Маг с привидениями - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер (бесплатные версии книг .TXT) 📗
Через некоторое время Мэт догадался, что, углубляясь в лес, они приближаются к древней, первобытной чащобе, где стояли тысячелетние дубы, исправно снабжавшие омелой самых настоящих друидов. Мэта снова пробрала дрожь, и он пошел дальше, стараясь не отставать от бохана. Как он жалел о том, что у него нет с собой огнива. Кто его знает, этого бохана... А вдруг у него такое извращенное чувство юмора, что он способен исчезнуть и бросить Мэта одного в полночном лесу?
К счастью, на уме у Бохана, похоже, была шутка более изощренная. Молча шагая вперед, он в конце концов вывел Мэта на обширную поляну, над дальним краем которой парил призрак, окруженный блуждающими огоньками. На миг суеверные страхи предков возобладали в душе Мэта над здоровым скептицизмом двадцатого века, но затем скепсис все же пришел ему на выручку и заставил приглядеться к страшному зрелищу повнимательнее. Блуждающими огоньками при ближайшем рассмотрении оказались самые обыкновенные светлячки, а «призраком» — все тот же псевдодруид в белом балахоне, подсвеченный луной и взобравшийся на какое-то возвышение, столь же темное, сколь и возвышавшийся за спиной «друида» дуб. Мэт в восторге смотрел на дерево. Оно действительно производило потрясающее впечатление. Ширина ствола была никак не менее пяти футов, а ветви, нависая, закрывали чуть ли не половину поляны.
Мэт окинул взглядом остальную часть поляны, обратил внимание на то, что и там тоже вертелись светлячки. А через пару мгновений, к ужасу своему, Мэт различил в темноте лица. Десятки лиц, принадлежавших людям в темной одежде. Не менее четверти населения деревни собралось здесь.
— Приятная картина, а? — полюбопытствовал Бохи, ехидно ухмыляясь.
— Для кого приятная? — пожал плечами Мэт. — Для Беленоса?
— Вот так и зовут того смертного, который придумал это представление в честь древней веры?
— Не знаю, — мотнул головой Мэт и более внимательно посмотрел на бохана. — А ты бы его как назвал?
— Ну, к примеру — «ваше величество», — предложил бохан.
Мэт вытаращил глаза, но тут же покачал головой.
— Сильно сомневаюсь, — сказал он.
Но на самом деле, если задуматься, доля здравого смысла в таком предположении наличествовала. Церковь всегда была единственным могущественным препятствием на пути королевской власти к абсолютной тирании. Она являлась противодействующей силой, удерживающей монархов от деспотизма. Ну и как же, спрашивается, легче всего было убрать с дороги это препятствие? Естественно — заменить государственную религию религией собственной, беспрекословно тебе повинующейся.
Безусловно, здесь нужно было учитывать то, что как только псевдодруиды получат статус государственной религии, они пожелают сами урвать побольше власти, чтобы в дальнейшем противостоять королю. Не исключалось даже и то, что они могут попытаться управлять им. Но это, по трезвом размышлении, выглядело уж больно далеко идущей стратегией.
Друид вскинул руки и возопил:
— О люди Беленоса! Так я обращаюсь к вам, ибо вы воистину люди Беленоса, как и ваши отцы, деды, прадеды и прапрадеды!
Люди зашептались, но вскоре умолкли и снова стали слушать «друида». Наверное, решили, что они и вправду — люди Беленоса.
— Люди Беленоса! Давным-давно никто в этой деревне не поклонялся богам древности так, как следует им поклоняться! Я стану возносить молитвы богам древности, а вы просто стойте и слушайте.
— Все, стало быть, будут притворяться, — пробормотал Мэт, обратившись к бохану, уверенный в том, что тот стоит рядом. Ответа не последовало. Мэт повернул голову и обнаружил, что Бохи исчез. По спине у Мэта побежали мурашки. Какую же проказу бохан задумал на этот раз?
— Известна ли вам эта песня? — вопросил «друид» и запел:
Люди переглянулись, кивнули. Некоторые стали подпевать «друиду».
— А, вы знаете эту песню! — вскричал Баналикс. — Так пойте же со мной!
Второй куплет и припев прозвучали в хоровом исполнении.
— Это песня о богах древности! — возопил «друид», и люди стали обмениваться удивленными восклицаниями.
Мэт же был не на шутку удивлен безудержным нахальством и враньем «друида». Дело в том, что «Громче, кукушка, пой!» приобрела популярность всего-то лет сто назад и известна была друидам не больше, чем готические соборы.
Дав людям несколько минут на разговоры, Бараликс выкрикнул:
— Да-да, это песня о богах древности, песня майского дня — священного праздника! И ваши христианские священники только потому позволяют вам петь ее, что в ней не упоминается ни одно из имен древних богов! Споем же ее от начала до конца!
Баналикс снова завел «Кукушку», и на сей раз песня прозвучала гораздо более выразительно и ритмично. То ли сам Баналикс был таким умелым аранжировщиком, то ли перенял эту версию песни у кого-то, но Мэт мог поклясться, что в оригинале и в помине не было такого драйва.
Когда песня была допета, «друид» крикнул:
— Беленос!
Люди сразу умолкли.
— Ну, ну же! — поторопил их Баналикс. — Если вы не верите в богов древности — ну, значит, будете просто произносить их имена, которые для вас ничего не значат! Просто произносите их имена следом за мной! Беленос!
— Беленос! — отважились пробормотать некоторые.
— Можно и погромче! — решил воодушевить народ Баналикс. — Беленос!!!
— Беленос! — более дружно отозвались люди.
— Не слышу вас! — вскричал Баналикс. — Дружнее, громче! БЕЛЕНОС!
— БЕЛЕНОС! — громче отозвались жители деревни.
— Хорошо, хорошо! А теперь посмотрим, сумеете ли вы столь же громко прокричать имена других богов! ТУТАТИС!
— ТУТАТИС! — отозвались крестьяне. Баналикс вытащил из складок балахона деревянную фляжку.
— Вот священный медовый эликсир, напиток богов! Испейте его, дабы возвыситься духом!
Он бросил фляжку тем, кто стоял ближе. Один из мужчин поймал ее, вынул пробку, подозрительно понюхал, затем пригубил, а потом сделал глоток побольше. Его сосед принял у него фляжку и выпил еще больше.
— А вот и еще, и еще! — Баналикс принялся вынимать из складок балахона одну фляжку за другой и бросать их людям. — Пейте, передавайте друг другу и воспевайте богов.
— ЛУГ! — прокричал Баналикс.
— ЛУГ! — ответил ему хор.
— МОРРИГАН!
— МОРРИГАН!
Люди пили из деревянных фляжек «эликсир богов» и выкрикивали следом за Баналиксом имена богов. Мэт затесался в толпу и разглядел, что Баналикс бросает людям бутылочку за бутылочкой и запас их все не иссякает. Только теперь он уже не вытаскивал их из складок балахона. Фляжки были сложены горкой в темноте, оттуда их теперь и брал «друид». Кто-то передал одну из фляжек Мэту, и тот, прежде чем передать другому, вылил на язык каплю жидкости. Жидкость оказалась сладкой на вкус, даже приторно-сладкой. Баналикс не обманул — и в самом деле мед в напитке присутствовал. Похоже, зелье было изготовлено из перебродившего меда, но сладость тут же сменилась послевкусием, от которого сначала обожгло пищевод и затем — и желудок. Да, видимо, на каком-то этапе своего изготовления это пойло и было медовым вином, но затем подверглось увариванию и перегонке, в результате чего и превратилось в напиток гораздо более высокой крепости — нечто типа медового бренди. Мэт гадал, кто же здесь мог изобрести перегонный куб. Одно он знал точно — кто бы его ни изобрел, то были не настоящие друиды.
Баналикс продолжал управлять хором. Теперь он добился того, что люди слаженно произносили вслед за ним имена друидских божеств, но не выкрикивали, а выговаривали лишь немного громче обычного. Имена звучали с необычайным, жестким драйвом, и Мэт догадался, чего добивался Баналикс. Весь ритуал был предназначен для того, чтобы люди перестали мыслить по отдельности, чтобы их мышление стало мышлением толпы. Теперь им было намного труднее отличить добро от зла.
