Кононов Варвар - - (книги регистрация онлайн txt) 📗
«Твоя страна воюет», – заметил Трикси.
Ким вздохнул снова.
– Война – лишь продолжение политики другими средствами. Правда, негодными.
«Политика, борьба за власть, внутривидовая конкуренция… Я ознакомился с этими понятиями, проникнув в разумы нескольких носителей, весьма компетентных в данных вопросах. Обдумывая и анализируя императивы, которые движут вами, я пришел к мнению об их иллюзорности».
– Ну-ка, ну-ка! Послушаем! – Заинтригованный Ким уселся в старое кресло рядом с китайским столиком. – Ты полагаешь, что борьба за власть – иллюзия? А как же партии, национальные интересы, экономическая подоплека разногласий, идеи авторитарности и демократии? Все это – иллюзия?
«Экономическая доминанта ваших действий является, конечно, реальностью, но все остальное – туман, скрывающий истинную расстановку сил. Вы изобретаете сложные теории, тогда как связь вашей политики с экономикой много проще и обычно ее диктует элементарный инстинкт выживания. Взять хотя бы партии… Что это такое?»
– Организованные группы людей, выражающие интересы определенных слоев населения и стремящиеся к власти, дабы реализовать на практике свою политико-экономическую программу, – отбарабанил Ким. – Вот, к примеру, в Штатах есть демократы и республиканцы, а у нас…
«Сначала о Штатах, – осадил его Трикси. – Так кто, по-твоему, там правит?»
– Я же сказал, республиканцы или демократы. То одни, то другие, согласно волеизъявлению свободного народа.
«Республиканцы!.. Демократы!.. – Ментальная волна иронии накрыла Кима. – Великая Галактика! Вот еще одна иллюзия, еще один мираж! – Ирония стала сильнее. – Есть, мой мудрый, но слишком доверчивый друг, такая человеческая болезнь, которая зовется диабетом. В Финляндии я просканировал пару врачей и кое-что выяснил. Нарушения в поджелудочной железе, продукция инсулина падает, а этот гормон вам жизненно необходим. Без него не усваиваются углеводы – сахар, фрукты, хлеб… Сбой углеводного цикла фатален, так как глюкоза не может проникнуть в клеточные структуры. Очень распространенное заболевание! Слышал о нем?»
– Разумеется. Ну и что с того? При чем тут диабет? Тем более что хоть болезнь неизлечима, но в наше время несмертельна – сидят себе люди на диете, вводят искусственный инсулин или принимают таблетки… не знаю какие, но таблетки снижают уровень глюкозы. А еще…
«А еще помолчи и послушай. В Штатах пятнадцать миллионов диабетиков, объединенных, вместе с врачами и медсестрами, в союз. Лекарства им выдаются бесплатно, как в вашей стране, но у них еще множество льгот и привилегий. А теперь вспомни определение партии: группа, выражающая интересы, и так далее… В этом случае я бы добавил: жизненные интересы – ведь без лекарств и помощи этим людям не прожить! И вот они объединяются в союз, отстаивающий их права. Мощный, сплоченный, диктующий свою волю сенаторам и конгрессменам, генералам и президентам».
– Ты хочешь сказать… – начал пораженный Ким.
«Да, да, именно то, о чем ты подумал: самой могучей державой вашего мира правят диабетики! В подавляющем большинстве – люди взрослые, активные избиратели».
– Избирателей в Штатах миллионов двести, – возразил Ким. – Пятнадцать против двухсот… Что-то у тебя не вяжется с арифметикой, друг дорогой.
«Еще одна иллюзия… Учти, у каждого больного в среднем трое родичей – муж или жена, родители или взрослые дети. Выходит, к делу причастны шестьдесят миллионов, а к избирательным урнам являются не двести, а дай бог сто двадцать. Те, кто связан с диабетом, приходят всегда, и таких – половина. Их поддерживают фармацевтичекие фирмы, производители особого питания, глюкометров и шприцев, фермерские союзы. Представь, что какой-то президент решит урезать ассигнования на лекарства… И что с ним случится?»
– Отстрелят, – честно признался Ким и с любопытством спросил: – Так что же, и у нас правят диабетики?
«Увы! Они разумные люди, их интерес – стабильность и процветание, а у вас… – Трикси издал нечто, вроде ментального хмыканья. – У вас пока что правит класс сантехников-алкоголиков. Но ты не огорчайся: по моему прогнозу, лет через тридцать половина ваших жителей станет диабетиками, а алкоголики вымрут из-за цирроза печени».
– Плохо ты нас знаешь, – отозвался Ким. – Мы умеем совмещать полезное с приятным.
На его губах змеилась усмешка. Было так забавно вникать в рассуждения инопланетного существа о земной политике! Может, Трикси в чем-то прав? Как говорится, со стороны виднее… Может, в Штатах в самом деле правят диабетики? И в Штатах, и в Европе, где диабетиков тоже вагон… Европа-то объединяется и общую валюту вводит! Интересно, сколько недужных в Европарламенте? И что произойдет, когда болезнь научатся лечить и партия диабетиков исчезнет? Не явится ли это поводом к таким мировым потрясениям, перед которыми конфликты в нынешних «горячих точках» – буря в стакане воды?
Ким не успел додумать эту мысль – подслушав ее, Трикси снова включился в разговор.
«Ваши внутривидовые противоречия часто связаны не с экономикой, не с принадлежностью к различным расам и религиям, а с обстоятельствами географического плана. Мой мир был издревле одинаков и пригоден для обитания в любых широтах и климатических зонах; у нас нет ни океанов, ни морей и рек, ни мест возвышенных или пустынных. Ваша планета в этом смысле устрашает чудовищным разнообразием рельефов и ландшафтов. Горы, равнины, огромные пространства, занятые водой, или песками, или льдами… Излишнее нагромождение форм, а в результате вечное недовольство, вечный дележ и грабеж. Ландшафтные конфликты! Плюс, разумеется, кислородная атмосфера».
– Ландшафтные конфликты? – Ким моргнул с недоумением. – Это что-то новое!
«Не новое, а старое: борьба между горцами-хайлендерами и лоулендерами, обитателями равнин. Афганистан, Кавказ, Шотландия, Карпаты, Пиренеи… Горцы свирепы, агрессивны, но лоулендеры лучше организованы и многочисленны, а потому победа доставалась им. К тому же они более умны. Великие полководцы и поэты, провидцы и гении – все они были из жителей равнин».
Кононов, весьма уважавший кавказскую удаль и кухню, решительно замотал головой.
– Вот тут ты не прав! Не знаю, как там в Пиренеях, а на Кавказе у нас гениев пачки! Один Иосиф Джугашвили чего стоит!
Трикси изобразил ментальный смех:
«А если серьезно?»
– Серьезно? Ну, Низами и Пиросмани… Шота Руставели… имам Шамиль… еще полководцы были – Георгий Саакадзе и Вардан Мамиконян… Еще Расул Гамзатов с Муслимом Магомаевым… Еще…
Он призадумался. В голове у него что-то шевелилось и перемещалось, подобно дрейфу континентов, тянувшемуся сотни миллионов лет.
«Я нашел информацию об этих личностях в твоей памяти, – заметил пришелец. – Поэмы Низами и Руставели, стихи Гамзатова, которые ты читал, книги о Шамиле, Саакадзе и других… Достойные гуманоиды! Но на равнинах людей такого калибра больше в сотни раз. Если желаешь, еще один пример: мой мир равнинный, и в результате я прилетел к тебе, а не ты ко мне».
Ким рассмеялся и посмотрел на часы: было без четверти пять.
– Время обеда, а мы заболтались! Поедим, поработаем, а там и Дашенька приедет.
Трикси испустил ментальный вздох.
«И опять мне прятаться…»
– Опять. Ты понимаешь разницу между общественной и личной жизнью?
«Не очень, Ким. У нас нет ни того, ни другого».
– А что же есть?
«Просто жизнь».
Пообедав, Ким присел к компьютеру и бодро настучал четыре страницы текста. Мысли об авансе и колечке для Даши согревали его.
– Не пойти ли нам облегчиться? – произнес Эйрим Высокий Шлем, сын Сеймура Одноглазого.
«Самое время, – подумал Конан, – выпито немало да и съедено изрядно. Пора облегчиться, а затем продолжить переговоры». Ему никак не удавалось уломать Эйрима отправиться в поход на замок Кро Ганбор: ванирский вождь с охотой соглашался перебить ратников Гор-Небсехта, обосновавшихся в его усадьбе, но в обитель колдуна идти не хотел, отговариваясь тем, что люди ему не подчинятся. Конечно, волшебный клинок брата Конана, пронзивший камень, был серьезным аргументом; однако, по утверждению Эйрима, нож смотрелся бы еще лучше в брюхе мертвого колдуна. Кто его знает, этого Гор-Небсехта? А вдруг он, издыхая, ухитрится наслать порчу на тех, кто захватил его замок? Нет, хозяин Рагнаради не желал рисковать!
