Куда исчез Филимор? Тридцать восемь ответов на загадку сэра Артура Конан Дойля - Фрай Макс (библиотека книг TXT) 📗
- И что же теперь? - дрогнувшим голосом поинтересовался Воздвиженский. - Арестуете вы их? Обман, подлог документов...
- Ну, положим, всех документов - аттестат гимназический... Да и с доказательствами туго. Врач упирается, старая киргизка для суда и вовсе не свидетель, а кто в гробу на кладбище лежит, уж и не опознаешь. Так что мой живописный рассказ о том, как молодой человек, войдя в дом, живо переоделся девицей и превратился в собственную сестру, разве что судью посмешит. Да и кому от такого суда радость и облегчение?
Ливень меж тем стих, и тучи расползлись в стороны, выпуская солнце, которое тут же принялось нестерпимым сиянием сушить мокрые дороги и деревья. Захлопали, открываясь, окна в домах, и терпкий запах влажной зелени поплыл над городом. Скоро, скоро покажутся на улицах и жители, и среди них - наверняка! - девица Александра, истомившаяся за много лет добровольного заключения и одиночества.
- Да, пожалуй что, никому, - проговорил Евгений Андреевич и повторил: - Ни-ко-му.
ИСЧЕЗНУВШИЙ СТУДЕНТ
В годы Спокойствия и Процветания династии Сун жил в уезде Сюйань судья Го - человек проницательного ума и тончайшей культуры, о котором люди шептались, будто бы в его телесном облике к народу вернулся сам судья Бао. Впрочем, кое-кто считал, что судья Бао воплотился не в самого Го, а в крохотную собачку, которую он всегда носил в рукаве и имени которой никто и никогда не слышал. Но писать об этих слухах мы более не будем.
Однажды судья Го отправился на озеро Сиху, дабы навестить родственника по материнской линии - уездного правителя Ли Цзихуа, а заодно и порадовать глаз окрестными пейзажами. Ли Цзыхуа со всеми положенными почестями принял своего знаменитого родича, велел накрыть пышный стол и созвать музыкантов и певичек, но судья, известный своей скромностью, отказался от всех излишеств, сказав, что единственное его желание после долгой дороги - полюбоваться ночными кувшинками при свете восходящей луны.
И вот хозяин и гость удалились в павильон Возвышенного Созерцания, где принялись пить вино и слагать стихотворные строки на мотив "сянь-шэн", причем судья потребовал кисть и собственноручно изволил начертать на белом экране, стоявшем у стены, два двустишия. Однако вскоре гость заметил, что, несмотря на красоту ночи и изящество дружеской беседы, лицо хозяина словно бы омрачает некая смутная тень.
- Что с вами, брат мой? - спросил судья Го. - Неужели во вверенном вам уезде зреют беспорядки? Или, может, Государь изволил на время отвратить от вас лицо своей цветущей милости? Я вхож ко двору и мог бы поговорить с ним...
- О нет, брат мой, - отозвался Ли Цзихуа. - Легкая печаль вашего жалкого слуги не стоит беспокойства! Государь милостив ко мне, а народ в уезде послушен и благоденствует. Право, мне даже неловко говорить с вами о пустяках, занимающих мой ничтожный ум!
- Если столь великий ум, как ваш, не находит покоя, причина должна быть достойной внимания даже небожителей с горы Ланькэшань!
- Это всего лишь некая загадка, разгадку которой я тщусь найти вот уже три месяца.
Судья Го привстал и поклонился:
- Ваш покорный слуга создал себе имя как раз разгадыванием тех загадок, которые иной раз преподносит нам сама жизнь. Возможно, я сумею помочь разрешить и ваши недоумения.
Тогда правитель Ли Цзихуа поведал о таинственной истории, случившейся в его уезде.
В местности Гаою проживал некий студент Сюй Фэн. Сюй Фэн был юношей прилежным и почтительным и не только выбивался из сил на клочке каменистой земли, чтобы прокормить престарелую мать, но и занимался так усердно, что получил степень сюцая. Решив, что даже самый ничтожный шанс все же лучше, чем ничего, он увязал в узелок "три сокровища" и отправился из уезда на экзамены в провинцию.
Вскоре после его отъезда мать Сюй Фэна серьезно заболела. И без того небогатый дом истощился совершенно, так что не было даже щепотки риса для того, чтобы сделать отвар. Ее сосед Лун Третий был человеком богатым, но жадным и жестоким и отказывался дать ей в долг, говоря, что ни ветхая хижина, ни жалкий надел не возместят в случае чего его убытков. Тогда доведенная до крайности мать Сюй Фэна в надежде на скорое и благополучное возвращение сына подписала бумагу о том, что если она не вернет денег в срок, то и сама, и весь ее род навсегда перейдут в услужение к Луну.
Сюй Фэн же, не ведавший о болезни матери, не только блестяще сдал экзамены в провинции, завоевав степень цзеюаня, но и был рекомендован на экзамены в столицу, куда и отправился с легким сердцем. Путешествие его затянулось на несколько месяцев, но увы, когда преисполненный надежд студент вернулся домой ждать результатов экзаменов, мать его уже умерла, а срок платежа был просрочен. Несчастный юноша разодрал на себе одежды в знак скорби и несколько часов рыдал над гробом матери, а после, собрав последние деньги, отправился к геоманту, чтобы узнать, где и когда ему надлежит устроить последний приют своей родительнице. (3)
На следующий же день Лун Третий с двумя свидетелями, скрепившими его договор с матерью Сюй Фэна, явился к нему домой, чтобы описать имущество и забрать его самого в услужение. Студент встретил их в трауре, на пороге дома и со слезами на глазах молил отсрочить уплату долга до тех пор, пока не придут известия из столицы о выдержавших экзамен. Но Лун был непреклонен. Тогда Сюй Фэн пал ему в ноги и стал просить подождать хотя бы назначенного геомантом срока, чтобы предать земле свою дорогую матушку. Однако его сосед только смеялся говоря:
- Ничего, если будешь расторопным слугой, сумеешь как-нибудь вечерком выкроить время и похоронить старуху! Ступай за мной немедленно!
Бедный студент горько вздохнул и согласился, попросив лишь разрешения вернуться в дом за зонтом. И хотя Лун крикнул ему вслед:
- Все равно все в этом доме принадлежит мне - даже твой дырявый зонт! - но дверь за несчастным уже захлопнулась.
Лун и два его приятеля подождали несколько минут, а после сами вошли в дом, намереваясь вытащить Сюй Фэна хоть бы и силой. Однако в комнате, тщательно обысканной, никого не оказалось. Окна плотно затянуты рисовой бумагой, второй двери нет, подпола тоже нет... Раздосадованный и встревоженный, Лун Третий подал жалобу в ямынь, тем более что гроб с телом матери остался стоять в доме, а хоронить ее за свой счет жадный богач не собирался. Сюй Фэна тут же внесли в розыскные листы, однако никто его больше так и не видел. А в народе меж тем поползли слухи о том, что Сюй Фэн за сыновнюю добродетель и усердие к знаниям удостоился стать Совершенномудрым и попросту прошел сквозь стену своего жилища, оседлал желтого журавля и улетел.
- И что же вы, брат мой, не верите в Совершенномудрых? - усмехнулся судья Го.
- Разумеется, верю, досточтимый гость! - откликнулся правитель уезда. - Но юношу Фэна я немного знал лично и сам подписывал ему рекомендацию для столичных экзаменов. Он, несомненно, человек живого и ясного ума, больших знаний и светлых добродетелей, но боюсь, что к совершенной мудрости-Дао он стоит ничуть не ближе, чем мы с вами. А его исчезновение терзает мне душу уже не первый месяц, хотя еще менее я хотел бы, чтобы он вернулся и угодил в вечное услужение к своему бессердечному соседу.
- Надеюсь, мы сумеем найти способ и раскрыть тайну, и оградить этого студента от неприятностей, - заметил Го. - Не угодно ли вам будет с утра сопроводить меня к его дому?
Ли Цзыхуа согласился, и остаток вечера они провели в умиротворении и тонкой беседе.
Наутро начальник уезда приказал подать паланкин, чтобы их вместе с гостем доставили к дому пропавшего студента. Сосед, Лун Третий, понемногу вытаскивавший оттуда вещи, которые давно уже считал своими, завидев столь важных господ, в испуге повалился на землю и не поднимал головы. Судья Го вошел в комнату, где кроме гроба матери, жаровни с остывшими углями и постели, в изголовье которой все еще вместо подушки по траурному обычаю лежал камень, почти ничего не было. Маленькая собачка выскочила из его рукава, тут же одним прыжком взобралась на гроб и подняла острую мордочку, однако, вместо того чтобы завыть, как это обычно делают собаки вблизи покойников, несколько раз звонко тявкнула и выбежала за двери.
