Школа на Роковой Горе - Никитина Яна Анатольевна (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
Инстинктивно прикрыв голову руками, я уже прощалась с жизнью, когда чудовище вдруг разочарованно взвыло и, судя по шелесту крыльев, взмыло вверх. Открыв глаза, я увидела Генриха, настоящего Генриха, стоящего надо мной с оружием на изготовку. Со стороны лагеря к нам мчалась Мерфи со шпагой в одной руке и с моим лучевым пистолетом в другой. Прицелившись на бегу, она выстрелила. Лазерный луч ударил нетопырю прямо в бок и… отскочил, оставив на черной чешуе лишь легкую опалину! Я ахнула. Бластер, самое совершенное огнестрельное оружие, которое без труда прожигает любой металл, лишь оцарапало эту тварь! Кстати, что это вообще за зверюга? Память услужливо подсказала ответ: brucsia netoparius, что в переводе означает "нетопырь черный". Будто нам было бы легче, если бы он оказался белый или, скажем, серо-буро-малиновый!
Мерфи еще пару раз пальнула в чудище из бластера, но, поняв малоэффективность своих попыток, с досадой бросила лучемет на землю. Генрих помог мне встать на ноги, и мы замерли, не сводя глаз с нетопыря, зависшего в метрах четырех над землей. Неожиданно тварь вскинула голову и испустила жуткий протяжный крик. Воздух завибрировал. Мне показалось, что мои барабанные перепонки сейчас лопнут. Сквозь пелену боли я видела как Генрих и Мерфи, выронив шпаги, с мучительно искривленными лицами зажали руками уши. Повернувшись в мою сторону, чудовище снова закричало. Не нужно было владеть магией, что бы увидеть эту смертоносную звуковую волну, способную крушить кости и рвать внутренности. Генрих отчаянно вскрикнул и, прыгнув вперед, отбросил меня в сторону, закрывая своим телом. Удар пришелся ему прямо в грудь. Издав приглушенный звук, юноша безжизненно осел на землю. Из правой ноздри по лицу побежала тонкая струйка крови. Чувствуя, как сердце ухает в ледяную бездну, я рухнула на колени рядом со своим женихом и сжала пальцами его запястье. Слава всем богам, пульс был. Генрих застонал и с трудом приоткрыл глаза.
– Ты цел? - внезапно охрипшим голосом задала я совершенно идиотский в данной ситуации вопрос.
– Кажется, - последовал не менее идиотский ответ.
Генрих пошевелился и снова застонал.
– По-моему, у меня сломано ребро, - прошептал он посиневшими губами.
– Лежи, - я подняла его шпагу, прекрасно осознавая, что от неё в моих руках будет пользы не больше, чем, скажем, от метлы.
В фехтовании я тогда была полным дилетантом. Тем не менее, я встала рядом с Мерфи, которая все это время прикрывала нас с Анрио. Я молилась всем известным мне богам, чтобы тварь больше не "кричала". И, то ли ей надо было время, чтобы набраться сил перед новым криком, то ли она любила рукопашную, а, может, боги и впрямь услышали меня, но зверюга, не издавая ни звука, бросилась на нас. Свистнули шпаги, лес огласился яростным воплем. Клинок Мерфи вспорол кожистую шкуру монстра, глубоко войдя в плоть. Мы уже начали праздновать победу, когда вдруг царапина на боку нетопыря, словно по волшебству, исчезла! Изогнув шею, тварь яростно зашипела и испустила новый крик.
Мы рванули в разные стороны. Кинувшись на землю, я скатилась в какую-то яму. Смертоносная волна прошла мимо. Моей подруге повезло меньше. Правда, зацепило её несильно. Отлетев на метр, Мерфи сразу же вскочила на ноги, встряхивая головой. Её явно оглушило. Нетопырь, издал звук, подозрительно похожий на злорадный хохот и бросился на девушку. Мерфи инстинктивно пригнула голову, тварь злобно зашипела, разинув кошмарную пасть, и в эту секунду её настиг брошенный мной кинжал. От исполненного ярости, слава богам, на этот раз обычного, крика с соседних елей посыпались шишки. Зверюга дернулась, и жуткие когти, похожие на кинжалы, вместо того, чтобы снести Мерфи голову, лишь распороли на куртку на её плече, оставив на коже три кровавых полосы. Нетопырь забился, словно через него пропускали ток. Мы в изумлении взирали на происходящее.
– Серебро, - услышала я сдавленный голос Генриха, - Твой кинжал, Марго, он серебряный!
Ну, конечно! Какие же мы идиоты! За что нам только дали третью степень? Для любой нелюди нет ничего страшнее серебра! Именно поэтому на шее лже - Генриха не было серебряной цепочки. Я со всех ног бросилась к лагерю. Не подумайте, я вовсе не собиралась бросать своих раненных друзей наедине с этим порождением Темных Сил. Просто в лагере остался мой меч. В отличие от Генриха и Мерфи, я не люблю шпаги. Подумаешь, толстая иголка с пиалой на конце! Другое дело меч, честь и гордость воина! Правда, тогда я себя таковым назвать не могла, но оружие в поход все же взяла. И теперь, похоже, именно ему предстояло нас спасти. Ведь мой меч был серебряным.
Всегда, знаете ли, питала слабость к благородным металлам. Золото для оружия не подходит, слишком мягкое. Мифрил, самый прочный в мире металл, гордость Средиземья, магически создавать запрещено, а за натуральный я не расплатилась бы до конца своих дней. Вот я и выбрала серебро. Человеку, для которого меч скорее символ и украшение, чем оружие, вполне подходит. Хотя столкновение с саблей, скажем, из толедской стали он наверняка не выдержит. Впрочем, мне это не грозит.
Размышления о металлах и о мифриле в частности натолкнули меня на дельную мысль. Зажав ножны с мечом подмышкой, я осторожно сняла с пальца обручальное кольцо. Мне совсем не хотелось, что бы оно пострадало в схватке. Вообще-то, учитывая из чего этот перстень сделан, подобная судьба ему вряд ли грозила. Но ведь это было мое обручальное кольцо! В ту пору я носилась с ним как с писаной торбой. И, думаю, любая невеста меня поймет!
Нетопырь снова завопил. Выхватив меч из ножен, я кинулась обратно. На поляне окровавленная Мерфи и Генрих, похожий на живого мертвеца, отмахивались шпагами от netopariusa. Мой кинжал куда-то исчез, а из страшной раны на животе чудовища сочилась кровь противного ядовито-желтого цвета. Трава в том месте, куда она капала, словно обуглилась. Раздался новый смертоносный крик, правда, не такой сильный и громкий как предыдущие, видимо, тварь теряла силы. Мерфи, выронив шпагу, увернулась, Генрих просто рухнул на землю, и звуковая волна прошла над его головой. Нетопырь вновь завис, явно, выбирая жертву. Я отчаянно закричала, привлекая его внимание.
Нелюдь повернула голову, затем снова глянула на замершего без движения Генриха и тщетно пытавшуюся встать на ноги Мерфи. И опять уставилась на меня. Очевидно, пришла к выводу, что я наиболее опасный противник. Если так, то в логике монстру не откажешь. Впрочем, возможно, я просто приглянулась этому конкретному нетопырю. Недаром ведь он поначалу принял облик моего возлюбленного! Бестия кинулась на меня. Встав в боевую стойку, я покрепче сжала меч и попыталась вызвать из глубин своего сознания боевой опыт всех воинов, которыми мне довелось когда-то быть. Как ни странно, сработало. Тело против моей воли крутанулось в изящном пируэте, блеснул меч, и правое крыло нетопыря шмякнулось на землю. Желтая, едкая точно кислота кровь брызнула мне на руки. Взвыв от нечеловеческой боли, я рухнула на землю. Тварь, захлебнувшись яростным криком, попыталась удержаться в воздухе, судорожно дергая одним крылом, но её старания не увенчались успехом. Последним усилием воли я вскинула меч, насадив на него нетопыря словно на вертел. Оружие вырвало из моих рук. Изогнувшись в предсмертной агонии, монстр попытался добраться до меня, жуткие когти распороли рукав куртки. Пасть щелкнула в нескольких сантиметрах от моего лица, окатив волной зловония. Я почувствовала, как меня окутывает темным покрывалом беспамятства.
Вдруг навалившаяся на меня тяжесть исчезла. Открыв слезящиеся глаза, я увидела бледную Мерфи. В руках она держала две шпаги, по самый эфес воткнутые в нетопыря. Рядом стоял белый как полотно Генрих, все еще сжимая в руках мой кинжал, которым он перерезал монстру горло. С трудом встав на ноги, я высвободила свой меч из тела твари, ставшей похожей на подушку для иголок, и единым взмахом снесла ей голову. Так надежнее.
Генрих судорожно вздохнул и осел на землю. Вернее осел бы, не подхвати я его на руки и не устрой голову у себя на коленях. Затем я осторожно провела ладонью по влажным, спутанным волосам, тревожно вглядываясь в его белое, без кровинки лицо. Генрих заморгал и со стоном сел. Посиневшие губы искривились от боли.
