Поспорить с судьбой - Панкеева Оксана Петровна (электронные книги без регистрации TXT) 📗
– Но… – Кира совершенно растерялась. – Но он же король!
– Ну и что? – спокойно ответила Эльвира, полюбовалась на себя в зеркале и достала баночку с румянами. – Я тебе с самого начала говорила, что твои представления о королях просто смешны. Не будь деревней. По-твоему, король – некая бесполая абстракция? Может, ты даже полагаешь, – добавила она, вспомнив шутку Карлсона, – Что король не ест, не пьет, и в туалет не ходит?
– Ну, положим, как он пьет, я видела, – хмуро проворчала Кира.
– А как он трахается, я не только видела, – заверила ее Эльвира. – Очень даже ощутимо. И, между нами говоря, у него действительно весьма немалый… экземпляр. Хотя и не настолько, как расписывает Камилла. А чего ты так огорчилась? Ну, подумаешь, король за тобой ухлестывает. Если не нравится – откажись пару раз от свиданий под каким-нибудь предлогом, он поймет и отстанет, при всем его свинском поведении он еще ни одной даме не навязывался вопреки ее желания. А если нравится, то я вообще не понимаю, что тебя смущает.
– Меня смущает все. – Кира снова нахмурилась и поправила манжеты, хотя видимой необходимости в этом не было. – С какой стати вдруг я? Вокруг него толпами ходят красавицы вроде тебя, а ему вынь да положь одноглазую воительницу? Он что, извращенец какой-то?
– Не знаю, – пожала плечами Эльвира, снова отворачиваясь от зеркала. – Может, он разочаровался в красавицах. А может, с тобой он не так стесняется своей собственной внешности. А то он из-за этого вечно переживает. А такие вот дуры вроде нашей Анны этому способствуют. А может, ему просто нравятся воительницы. Вспомни, что говорила Этель о своей подруге. Или ему нравится с тобой в шахматы да в «башенки» сражаться, а то ему вечно не с кем, все проигрывают за десять ходов. А может, у него просто сразу встает, как только он посмотрит на твой шикарный бюст. Поди пойми их, этих мужиков, чего им надо. Вон Ольга какая страшненькая, а ее красавец с нее глаз не сводит, и на других внимания не обращает. Камилла даже сказала, что под его взглядом она начинает сомневаться в собственном существовании… Да мало ли за что ты могла приглянуться нашему величеству. Смотри только, будь осторожнее, а то найдется какая-нибудь ревнивая дура, вроде нашей Дорианы…
– Вот это как раз ерунда, – вздохнула Кира. – Ревнивых дур я не боюсь. Но вот что меня действительно повергает в смятение, так это грядущее логическое продолжение королевских ухаживаний. Ведь в один прекрасный день вся эта сказочная прелесть кончится вульгарным предложением переспать, и даже если он не будет на этом настаивать, как ты говоришь, все равно будет очень неприятно и… некрасиво.
– Кира! – перебила ее подруга. – О чем ты говоришь! Какой может быть переспать, когда ему срочно жениться нужно! Совсем другое будет предложение, уж можешь мне поверить. Королю сейчас не до любовных приключений, и раз уж он так старательно за тебя взялся, то с самыми серьезными намерениями. Так что, начинай заранее обдумывать ответ. Как ты, хочешь быть королевой?
– Мне не семь лет, – проворчала Кира. – И я в своем уме, в отличие от твоей матушки.
– Не веришь? – засмеялась Эльвира. – Ну и не верь. Сама увидишь.
Глава 10
– Ой! Диего, что это с тобой? – ужаснулась Ольга, как только Кантор переступил порог.
– Упал с лошади, – пояснил Кантор, не вдаваясь в подробности. Совершенно незачем Ольге знать, что эту самую лошадь под ним подстрелили, когда они удирали от отряда правительственных войск. И что он чудом не свернул себе шею при этом. А то ведь начни, придется и рассказывать, как они на этот отряд напоролись, и при каких обстоятельствах. Нет, ему положительно не везет последнее время. Не успел перейти в личную охрану Пассионарио, как на того стали охотиться с удвоенной интенсивностью. Причем ни одного покушения в последнее время не было, исключительно попытки похищения. То ли прознали, кто он такой на самом деле, то ли осознали роль пропаганды в борьбе за власть, то ли просто советник Блай пожелал завести себе новый объект для своих экспериментов…
– Больно? – посочувствовала Ольга, бережно дотрагиваясь пальчиком до его руки, висевшей на перевязи.
– Уже нет, – улыбнулся Кантор. – Во всяком случае, в главном деле это не помешает. Только прежде, чем мы приступим, у меня еще есть одно небольшое дело к вашему королю. Не знаешь, как бы мне его увидеть?
– Надо же, – удивилась Ольга. – А у него к тебе тоже дело. Он уже несколько вечеров подряд ко мне заглядывает и о тебе спрашивает. И мне не говорит, какое дело. Не лезь, говорит, Ольга, в политику…
– Совершенно верно он тебе говорит, – согласился Кантор. – Что ж, тогда посидим, подождем его величество. Надеюсь, он не собирается мне припомнить давние обиды?
– Он то же самое спрашивал, – засмеялась Ольга. – Интересовался, обижен ли ты на него до сих пор. А то он собирается тебя о чем-то попросить, и опасается, что ты его пошлешь подальше все за те же давние обиды.
– Может, и пошлю, – серьезно ответил Кантор. – Только уж, конечно, не за обиды, а если он меня попросит о чем-то неподобающем.
– Ну что ты, – так же серьезно заверила его Ольга. – У него совершенно классическая сексуальная ориентация.
Они дружно расхохотались, похоронив таким образом разговор о политике, и направились на кухню варить традиционный кофе.
– Как у тебя дела? – поинтересовался Кантор, располагаясь за столом и наблюдая, как Ольга возится с печкой. Ведь уже полгода здесь живет, а с печкой обращаться так и не научилась… – Решила, чем будешь заниматься?
– Нет, – вздохнула Ольга. – Попробовала я прозу писать, полная фигня получается. Слов не хватает. Одни диалоги получаются.
– А попробуй из этого сделать пьесу, раз так, – посоветовал Кантор. Сам он смутно представлял, как вообще можно писать прозу.
– А пьесу из этого делать нельзя, потому как сюжет совершенно непригоден для постановки. Технически. Ну, там, декорации, спецэффекты и все такое. Да и диалоги получаются какие-то корявые. Я просто не знаю, может я действительно полная бездарь?
Кантор вздохнул.
– Ольга, а попробуй определить, чем бы ты хотела заниматься, если бы у тебя были неограниченные возможности? Ну вот, как в сказке, любое желание?
– Могу сказать, – Ольга, наконец, совладала с печкой и поставила кофейник. – Я всегда хотела снимать кино. Обычно девочки поголовно хотят быть актрисами, а я хотела быть режиссером. Только ведь это действительно из области сказки. Дома у меня просто не было на это ни связей, ни денег, а здесь связи и деньги есть, так нет кино.
– А чем тебе плох театр? – удивился Кантор. – Попробуй.
– Не знаю, – вздохнула Ольга. – Это ведь совсем другое…
– А ты все равно попробуй. А то ведь доведешь себя, как вот один мой знакомый… – он замолк, озаренный внезапной идеей, и задумался, пытаясь ее оформить.
– Ну, так что твой знакомый? – напомнила Ольга.
– Да был у меня один знакомый бард… Не хочу о нем рассказывать, грустная история. Знаешь что, давай я тебе лучше кое-что посоветую, только очень прошу, никому не говори, что это посоветовал я.
– Так ведь все и так догадаются, – засмеялась Ольга. – Твои советы поразительно узнаваемы.
– Не догадаются, – пообещал Кантор. – На этот раз никому ничего показывать не надо. Если ты все-таки решишься попробовать себя в театре… Ты помнишь того пьяницу, у которого ты купила портрет? Он постоянно околачивается на рынке, ты должна его знать.
– Ну, примерно помню… – наморщила лоб Ольга. – Пожилой такой мистралиец…
– На самом деле ему не больше сорока, – поправил Кантор. – Так вот, если ты все-таки решишься, попробуй вот что сделать. Найди этого мистралийца, приведи его каким-нибудь образом в чувство, а то он постоянно то пьян, то с похмелья, и попросись к нему в ученики. Расскажи ему о портрете, о своем проклятии, и скажи, что твой мертвый супруг тебе снился и посоветовал к нему обратиться. На него это должно произвести впечатление, может, даже пить бросит. Он, конечно, станет тебя расспрашивать, что он еще говорил, как и зачем, и все такое. Обязательно станет, они когда-то были друзьями, а потом… потом не очень хорошо расстались, и этот портрет, кстати, Эль Драко подарил ему на память. И поскольку Карлос… этого типа зовут Карлос… поскольку он был перед своим другом здорово виноват, и очень из-за этого переживал, расспрашивать он обязательно станет. На это скажи ему так. Его покойный друг его давно простил и просил передать, чтобы он прекращал маяться дурью, посмотрел на себя в зеркало, ужаснулся, и взялся за ум. Может, это на него подействует. Врать, конечно, нехорошо, но это для его же блага. И если он все-таки придет в себя и возьмется тебя учить, считай, что тебе повезло. Этот, как ты говоришь, бомж, лучший театральный режиссер, какого я только знал.
