как я себя чувствовала.

— Нет, я имею в виду, как именно ее убили? Где были раны?

Я вспомнила, как бабушка сказала, что убийство было жестоким, но мама не страдала. Также память подсказала мне, что во время рассказа об этом на лицо бабушки легла тень. Я с трудом сглотнула.

— Убийство было жестоким. Вот и все, что бабушка мне сказала.

— Бабушка видела тело?

— Она его нашла.

— Зои, может ли твоя бабушка поговорить со мной об этом убийстве?

— Конечно. Но зачем? Как это поможет?

— Я не хочу, чтобы ты слишком на меня надеялась, но если смерть была насильственной, то ею пропитывается земля, и я могу увидеть образы, предшествовавшие убийству.

— Вы можете увидеть, как ее убили?

— Может быть. Не могу обещать. Но сначала мне нужно задать пару вопросов твоей бабушке, чтобы понять, возможно ли вообще это сделать.

— Я не могу гарантировать, что скажет бабушка. Сейчас она проводит семидневный ритуал очищения после смерти в своем доме. — В ответ на испытующий взгляд Танатос я пояснила: — Бабушка — знахарка племени чероки. Она придерживается древней религии и верований.

— Тогда мне важно поговорить с ней прямо сейчас и узнать, есть ли надежда воскресить картину убийства твоей мамы. Сколько дней уже прошло?

— Маму убили в ночь на прошлый четверг.

Танатос кивнула.

— Завтра наступит пятая ночь после ее смерти. Сегодня мне обязательно надо поговорить с твоей бабушкой.

— Хорошо, я отвезу вас на ее лавандовую ферму, но бабушка не хочет никаких визитов, пока не закончится очищение.

— Зои, у нее есть мобильный телефон?

— А, да. Хотите ей позвонить?

Уголки губ Танатос слегка приподнялись.

— Двадцать первый век на дворе, даже для меня.

Чувствуя себя идиоткой, я пробубнила бабушкин номер, а Танатос записала его в свой айфон.

— Я позвоню ей, но лучше сделаю это, когда окажусь одна.

По виду Танатос было ясно: она не хочет, чтобы я слышала вопросы, которые она будет задавать бабушке, поэтому я просто кивнула.

— Да, понимаю. Все нормально. Тем более мне нужно на шестой урок.

— Могу ли я сначала попросить у тебя прощения?

— Конечно. За что?

— Чуть раньше я солгала. Хочу извиниться за это, но также хочу попросить, чтобы ты никому не говорила о том, что я тебе сейчас скажу. Не делись этим даже со своим Воином и лучшей подругой.

— Хорошо. Могила.

— Когда Старк спросил, могу ли я видеть Тьму вокруг Неферет и красных недолеток Далласа, мой ответ был ложью.

Я моргнула:

— То есть, вы видите Тьму?

— Да.

Я покачала головой.

— Вам следует попросить прощения и у Старка, Рефаима и Стиви Рей. Именно они могут, как и вы, видеть Тьму, и им ложь причинит вред в большей степени.

— Они об этом не узнают. Ты пообещала, что сохранишь это в тайне.

— Но почему вы рассказали мне, а не им?

Вместо четкого ответа Танатос сказала:

— Я живу на свете почти пять столетий. Большую часть этого времени я ежедневно сталкивалась со смертью. Я видела Тьму. Видела ее жестокость, разрушения и возмездие. И очень хорошо узнаю ее нити и тени. Возможно, именно потому, что я наблюдаю за ней так давно, я научилась видеть противоположное Тьме — то, что ослабляет ее силу.

— О чем вы говорите? — Мне хотелось закричать.

— О тебе, Зои Редберд. Есть в тебе нечто такое, чего не может коснуться Тьма. Поэтому именно тебе суждено стоять на стороне Света и вести битву со злом.

— Нет! Я не хочу вести никаких битв. Лучше вы. Или попросите об этом Дария. Или Старка. Черт, да призовите Ских и Хранителей! Они все прирожденные бойцы и воины. Воины, которые умеют сражаться. А я ничего в этом не смыслю. Я даже не знаю, как мне теперь жить без мамы.

Я громко воздохнула и прижала руку к груди. Когда Танатос не произнесла ни слова, а только продолжала смотреть на меня своими темными глазами, я сумела вернуться к более спокойному тону и сказала:

— Я этого не хочу. Я хочу быть обычной.

— Частично именно поэтому вся эта борьба и легла на твои плечи, юная Верховная жрица. Потому что ты не желаешь ее вести. Возможно, власть, которая неизбежно придет вместе с этой битвой, не сможет развратить тебя.

— Как Фродо, — прошептала я скорее себе, чем Танатос. — Он никогда не хотел владеть проклятым кольцом.

— Джон Толкиен. Хорошие книги и отличные фильмы.

Я с удивлением посмотрела на нее и сказала:

— Да-да, я знаю. Двадцать первый век. Должно быть, у вас есть кабельное телевидение.

— А как же!

— Здорово, но давайте вернемся к вопросу о Хранителе Кольца. Э-э-э, если я правильно помню — а это так и есть, потому что я пересматривала режиссерскую версию фильмов раз стопятьсот — кольцо, которое Фродо не хотел носить, почти уничтожило его.

— И таким образом он спас свой мир от Тьмы, — напомнила Танатос.

Я почувствовала, как по мой спине поползли леденящие кожу мурашки.

— Я не хочу умирать. Даже ради спасения мира.

— Всем нам суждено умереть, — заметила Танатос.

Я покачала головой:

— Я не хранитель кольца. Я просто подросток.