Наследник епископа - Куртц Кэтрин Ирен (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
Собравшиеся не представляли собой полный состав Совета, поскольку некоторые из его важных членов еще не прибыли из своих отдаленных владений, чтобы принять участие в обязательном приеме при дворе по поводу Рождества, но те, кто был на месте, представляли лучшие умы Гвинедда. Некоторые из этих умов Келсон знал в буквальном смысле, а в отношении остальных он мог только гадать, не решаясь применять свои способности без необходимости.
Естественно, Морган не представлял для него секрета; по крайней мере, его чувства по этому вопросу были очевидны. Сидя, как обычно, справа от короля, он был легко досягаем, как рукой, так и разумом. Морган излил весь свой гнев после первого прочтения письма и поэтому оставался хладнокровным, преследуя единственную цель: его старый враг не должен одержать победу.
Дункан занимал следующее кресло, в котором когда-то сидели его отец и брат, которые были герцогом Кассанским и графом Кирнийским; за ним сидел Эван, владевший тремя герцогствами Гвинедда. Келсон чувствовал беспокойство Дункана, вызванное не только общением с Дугалом, но и боязнью за Истелина, а для того, чтобы узнать мысли Эвана ему вообще не требовались его способности Дерини: тот, как обычно, говорил то, что думает.
За Эваном сидели епископы Арилан и Хью де Берри — Дерини Арилан, мысли которого Келсон не смог бы прочитать, даже если бы отважился на это, и серьезный, верный Хью. Арилан получил место в Совете, став епископом Дхассы, а Хью никогда не был членом Совета. Но раньше Хью был секретарем умершего коллеги Лориса, Патрика Корригана, что означало, что он знает Лориса не хуже остальных присутствующих.
Дугал тоже знал Лориса — не близко, но недавно — и меарское семейство, с которым больше никто не сталкивался. Он тоже не был официальным членом Совета, но Келсон планировал поправить это как только Дугал будет утвержден в качестве графа Траншского. Теперь, когда они снова были вместе, король хотел, чтобы его кровный брат всегда был рядом с ним, особенно учитывая неожиданные и таинственные экраны, которыми обладал Дугал. Молодой лорд еще не полностью пришел в себя после недавнего исследования этих экранов и своих травм, но, тем не менее, находился рядом с Келсоном, застенчиво сидя в высоком кресле между королем и архиепископом Брейденом.
Следом за Брейденом сидел архиепископ Кардиель, потом Джодрелл и Сайер де Трейхем. Все четверо были новыми членами Совета, назначенными Келсоном после своего восхождения на престол. Найджел, будучи наследником престола, сидел на противоположном от Келсона конце стола, а справа от него сидел Коналл, присутствовавший на заседании в качестве наблюдателя.
«Никто не подвергает сомнению вашу позицию, Сир,» — спокойно сказал Брейден, когда некоторые начали беспокойно поерзывать. — “Истелин тоже вряд ли стал спорить с этим. Как сказал Дугал, Истелин прекрасно понимает последствия своей лояльности.» — Он вздохнул. — “Я боюсь, что мы можем только молиться о спасении Истелина.»
«Молитвы не спасут его от мучений, которые Лорис уготовал для него,» — еле слышно пробормотал Арилан. — “Если бы у меня была возможность, я бы предпочел, чтобы Истелин получил coup de grace.»
Открытая поддержка Ариланом поступка, который Церковь запретила как убийство, поразила Брейдена и Хью, которые только недавно вышли из уединения монастыря и академии. Но для закаленных в сражениях coup de grace был обычным, хоть и нежелательным проявлением человечности по отношению к другу или врагу, которого отделяли от смерти только бессмысленные страдания. За исключением двух епископов, только Коналл делал этого. Даже Дугал не избежал этого. В основном, юный приграничный лорд имел дело с животными, неизлечимо больными или травмированными, но однажды ему пришлось добить человека из его собственного клана, сорвавшегося с прибрежного утеса, и поблизости не было никого, кто мог бы взять на себя ответственность за этот акт милосердия. Когда Дугал добрался до него, человек уже не мог говорить, и вряд ли хоть одна из его костей осталась целой, но затуманенные болью глаза молили о прекращении мук, что Дугал и сделал чиркнув своим кинжалом ему по горлу. Это случилось вскоре после того, как Дугалу исполнилось тринадцать.
Когда Найджел нетерпеливо прокашлялся и выпрямился в своем кресле, Дугал, стряхнув с себя воспоминания, подавил дрожь, тихонько радуясь, что судьба несчастного Истелина была решена не ими. Он знал, что никто не обвинял его в том, что он не прихватил с собой Истелина, когда бежал из Ратаркина, но, тем не менее, жалел, что не смог этого сделать. Несмотря на то, что по некоторым вопросам они не согласились друг с другом, Дугал оценил епископа как храброго человека и преданного друга, несмотря на краткость времени, которое они провели вместе.
«Мы не поможем ни Истелину, не себе, если и дальше будем обсуждать это,» — спокойно сказал Найджел, нарушая неловкое молчание. — “Вряд ли кто-то может сожалеть о происшедшем больше чем я, поскольку я знал его и как хорошего друга, и как преданного Церкви пастыря, но, тем не менее, я думаю, что мы должны рассмотреть более важные вопросы.» — посмотрел на Келсона, сидевшем на другом конце стола. — “Сир, может быть, в настоящий момент Лорис кажется большей угрозой, но вся его сила связана с поддержкой леди Кайтрины. Сломите ее, и Вы сломите Лориса.»
Келсон склонил голову в неохотном согласии. — “Я бы очень хотел сделать и то, и другое, дядя. Я опасаюсь, что, к сожалению, любое серьезное решение этой проблемы может быть предпринято только весной.»
«Ну, слава Богу, небеса вразумили его,» — еле слышно пробормотал Эван. — “Я уж было подумал, что он собрался отправиться на Меару сегодня вечером!»
«В такую погоду?» — удивился шокированный Брейден.
Морган, почувствовав неодобрение Эвана, бросил на Келсона предупреждающий взгляд.
«Эван, я думаю, что Его Величество неплохо знает ситуацию,» — сказал он беспечно. — “В любом случае, даже если бы погода не препятствовала нам, мы утратили элемент неожиданности. Наш набег на Меару оказался успешным лишь потому, что никто не ожидал, что мы отважимся на такое в преддверье зимних бурь. Но в следующий раз, они будут готовы.»
«Да, они будут готовы к военному нападению,» — возразил Найджел. — “Я же говорю о нападении, которое не требует никаких военных действий вообще. И средства для этого нападения — в Ваших руках, Сир.»
Келсон бесстрастно откинулся на спинку кресла и опустил глаза, водя пальцем по завиткам подлокотника. Он догадывался, что последует за этим. Ему оставалось только надеяться, что он каким-то образом сможет выкрутиться.
«Дядя, если Вы имеете в виду наших заложников, то я не воюю с женщинами и детьми.»
«Я и не говорю об этом,» — сказал Найджел. — “Но я хотел бы напомнить Вам, что не все войны выигрываются на поле боя.»
Прежде, чем Келсон смог сформулировать свой ответ, бородатое лицо Эвана расплылось в похабной ухмылке.
«Эй, парень, он говорит о постели. Вот это — подходящее занятие на зиму! Говорил я тебе, что тебе нужна невеста. И, кроме того, разве это не заставит ее мать образумиться?»
«Эван, пожалуйста!»
Упрек Келсона заставил старого герцога придержать язык, не смог убрать ни усмешку с его лица, ни блеск в глазах. Найджел, которому это решение нравилось не больше чем Келсону, смотрел на своего племянника со смесью сострадания и решительности. Архиепископ Брейден выглядел сомневающимся, Кардиель — задумчивым. Когда Брейден прокашлялся, глаза всех присутствующих немедленно обратились к нему.
«Сир, кажется что Их Сиятельства только что предложили вам жениться на леди Сидане,» — спокойно сказал Брейден.
«Принцессе Сидане, как считают меарцы, Ваше Преосвященство,» — поправил его Найджел, — «и наследнице того, что они считают их законной королевской династией.»
«Это — не законная королевская династия,» — указал Келсон. — “И даже если бы это было так, то перед ней есть еще ее мать и двое братьев.»
