Война (СИ) - Ильинская Яна Игоревна (е книги .txt) 📗

— А ты бывал в военных походах?

— Конечно, — удивленно посмотрел на него юноша. — Я же воин.

— И какая доставалась тебе добыча?

— Оружие. Я привозил матери рабов. Зеркала, красивые гобелены. Посуду. Она очень любит красивую посуду. И много-много тканей.

— Какое оружие доставалось тебе?

— Мечи, кинжалы, арбалеты, пики, копья, луки, стрелы.

— Ты стреляешь из лука?

— Немного, но предпочитаю арбалет.

— Для чего тогда тебе лук и стрелы?

— У нас есть воины, для которых лук привычней, чем для меня.

— Каким еще ты владеешь оружием? Как ты собирался убить меня на поле боя? Арбалетный болт?

— Нет. Я должен был встретиться с тобой лицом к лицу. У меня был меч и топор. Но тебя не было в бою, — очередную издевку Раднир и не подумал скрывать.

— На мне, как и на короле Матасе были бы латы.

— Мой меч пробивает латы.

— Тоже добыча?

— Нет, подарок.

— Чей?

Раднир прищурился, глядя на Интара:

— Какая тебе разница?

— Интересно. В нашем мире не столь много искусных кузнецов и еще меньше условий, чтобы сделать меч, способный пробить латы.

— Ты имеешь в виду Тогот? Да, я слышал о тех умельцах. Возможно, мой меч оттуда. Я не знаю.

— Опиши его.

— Клинок чуть больше обычного, и ширина у гарды тоже. Но это не утяжеляет его, как, казалось бы поначалу. Рукоять плоская, сужающаяся кверху, обмотана полосками мягкой шероховатой козьей кожей, крестообразная гарда. Навершие ромбовидное. Я видел мечи красивей этого. Но надежней — нет.

— Есть клеймо?

— Да, листок дерева. На навершие и на клинке у основания.

— Нарисуешь?

Интар кивнул Овете, и та принесла бумагу и письменные принадлежности. Интар протянул юноше перо.

— Давай.

Расправив на их столе лист пергамента, Раднир уверенно провел несколько линий.

— Это клеймо улисского кузнеца, — сказал Интар, взглянув на рисунок. — Лист кустарника трамы, который растет только в болотах Улиссы.

— Улисские кузнецы, значит, самые лучшие?

— Не совсем. Руда у них горлитская, но они добавляют свою, которую добывают в горах у озера Аим и в своих болотах. Обогащая, таким образом, горлитскую руду некими веществами, которые и придают крепость их клинкам.

— А вес?

— Вес уменьшается за счет дола. Ты не упомянул о нем. А ведь он необычен.

— Да, вместо одного — их два.

— Для обычного меча это было бы опасно, он мог бы сломаться. Но улисский клинок более упруг.

— Ты же не воин. Откуда ты можешь знать? — не удержался от вопроса явно пораженный Раднир.

— Искусство изготовления оружия — одна из интереснейших тем разговоров среди воинов. Ты же воин. Почему этого не знаешь ты? — вопросом на вопрос ответил Интар.

Раднир нахмурился.

— Обычно меня больше интересует дерево, из которого построить мачту, сделать весло или заделать пробоину в корабле, чем залатать парус или полностью заменить его. Ну и еще погода. Когда будет шторм, а когда штиль.

Интар рассмеялся.

— Тут я готов послушать тебя. Вот об этом я ничего не знаю.

— Расскажи что-нибудь еще, — про оружие Радниру было слушать явно предпочтительней.

Интар указал ему на бумагу.

— Нарисуй то оружие, которое ты встречал, я попробую рассказать тебе.

Юноша принялся увлеченно рисовать один рисунок за другим.

Овета украдкой взглянула на отца, поняв его хитрость. Не обязательно было рисовать, достаточно рассказать, но увлеченный Раднир, не ведая подвоха, брал в руки перо как нечто само собой разумеющееся. Пусть это были руки воина, но явно не простого солдата. Линии уверенно и четко ложились на пергамент, юноша и показывал, и жадно слушал, что говорил ему Интар.

Они еще долго говорили об оружии. Овета посетовала на себя, что она не тетя Талина, ей это было не интересно. Хотя она была твердо уверена, что далеко не все воины знают то, о чем сейчас рассказывал её отец молодому пирату. Она тоже взяла листок бумаги и легкими штрихами набросала их пещеру. Высокий свод, озеро, силуэт коня невдалеке, карету у воды, потухший костёр и пленника, облокотившегося на колесо. Неожиданно для себя на отдельном листе нарисовала Раднира. Таким, каким он был сейчас, голова немного наклонена вперёд, лоб наморщен, а глаза слегка прищурены, он внимательно и жадно слушал её отца, впитывая в себя новые знания. Рассердилась на себя, скомкала листок и прижалась к отцу.

На подробном описании Интаром отличий кузнецких печей Тогота и Батлука, она уснула у него на плече.

В следующий раз Интар спросил у юноши:

— И из какого же дерева лучше сделать мачту?

— Из пихты, — последовал незамедлительный ответ.

— И где вы её достаёте?

— В Арадилии мы поднимаемся по реке до лесного массива. Там имеются подходящие стволы.

— Только пихта?

— В дело идёт всё. Нам же надо ремонтировать корабли.

— Среди вас есть плотники?

— Конечно. Плотник — обязательный член команды. Но если придётся, мы все берём в руки топор.

— Галеры тоже имеют мачты и парус?

— Не все. Но те больше ходят вдоль берега.

— А вы выходите в открытое море?

— Можно, но лучше тоже не упускать берег из вида.

— Чтобы держать строй?

Раднир искоса посмотрел на Интара и промолчал. Но Интара это не остановило.

— Как вы добиваетесь слаженного хода на галерах? Одновременно поднять и опустить весло — большое умение. Мы учим лошадей идти в упряжке, это требует долгой тренировки. Тем более, если это шестерка лошадей.

— Люди — не лошади.

— С ними сложней.

— С рабами. Но не с воинами.

— И всё же?

— У нас есть барабанщик или флейтист. Он отбивает ритм. И есть команды, которые отдаёт помощник капитана — гортатор.

— Ты сидел на вёслах?

— Конечно. Но когда был юнгой.

— Не тяжело было?

— Я сидел у борта, там усилий нужно меньше, чем снаружи.

— А рабы?

— Что рабы?

— Они тоже подчиняются командам вашего гортатора?

— А ты считаешь, что если они будут прохлаждаться или посмеют не услышать приказ, то в награду получат дополнительную миску похлёбки?

— Вы их бьёте?

— Нерадивому члену команды, будь то матрос или гребец тоже иногда приходится напомнить, что уши ему даны не для того, чтобы слушать песни в тавернах.

— Тебе тоже доставалось?

— Я прошёл все ступени настоящего моряка.

— Но тебя учили дальше. Ты говорил о парусе.

— Да, сейчас у меня парусник.

— И сколько мачт на твоём паруснике?

— Две.

— А высота борта? Высота мачты?

Слушая, как отец расспрашивает юношу, Овета в очередной раз поражалась его способности разговорить собеседника. И она опять принесла чистые листки бумаги, а Раднир выводил на них схему не только корабля, но и расположение гребцов на галере. Ему пришлось показать на схеме, где находится рулевое весло, какой формы бывает носовая часть судна, какая корма, какие бывают тараны, где и как устанавливается мачта, как крепятся паруса. Больше половины слов Овета не понимала. Раднир говорил на каком-то своём особом языке. Отец, видимо тоже понимал не всё, он скрупулёзно переспрашивал и требовал, если надо, нарисовать. Не обращал на презрительно скривившие губы юноши и спрашивал, спрашивал снова.

Девушке опять стало скучно и она, выловив из рисунков и схем, устилавших их столик, несколько подходящих, нарисовала по ним красивый корабль. Так, как она его представила и как поняла по дошедшим до её сознания описаниям странными словами юноши. На тех картах, хранившихся в кабинете отца, она любила рассматривать маленькие кораблики, означающие морские королевства. Сейчас она попробовала нарисовать побольше. Но также выводила паруса, наполненные ветром, волны, бьющиеся о борт.

Раднир прервал свой рассказ, с удивлением и даже с благоговением рассматривая то, что она нарисовала.

— Похож? — улыбнулся Интар.

— Красивей, — не смог отрицать истину Раднир.

Он посмотрел на своё перо, но править не стал, указал пальцем.