Маледикт - Робинс Лейн (книга бесплатный формат TXT) 📗

Пока Беллингтон извлекал завещание из потрепанного кожаного чемоданчика, Маледикт уселся и приготовился слушать. Поверенный закашлялся, побагровел от напряжения.

— Вы уже знакомы с завещанием усопшего барона?

Стук в дверь не дал Маледикту ответить и вызвал недовольное ворчание Эхо.

— Ваши слуги не знают своего места.

Он резко распахнул дверь, напугав Ливию.

За ее спиной стоял Янус, облаченный в цвет, который при дворе называли лазурью Ласта. Эхо передразнил испуганную гримасу Ливии и отступил.

— Вы решили нанести визит в скорбящий дом? — Лицо Маледикта засветилось улыбкой, Беллингтон снова кашлянул.

— Меня послал Арис, — ответил Янус, отвешивая полупоклон в сторону Эхо, — чтобы передать свои соболезнования. — Юноша протянул письмо, опечатанное синей с золотыми краями лентой. Эхо потянулся к бумаге, но Маледикт его опередил.

— Сначала вы суете свой нос в завещание, теперь — в мою переписку? Как убийственно скучна должна быть ваша жизнь, Эхо, если вы так интересуетесь моей. — Он взял послание, Янус склонился и коснулся губами пальцев Маледикта. — Он ожидает ответа, мой темный рыцарь.

Беллингтон поднялся со своего кресла:

— Быть может, мне следует прийти позже…

— Сядьте, — скомандовал Маледикт, — начинайте читать. Давайте узнаем последние соображения моего покровителя.

— В общих чертах, ограниченные в порядке наследования и отчуждения владения в Итарусе и титул передаются следующему в роду, то есть Данталиону Ворнатти; загородная резиденция барона в Антире, являвшаяся пожизненной, возвращается Короне; резиденция на Дав-стрит и немалое состояние барона причитаются вам, Маледикт.

Эхо напрягся. Словно почуяв настроение хозяина, распрямили спины бойцы Особых отрядов, что всё время прятались в саду.

— Быть может, нам следует еще раз повнимательнее взглянуть на его тело, — проговорил Эхо. — Оставить состояние чужаку, пренебрегая родней…

— Если вам так хочется — извольте. Только потом хорошенько утрамбуйте землю на могиле, иначе барон обязательно встанет и будет бродить, — нашелся Маледикт, тогда как даже Янус на миг похолодел. Джилли же, у которого ком застрял в горле, постарался напустить на себя не виноватый, а несчастный вид.

— Клянусь богами, у тебя грязный язык…

— Скажите Арису, — проговорил Маледикт, возвышая голос над словами Эхо, — скажите ему, что я чрезвычайно рад принять его соболезнования и откликнуться на его просьбу. Я делаю это с удовольствием. — Открытое письмо сухо зашептало в тесной комнате, шурша бумагой о манжеты Маледикта.

— Возможно, Эхо сможет доставить ваш ответ, — предложил Янус, — раз уж он в самом деле собирается подать Арису прошение об эксгумации.

Возмущенный Эхо ринулся к двери. Маледикт заметил:

— Джилли, похоже, лорд Эхо пресытился нашим обществом. Будь добр, проводи его — и Беллингтона тоже.

— Сэр, — засуетился поверенный. — Мы должны вникнуть в подробности. Помимо обычных дел с земельной собственностью, остались еще антирские бухгалтерские книги, с которыми тоже нужно разобраться. Их надо отправить за границу, пока найдется новый человек, достойный доверия.

— Для этого, несомненно, подойдет другой день, — заключил Маледикт.

Беллингтон кивнул.

— Вполне вероятно, что Итарусу потребуется некоторое время, чтобы найти замену Ворнатти. Как я понимаю, за его должность начнется серьезная борьба при дворе. Хотя, полагаю, Данталион Ворнатти пока впереди — пусть даже только благодаря тому факту, что способен разбирать почерк барона.

Джилли настойчиво выпроваживал гостей. Беллингтон покинул дом с видом человека, у которого с плеч свалился тяжкий груз ответственности.

Янус кивнул Эхо и предложил:

— Милорд, проводить вас до кареты?

— Нет, — отрезал Эхо, задержавшись взглядом на письме в руках Маледикта.

Джилли захлопнул дверь, привалился к ней и медленно сполз на прохладную мраморную плитку прихожей.

Чья-то тень заслонила от него свет; он поднял глаза. На лестнице в нерешительности остановился Маледикт.

— Джилли, ты хорошо себя чувствуешь?

— Достаточно хорошо для человека, в дом к которому через три дня после убийства заявился Эхо.

— Придержи язык, — оборвал Янус. — Эхо будет шпионить не один день. Лишь авторитет Ариса так скоро избавил нас от его присутствия.

— Рано или поздно кто-нибудь расскажет ему о моей шкатулке с ядами и зельями. Он будет разочарован, узнав, что Ворнатти умер куда менее экзотической смертью, — сказал Маледикт.

Он сделал несколько неторопливых шагов вверх по лестнице вслед за Янусом, опять остановился.

— Джилли, мне потребуется твоя помощь.

Джилли кивнул, гадая, чего еще хочет Маледикт.

— Нужно скопировать антирские гроссбухи Ворнатти — частные, где содержатся подробности о средствах, которые возвращались Арису. Не надо копировать почерк Ворнатти — лишь сами данные, — распорядился Маледикт. Он шагал вверх по ступеням, развязывая черный крават, потом сдернул черный же камзол и перекинул его через перила.

— Это может потребовать нескольких дней, — предупредил Джилли. Частные гроссбухи занимали почти целую полку.

— Ничего, принимайся за работу, — отозвался Маледикт. — Арис хочет избавиться от этих гроссбухов, и поскольку он столь любезно торгуется, чтобы заполучить их, я не могу не думать о том, что в будущем они пригодятся. И не ворчи, Джилли. Я не стану путаться у тебя под ногами, пока ты занят.

— У тебя траур, Мэл. Ты должен быть сдержаннее в развлечениях…

Вместо ответа раздался трепет летящей по воздуху бумаги; Маледикт продолжал подниматься по лестнице.

Джилли расправил лист плотной писчей бумаги, взвесил в ладони печать: ее тяжесть подтвердила, что это в самом деле было письмо Ариса, а не умелая подделка.

От просьбы, столь откровенно изложенной в переданном лично письме, у Джилли перехватило дух. Возможно, король и впрямь — дурак, как называют его в газетах, раз полагает, что всегда сможет потворствовать выходкам Маледикта. Уже по своей натуре юноша являлся источником неприятностей, а подгоняемый крыльями Ани, он был способен на все. И Арис надеялся разрешать все трудности одной улыбкой и великодушным словом! Это походило уже не столько на глупость, сколько на безумие.

Арис вошел в тронную залу через королевский вход позади возвышения. У главного входа по стойке «смирно» стояли двое гвардейцев, согласно требованиям дворцового этикета, облаченных в доспехи: эмаль на стали, лазурь Ласта поверх серебра. Тонкой работы дверь, отделявшая залу от вестибюля, была открыта; за ней ждали просители: двое дайнландцев, по обыкновению облаченных в серые плащи, и причина их испуганных взглядов — Маледикт. Хотя, подобно им, юноша был одет в серое, со всей очевидностью скромность в одежде была ему не по вкусу: Маледикт облачился в шелк и атлас, блестящие кудри рассыпались по плечам, тогда как дайнландцы носили шерсть и лен и коротко стригли волосы.

Кивнув в знак приветствия, Арис едва сдержал улыбку. В присутствии Маледикта, всем своим видом напоминавшего об изысканном, замедленном упадке антирского двора, желание аскетичных дайнландцев вернуться домой могло пересилить их же скупость. Арис взмахом руки приказал юноше приблизиться. Как только Маледикт вошел в залу, гвардейцы закрыли за ним дверь в вестибюль, где толпились в ожидании другие посланники.