Темный Набег - Мельников Руслан (читать книги онлайн без сокращений .TXT) 📗
– Еще большая?
– Частичка великой древней силы. Истинной силы. Силы Первых.
– Изначальных? – ахнул Всеволод от неожиданной догадки.
Кажется, он начинал понимать. Не все – кое-что. Но начинал. Колдунья… Дочь колдуньи, убитой Бернгардом… Ведьмина дочь…
– Она… та несчастная девчонка, которую ты сожрала… она – потомок Изначальных?
– Так, – коротко подтвердила Эржебетт. – Сила Первых, крывшаяся в ней, перевешивала прочие силы. И Пьющая-Любящая стала ею и ею осталась.
– Ею… – ошарашенно повторил Всеволод.
– Юной девой-зверем, полной великой силы и ведающей искусство брать силу других.
– Пить с чужой кровью? – передернулся он. – Жрать с чужой плотью?
– Так тоже можно, – Эржебетт усмехнулась, поправила сама себя. – Так тоже – могу. Как Пьющие и оборотаи – могу. Но для меня проще и безопаснее – брать чужую силу с любовью – с полнокровной плотской любовью.
Потом – добавила. Как показалось Всеволоду, не без гордости:
– На это способна только Пьющая-Любящая.
– Почему только она?.. – вскинулся Всеволод. – Только ты – почему? Почему другие упыри – не способны? Так? Как умеешь ты? Почему другим нужна кровь, а любовь – ни к чему?
Губы Эржебетт презрительно скривились:
– Потому что они – не я, а я – не они. Потому что Пьящая-Любящая – высшая пьющая. Потому что в нашем мире Пьющая-Любящая всегда стоит над простыми пьющими.
– Над простыми? – сосредоточенно повторил Всеволод.
Ах, над простыми пьющими… Какую-то ниточку он поймал. Но пойманный кончик извивался и дергался, норовя вырываться из пальцев. Да и сами пальцы не хотели стискивать его крепко. Страшно потому что вдруг стало пальцам. Всеволод ужаснулся, содрогнулся от новой не сформировавшейся еще до конца, но уже леденящей душу догадки.
– Простые – просто пьют, – говорила Эржебетт. – Пьют кровь, не умея взять ее силу, а потому никогда не насытятся… К тому же они не подвластны себе. Пьющие-исполняющие – так их еще у нас называют. Это слуги, созданные чужой волей.
Слуги? Чужой волей?
Слова Эржебетт доносились до него откуда-то издалека, слова ее звучали глухо, будто проходили сквозь толстые ватные слои. Да он и не слушал уже эту лидерку, волкодлака, ведьмину дочь из колена Изначальных и… еще… кого-то еще… кого-то куда более жуткого…
Оглушительно бухало сердце. Кровь боевыми барабанами стучала в висках.
Над простыми пьющими… Пьющими-исполняющими… Слугами чужой воли…
А кто стоит над ними? Над простыми ненасытными кровопийцами? Над темным упыриным воинством – кто?
Известно – кто!
И известно, чья воля над ними довлеет!
– Ты! – выкрикнул Всеволод, отшатываясь и невольно прикрываясь мечом от саркофага, в котором – получеловек, полуупырь, полуоборотень, полу… Невесть что, невесть кто в котором. Нет, весть что и кто!
И до чего страшна та весть!
– Ты…
После внезапного озарения… после шокирующего откровения дар речи Всеволод смог обрести не сразу. Сам онемел, будто безъязыкая до недавнего времени дева-тварь.
– Ты… ты… ты – Черный Князь, Эржебетт?
Юная отроковица с зелеными ведьмиными глазами и с темной душой, порожденной иным обиталищем, вновь улыбалась ему. Ровные белые крепенькие зубы. Не имеющие ничего общего с клыками темных тварей. Пока – не имеющие.
– Если желаешь именовать вещи так, тогда уж – Черная Княгиня.
Княгиня! Вместо Князя! Не Черный Господарь, но Господарыня! Не Шоломонар – Шоломонарка. Не Рыцарь, а Дама Ночи. Вот ведь какие дела!
– Ты ведешь с собой упыриное воинство? – с ненавистью прохрипел он.
– А вот тут ты не прав, воин-чужак. Я сама никого в этот мир не приводила.
– Но если ты – Черная Княгиня…
– А почему ты решил, что я – одна? В нашем мире Князей и Княгинь не меньше чем в вашем. Только называются они иначе. Пьющие-Любящие. И Пьющие-Властвующие.
Всеволода прошиб холодный пот. Об этом он как-то не думал. Наверное, потому, что прежде ему об этом не говорили. Всегда говорили: «Черный Князь». Но никогда– «Черные Князья». А еще эти лидерки… Княгини… Любящие…
Тайны темного обиталища неожиданно открывались с новой, неведомой стороны. И в каждой новой тайне крылась другая.
– Единого Князя нет нигде, – продолжала Эржебетт. – Над простыми пьющими стоят Пьющие-Любящие и Пьющие-Властвующие. Первых у вас называют лидерками. Они сами по себе и собою лишь владеют.
– Собою? – тупо переспросил Всеволод.
– Из других они умеют изымать силу, но не более того. Вторых вы, люди, именуете Князьями, Господарями, Шоломонарами, Балаврами… Вторые – Пьющие-Властвующие. Они не только берут чужую силу. Они способны также создавать себе покорных слуг. Рабов. Пьющих-исполняющих. Целые дружины. Войска. Несметные полчища. А создав – повелевают ими. Вот за ними-то, за властвующими и идут полчища простых пьющих, и их волю выполняют. Только ведь и Пьющих-Властвующих в нашем обиталище много. И каждый жаждет власти – еще большей власти, чем имеет.
– Много? Жаждет? Власти? Большей? – его мысли не поспевали за ее словами. Слишком велик оказался шок от услышанного, и Всеволод сейчас был способен только в изумлении повторять уже сказанное Эржебетт.
– А чему ты так удивляешься, воин-чужак? Разве ваши князья полностью и беспрекословно подчиняются какому-то одному князю, стоящему над всеми?
– Нет, – ответил Всеволод. Бесконечные усобицы – привычное дело для этого мира. А раз так, почему в другом должно быть иначе?
– Вот то-то же. Пьющим-Властвующим тесно в нашем обиталище. Они вечно враждуют и ищут новые земли, новые пространства, новую жизнь. Новую пищу. А найдя, стараются остановить тех, кто идет следом. Дабы в найденных и захваченных краях властвовать самим, без соперников.
Всеволод мотнул головой, стряхивая оцепенение мыслей, возвращая ясность ума.
– Мне было сказано, что Черный Князь не волен перейти границу обиталищ, покуда его воинство не расчистит путь своему господину и не сметет сопротивление по эту сторону рудной черты.
– Тебе было сказано неверно, воин-чужак. На самом деле приходу властвующих… Князей противятся не здесь, а там, по ту сторону преграды-границы. Ибо каждый из властвующих жаждет войти в твой мир первым. Но ему мешают другие, а брешь между обиталищами невелика. Она не способна пропустить всех желающих сразу.
– А если пройдет хоть один? Князь? Властвующий? Мой мир погибнет?
Эржебетт опять усмехнулась. Чуть заметно. Почти не заметно.
– От одного пьющего, прошедшего преграду, большой беды не будет. Ни от властвующего, ни от любящего, ни от исполняющего. От двух-трех, даже от пары дюжин – тоже. Но вот если в пролом ринутся тысячи… десятки, сотни тысяч…
«Набег? – судорожно сглотнул Всеволод. – Это называется Набег!»
То, что происходит. Что произошло. Уже.
Об этом он подумал. Про себя. Вслух же выпалил иное. Другой вопрос. Давно не дававший ему покоя. С тех самых пор, как Всеволод впервые услышал о взломанной границе в Эрдейском краю.
– Брешь?! Как появилась брешь на рудной черте? Тебе известно это, Эржебетт?
– Известно, – неожиданно глухо и зло ответила она. – Я была первой. И я проходила преграду между обиталищами. Я переступала древнюю кровь дважды. Отсюда – туда. Пока еще была человеком. И оттуда сюда – когда человеком быть перестала. Если хочешь слушать дальше – слушай, воин-чужак, и бездарно теряй время на множество впустую произнесенных слов, туманной пеленой окутывающих истину. Если хочешь знать и видеть… Тогда дай мне свою руку. Снова – дай.
Брешь! Порушенная рудная граница! Открытый Проклятый проход! Истинная причина Набега! Всеволод хотел знать и видеть. Все это. Сразу. Быстро. И пусть для этого нужно протянуть руку лидерке. Пусть вновь придется на время растворить свое сознание в ее. А ее – в своем.
Ради этого он готов повторно испытать те неприятные ощущения, которыми после придется платить за знание, добытое таким путем. Он готов к шоку, к потрясению при возвращении обратно, в себя, к неминуемой слабости… Ради этого – готов.
