Чаша и Крест (СИ) - Семенова Вера Валерьевна (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗
— Поразительно, — Тревис чуть отступил, потом недоверчиво нахмурился. — Но мне кажется, вы играете на своем сходстве, детка, а это опасная игра. Зачем она вам нужна? Лучше бы вы были похожи на кого-то другого.
— Почему вы не верите, что это дейстительно я?
— Потому что вас загрызли собаки в лесу неподалеку от вашего замка.
— Ха, — задумчиво сказала Женевьева, в свою очередь внимательно разглядывая Тревиса. Пока было непонятно, чего в ее взгляде больше — осторожности или ироничной симпатии. — Еще неизвестно, кто кого загрыз. Я могу перечислить вам всех своих предков до семидесятого прадедушки, ваша светлость. Дальше мне, правда, будет уже не просто цитировать по памяти. Я могу рассказать, как выглядел каминный зал в нашем замке, если вы там бывали. Могу назвать любимое ругательство моего отца. Но если вы в душе склонны мне не верить, вы ведь не поверите и после этого.
— Вы давно в Круахане? — быстро спросил Тревис, начиная возвращаться к действительности.
— Пять дней.
— Вы знаете, что весь ваш род объявлен вне закона? Вас кто-нибудь видел?
— Увы, — все с той же задумчиво-ироничной интонацией сказала Женевьева. — Очень много разного народу.
— Вы уверены, что они вас не выдадут? Это надежные люди?
Тревис нервно пробежал по кабинету туда-сюда, даже почти не прихрамывая.
— Зависит от того, ваша светлость, как вы относитесь к властителям Круахана. Вы считаете господина первого министра надежным человеком?
Тревис резко остановился, чуть не задохнувшись.
— Что за… — последние два слова он поспешно проглотил. — Морган вас видел?
— Если отбросить ложную скромность и называть вещи своими именами, я бежала из-под ареста.
"Не надо было надевать с утра лиловые штаны, — подумал несчастный Тревис, берясь за голову обеими руками. — Они мне всегда приносят только неприятности".
— Пойдем, — сказал он вслух, кивая в сторону двери, ведущей в его второй, потайной кабинет. — И ты мне обо всем расскажешь.
Он пропустил Женевьеву вперед, нашаривая в кармане ключ от шкафчика с напитками. Он был уверен, что без двух-трех хороших глотков вина в голове у него так и останется полная сумятица.
Через два часа они все так же сидели у низкого столика в маленькой комнате без окон, стены которой были сплошь завешаны толстыми эбрскими коврами. Перед Тревисом стояла уже вторая початая бутылка, перед Женевьевой — почти нетронутый бокал. Уже несколько минут она молчала, позволяя герцогу себя внимательно рассматривать.
Она поражала его. Для своего времени Тревис был уже если не стариком, то весьма пожилым человеком, приближающимся к шестидесяти. Он встречал за свою жизнь огромное количество женщин, со многими был знаком довольно близко, с некоторыми еще ближе, чем следовало, с большинством вообще не желал знакомиться. Среди них попадалось немало женщин, любивших носить мужской костюм и даже умеющих весьма неплохо скакать на лошади. Встречались и весьма опасные фигуры вроде шпионок эбрского султана, тот почему-то всегда предпочитал женщин на этой должности, или пресыщенные валленские аристократки, от нечего делать вступавшие в армию. Поэтому его совсем не удивлял рассказ Женевьевы о ее приключениях. Его удивляла она сама. Он еще никогда не видел женщины, в которой было бы столько непонятной притягательной силы. Он чувствовал эту силу в каждом взмахе ее руки, в каждом повороте головы, Ее жизнь совсем не была безмятежной и легкой, события все время поворачивались против нее, но она каким-то образом всегда выходила из самой сложной ситуации. И дело здесь не в простом умении выживать, она словно управляла этими событиями. Не жизнь вертелась вокруг нее, а она вертела этой жизнью, пусть даже сама того не подозревая, пусть даже совершая ошибки, но в результате все равно все складывалось так, как она задумывала.
Одно время Тревис даже называл Жоффруа де Ламорака своим приятелем, потом, правда, они взаимно охладели к обществу друг друга. Тревис считал Жоффруа человеком пусть ярким, но в чем-то ограниченным. А его мечты о какой-то странной магической власти вообще казались Тревису сомнительными. Ну а после смерти внезапно обретенной жены Жоффруа вообще перестал общаться со старыми друзьями, погрузившись в только ему понятные интриги и планы. Где закончились эти планы — всем известно. Сначала Тревис испытывал искреннее горе после его казни. Потом, когда несколько месяцев он вздрагивал, видя проезжавший мимо дома отряд гвардейцев, — раздражение и страх. И меньше всего он мог предположить, что через пять лет он будет смотреть в серые глаза его дочери и невольно восхищаться ею.
— И что же ты собираешься делать дальше?
— Не знаю, ваша светлость, — искренне сказала Женевьева. — Может быть, вы мне подскажете.
— Зачем ты вообще вернулась в Круахан?
— Видите ли, — Женевьева задумчиво покрутила бокал в руках, — я довольно неплохо знаю расположение тайников во многих наших замках. Мне показалось, что гвардейцы не столь сообразительны, чтобы обнаружить их все. А мне было бы достаточно хотя бы одного, чтобы уехать подальше.
— Куда же ты хотела уехать?
— Не знаю, господин герцог, можно ли найти такое место, где женщине необязательно быть или чьей-то женой, или любовницей. Где она сама может выбрать, кем ей хочется быть.
— Например, наемной убийцей в Эбре, — немного резко сказал Тревис. — Им действительно, совсем не обязательно связывать себя с каким-то мужчиной. Они под личной защитой султаната.
— Я понимаю, что вас немного обижают мои слова, — задумчиво сказала Женевьева. — Обижают как мужчину. Но что же я могу поделать, если два последних года я была телохранителем пяти айньских князей, и каждый раз, когда они делали мне недвусмысленное предложение, мне приходилось все бросать и уносить ноги. Причем все они норовили не заплатить моего жалования. Если бы я действительно была Кэри де Брискан, все было бы гораздо проще, не так ли?
— Почему же ты все-таки убежала в Круахан, а не пошла на службу к шестому князю?
— Пятым был Ваан Эгген. Когда-то я приехала в Айну в его свите. Наверно, он спас меня, потому что мог тогда выдать круаханским гвардейцам, но не стал. Я испытывала к нему благодарность. Потом, я думала, он уже достаточно стар, чтобы обращать внимание на разные глупости. Я вернулась к нему. И, в общем… из благодарности я долго терпела.
— А потом?
— Потом я его стукнула бутылкой по голове, — глухо сказала Женевьева. — И не знаю, что с ним случилось дальше.
"Ваан Эггену же семьдесят пять, — подумал потрясенный Тревис. — Ничего себе".
— Мда, — сказал он вслух, — ну хорошо. Я подумаю, как быть дальше. А что ты делала эти дни в Круахане? После того, как бежала из тюрьмы?
— Ну в общем… — Женевьева слегка нахмурилась. — Ничего особенного.
— В самом деле? — Тревис чуть приподнял брови. — Послушай, я ведь пытаюсь тебе помочь. Мне важно знать, где ты была, кто мог тебя видеть. И кто соответственно может донести Моргану.
Он насторожился, услышав легкий стук в дверь.
— Кого еще несет сюда? — пробормотал он с легким испугом. — Послушай, детка… хм, дитя мое, иди-ка быстренько за ту портьеру. Я тебя позову, когда будет можно. Только не шевелись.
Он торопливо прохромал к дверям, повернул замок и облегченно вздохнул, увидев входящего Ланграля.
Бенджамен был намного бледнее обычного, а если учесть, что его вообще никогда не отличал яркий румянец, то теперь цвет его лица немногим отличался от листа бумаги, а под глазами залегли синие тени. Хотя держался он все также ровно и безмятежно, как всегда — только по слегка скованным движениям с левой стороны можно было догадаться о неладном и заметить тугую повязку под камзолом.
— Друг мой! — обрадованно воскликнул Тревис. Он хотел было радостно хлопнуть его по плечу, но вовремя спохватился. — Как хорошо… Но зачем вы пришли? Вам еще две недели нужно лежать в постели.
