Ведьма и князь - Вилар Симона (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT) 📗
– Чего так удивляешься, вдовий сын? Сам же сказывал, что одно время ходил в учениках у волхвов.
Мокей только отворачивался. Не говорить же им, что за неспособность свою и был он изгнан из чащ? Думать сейчас о том не хотелось. Думать не хотелось вообще. Усталость ли, сонная ли одурь или еще что навалилось на Мокея, но только он едва нашел в себе силы пристроить под навесом лошадь, задать ей овса, а потом еле дотащился до полатей. Рухнул на них, даже не развязав кушака на кожушке.
Через какое-то время Маланич спросил:
– Достаточно ли сильный сон наслал ты на него, Пущ?
И когда тот утвердительно кивнул, повернулся к своим спутникам.
– Ждать, когда этот олух найдет привычную дорогу, мы не станем. Сейчас в селищах Корочун отмечают, а это время, когда гасят огни и все волшебное удваивает свои силы. Этим нам надо воспользоваться. Ты, Шелот, обернешься филином и полетишь по округе…
– Да смогу ли я? Вон что творится под небесами богов! – Маланич хмуро взглянул на Шелота. Среди кудесников тот был самый молодой. Хотя слово «молодой» волхву вряд ли подходило. На вид Шелот был степенным кудесником, морщины избороздили чело, волосы наполовину в седине. Но волхвы пьют чародейскую воду, и, несмотря на годы, силы в них молодецкие. А возраст Шелота можно было определить только по волосам: они у Шелота были короче, чем у остальных, спускались немного ниже плеч, да и борода еще не выросла длинная. Зато он был наделен ведовской силой, и Маланич ему об этом напомнил. Сказал, что Шелот лучше других способен превращаться, к тому же и Маланич подсобит ему своим колдовством, да и время Корочуна сыграет им на pукy, а то, что ненастье… Так филин – птица сильная, в потемках хорошо видит, справится с полетом в ветреную погоду. Лететь же ему… Тут Маланич стал объяснять подробно. Сказал, что филину следует летать по округе, а как завидит какое-нибудь селище, пусть сядет возле хозяйских хлевов, обернется лаской и проникнет к скотине. И пусть нашлет на коров и коз хворь, вызовет падеж и не жалеет колдовского зелья, не скупится на заговоры. Падеж скота должен начаться не позже чем через день-два.
– А теперь самое главное, – вздохнул Маланич, медленно поглаживая беспалой рукой длинную белую бороду – Ты должен разыскать это селище Сладкий Источник и также вызвать там падеж скота, но потом нужно внимательно приглядеться к местности, а главное, найти ведьму по имени Малфрида. Ты, Шелот, был в Диком Лесу, когда Малфрида там обучалась, видел ее, так что сможешь узнать. Мы же будем ждать тебя здесь, сколько понадобится.
Мокей сладко похрапывал и не видел, как в непривычном синеватом сиянии изменился один из волхвов, как наклонился, будто ища что-то на земле, потом развел руки в стороны, и на них появилось рыжее оперенье, голова стала покрываться перьями, даже привычные для филинов перья-уши обозначились. Сияние стало ярче, а когда погасло – сидела перед волхвами обычная лесная птица, гукала, клекотала, вращая во все стороны головой с изогнутым плоским клювом-носом, зыркала желтыми глазищами. Потом Пущ приоткрыл створку двери, и филин, захлопав крыльями, полетел в ночь.
Когда на другой день Мокей протер глаза и, позевывая, вышел за порог, в лесу было почти тихо. Летел легкий снежок, низко нависало тяжелое от туч небо.
– А где еще один из ваших? – поинтересовался Мокей у волхвов.
Его не удостоили ответом. Волхвы сидели строгие, застывшие, только чуть перебирали амулеты у поясов. Мокей скоро понял, что кудесники теперь не очень-то и рвутся в дорогу, и вышел поглядеть на своего коня, задать ему новую порцию корма. Что теперь? Оставалось ждать, когда волхвы изъявят свою волю. А пока Мокей достал из сумы вяленого мяса, нарезал тонко и положил несколько кусков перед служителями. Но те даже не глянули. Только немного позже достали какого-то толченого порошка, пожевали горсточку. В землянке даже запахло ягодами и летом, но на мясо ни один из них по-прежнему не взглянул.
Мокей знал, что волхвов лучше не тревожить, когда они в таком отрешенном состоянии. Вот и сидел тихо в стороне, жевал мясо и думал о своем. О Малфриде думал. Все не мог простить ей того, как бросила его о стену. Сильная, сука! Да как она посмела!.. Как вообще баба смеет наказывать мужчину! И Мокей ощущал, как вместо прежнего приятного теплого чувства в нем растет совсем иное. Ненависть. И чего, спрашивается, эти длиннобородые тянут? Малфрида ведь может что-то учуять, может погадать и узнать, что ее ищут. Ведь она и раньше избегала чародеев. Простя рассказывала, как при первой встрече с Малфридой та перво-наперво поинтересовалась, часто ли в Сладком Источнике бывают волхвы. И, узнав, что уже давно их не видывали, и никто не ожидает в ближайшее время, сразу решила идти к селищу. Напросилась в род. Тварь темная! И как он только мог любить такую?
Волхвы по-прежнему сидели в трансе. День, второй, третий. Ни по нужде выйти им не требовалось, ни подкрепиться, как следует, ни поспать. Мокей же совсем извелся от безделья. Даже не верится, что когда-то он мог желать стать одним из них. Нет, с простыми людьми все же интереснее, веселее. Сейчас в селищах наступление нового солнцеворота отмечают, сытно едят, поют песни, ходят по родам, сговариваются насчет свадеб. Учко, небось, извел Стогнана просьбами назначить свадьбу с Малфридой. Да только будут ему вместо свадебного пира похороны. Не пощадят волхвы чародейку. Это уж как боги святы!
А еще Мокей припомнил, как Стогнан обещал ему услать Учко по какому-то делу вскоре после Корочуна. Видать, чтобы тот повременил со свадьбой. Какое дело для Учко найдет староста, Мокей не ведал. Главное, чтобы тот возле Малфриды своей не околачивался. А то они еще того… Мокей ведь помнил, какой была Малфрида, когда вдруг ей любиться с ним захотелось. И как представил, что чародейка такой же будет и с Учко, его начинала душить холодная злоба. Ну, ништо. Он свое дело сделает, так что не долго им миловаться. Мокей сумеет посчитаться с ведьмой за все унижения. О том же, как Малфрида выхаживала его после укуса оборотня, он и не вспоминал.
Снег, шедший все эти дни, наконец, прекратился, стало подмораживать. Лошадка Мокея, словно за один день вдруг покрылась пушистой бурой шерстью, точно мхом. И застоялась, видимо. Как объяснить иначе ее беспокойство, то, что под вечер она вдруг стала рваться на привязи, ржать, фыркать испуганно. Волка почуяла, что ли? Мокей вышел ее успокоить, но она все равно храпела и трясла головой. И тут Мокей неожиданно увидел сидевшего недалеко на суку большого филина. Тот вращал головой, клекотал громко. Лошадь так и рванулась в сторону, заржала. У низкого входа в землянку показался главный волхв. Что он тут главный, Мокей понял давно. Как и то, что он считается с двумя другими, а третий волхв – вроде прислуги. Потому Мокей и сам не больно приглядывался к нему. Но сейчас именно этот третий, незначительный, позвал в землянку Мокея.
– Иди-ка, хлопче, передохни.
– От чего же передохнуть? Что я, лес валил?
Но неожиданно послушно пошел. Как входил, еще помнил, а как укладывался, совсем забыл. Просто рухнул, и сон сразу накрыл его. И не мог Мокей видеть, как филин неожиданно обернулся в отсутствовавшего чародея, вошел в избу следом за Маланичем, сел на лавку, с удовольствием приняв из рук волхвов пахнущий ягодами и травами порошок, пожевал.
– Ты как будто и не сильно притомился, Шелот, – заметил Маланич, вглядываясь в довольное лицо волхва, в его задорно поблескивающие глаза. – Неужто нашел неизвестный нам источник чародейской воды?
Тот даже хохотнул.
– Не торопи, Маланич, обо всем сейчас поведаю без утайки, но по порядку.
Сначала он рассказал, как наслал падеж на окрестный скот, потом, как разыскал селище Сладкий Источник. И тут началось самое неожиданное. Не смог он колдовать среди строений селища, больше того – сам того не желая, вдруг обернулся в волхва. Не будь ночь такой темной, его бы обнаружить смогли, так что пришлось обходить селение, прячась в зарослях. И тут он увидел, что развеивает чародейство в округе. Крест.
