Огненный феникс: рождение мастера - Ругалова Антонина Романовна (чтение книг .txt) 📗
— Когда девушка идет на такое мероприятие, она должна одевать платье.
— Зачем?
— Так положено.
— Почему?
— Это как бы дресс-код.
— Зачем?
— Так положено.
— Почему?
— … — на лицо Лео было бы приятно посмотреть, если бы ситуация не была несколько тупиковой. На тот момент мы уже успели заметить, что Таина так иногда разговаривает. — Законы общества.
— Чем обусловлены?
— Правилами приличия!!!
— Какими?
— Арли! — вопль утопающего. Брат сделал два глубоких вдоха, укрощая дикий ржач, после чего сказал:
— Я пытался убедить её надеть платья несколько раз. Это всегда оканчивалось одинаково — Тая влазила в свои брюки, а я несколько часов нервно заикался. Вы еще не дошли до самой интересной части.
— Таина, — решил попытать счастья Шар, — а почему тебе не нравятся платья?
— Кто сказал, что они мне не нравятся?
— Ну, ты ведь не хочешь их носить, правильно? Почему?
— В них неудобно.
— Что-то конкретное?
— Двигаться.
— Может, ты просто не привыкла?
— Может.
— А не хочешь попробовать?
— Зачем?
— Ты сейчас среди людей… потом мы окажемся в разных дворцах, при дворах правителей, нужно будет соответствовать статусу.
— Я воин.
— В первую очередь ты будешь нашей воспитанницей.
— Черных фениксов или всяких принцев-регентов?
— И тех, и других.
— То есть все равно — воинов.
— Знаешь, не все в этом мире так просто, детка. Иногда нужно и прогнуться под правила, чтобы в итоге получить желаемый результат.
— Зачем?
— Не всегда можно действовать силой.
— Зачем?
— Что «зачем»?
— Действовать силой?
— Иногда нужно соответствовать правилам мира, в котором живешь, чтобы иметь возможность ними управлять.
— Зачем?
— Это сложившийся недостаток, скажем так, сознания жителей мира — все отличимое отвергается. А «чужому» не подчиняются и не уступают.
— Вы уступили.
— Мы немого другие.
— Почему? Вы подстраиваетесь под них, значит, такие же, как те, кто подстраивается под вас, то есть и под остальной мир. И вы уступили.»
На вечер мы тогда так и не попали, но поняли один важный момент — этот человеческий ребенок — личность совершенно уникальная. Хотя бы потому, что была права — мы уже давно перестали быть чем-то уникальным. Думая, что защищаем оставшееся от миропорядка, мы стали такими же, как и наше окружение. Пусть пока не опустились до уровня пресмыкающихся, но уже давно одели их маски, не заметив, как начали с ними срастаться.
Тогда же я четко осознал, ЧТО в нас видит Таина и ПОЧЕМУ она не скоро увидит в нас существ, достойных уважения и почтения.
С тех пор мы немного ожили, вернули большую часть СЕБЯ истинных, а не тех, кем мы стали под действием созданных нами самими масок, чем и добились того подобия почтения, которое сейчас позволяет нам не боятся того, чему мы сами же и научили Таину, но, Боги, как же тяжело раз за разом смотреть в эти стальные глаза и думать, что все еще не заслужил того проблеска чувств, с которым она смотрит на Арли, не говоря уже про направленный на её Шрара взрыв эмоций.
В окне засверкали первые, еще неуверенные лучи солнца.
Потрясающе, я простоял так всю ночь, думая про Таину. А все почему? Меня удивила реакция Рена. Нет, я понимал, что князь вряд ли забудет такую личность, но, что он сразу же согласится начать готовить полигон для испытания на черного мастера, я даже не предполагал. Это и поставило меня в подобие тупика, и нужно сознаться самому себе, почему я сейчас не хочу, чтобы она получила черные крылья — я её боюсь. Да, сильнейший из воинов дроу, переживший не одну сотню покушений самой разной сложности, сейчас боится человеческую девочку, не достигшую двадцати лет. Почему? Подведем итоги: холодная, жестокая, равнодушная, она видит мир таким, какой он есть, не подчиняясь шаблонам и простым законам, из-за чего легко читает сквозь маски даже самых изощренных политиков. Циничная и пофигистичная реалистка с прямым и абсолютно подчиненным логике мышлением, способна быть самым беспристрастным и жестоким судьей хотя бы потому, что не будет учитывать в своих вердиктах и суждениях эмоции, как свои, так и «подсудимого», учитывая полный и жесткий контроль своих собственных чувств, эмоций и мыслей. Иногда мне даже кажется, что девочка не способна чувствовать вообще… ровно до тех пор, пока она не переведет взгляд на Арли или Шрара…
Хочу ли я выпустить в и так стонущий мир безумного ученого, наделенного полномочиями судьи и знаниями мастера-убийцы, без определенного эмоционально-живого комплекса?
И ответ пришел сам собой — да, хочу.
Просто потому что малышка полностью заслужила это звание. А как оно будет… как она сама же говорит: поживем — увидим.
Таина
Мы с Шраром размещались в навевающей воспоминания зеленой комнате.
Пока я перепрыгивала через моего щенка в тщетной попытке хоть какие-то вещи разложить из походной сумки, в голове вертелись мысли разного уровня глупости.
«Это не глупости, дорогая. Это воспоминания и планы на будущее».
«Вот я и говорю — глупости. Воспоминания не имеют реальной силы, а планы — реального влияния».
«Вспоминают для того, чтобы воспроизвести самые яркие моменты из жизни, это делает вас живыми. Без этого, без прошлого человек — никто. А планы помогают жить полнее, стремясь их воплотить в жизнь, вы часто перепрыгиваете через собственную голову и открываете новые законы мироздания или же развенчиваете старые».
«Мило… но от того не менее глупо».
Тяжелый вздох Фиффи прервал этот бессмысленный разговор.
Прискорбный факт — сущность смерти, существо из-за грани, учит меня правильно жить. Иногда у него даже получается, но мое мировоззрение слишком жесткое для простого осмысления — я не всегда считаю необходимым использовать в обиходе чувства и эмоции, они мешают рассуждать, закрывают от нас истинную суть вещей. Пока я жила в столице, я многое видела и не хочу, чтобы меня постигла та же участь. Например, когда влюбленность затмевает разум, и как потом больно разочаровываться, понимая, что упустил из виду все недостатки «второй половинки». Измены и предательства, от так называемой «неудачной любви» умирают больше и дольше, а соответственно, и тяжелее, чем от многих ядов… уж я-то знаю про последние практически все, благодаря стараниям Лина.
Да, я начала называть их сокращенными именами, ребятам это нравится. Глупые. Это вовсе не значит, что я пущу их в ближний круг. Да, я вижу их такими, какие они на самом деле, значит, и обмануться не могу. Но есть одно «но»: я видела, как легко они создают маски и как быстро с ними срастаются, поэтому, пока они не поймут разницу между «подстроится» и «прогнуться», между нами будет дистанция, которую я не позволю им перешагнуть, каким бы именем не называла.
Фиффи пытается меня убедить в необходимости опираться не только на логику и разум, но и на чувства, ведь не просто так их создали… нас такими создали. Но я не поддаюсь. Не то, чтобы я была не согласна, в конце концов, у него опыта несравненно больше, но… не умею и учиться не хочу. Я привыкла жить так, как живу: раскладывать все на составляющие, видеть реальность сквозь искусные иллюзии. Поэтому на меня не действует магия — я разложила её на равноценные составляющие, которые друг друга нейтрализуют. Меня сложно, почти невозможно обмануть. От меня нереально спрятаться или убежать…
Не знаю, что будет, когда мне дадут мои крылья, но опасения братьев вполне обоснованы. Действительно слишком сильная, но равнодушная, разумная, но жестокая, принципиальная, но циничная. Совместить это все со знаниями Фиффи, информацией братьев и возможностями моего тела, разума и холодной души – получается идеальная установка для убийств.
Остается надеяться, что причину остановиться я всегда найду…
Глава 16.
