Клинки Юга - Сударева Инна (читать книги онлайн .txt) 📗
Марта с удовольствием ему это позволила. Малыши в манеже теперь сидели тихо-тихо – их успокоил строгий голос отца…
Идиллия, счастье, безмятежность, которые, казалось, уже навеки установились в семье короля и во всем дворце, разрушились в среду. После полудня. В парке, на лужайке с изумрудной шелковой травой, залитой солнечным светом.
Фредерик учил Гарета фехтованию. Все проходило как обычно: отец показывал приемы, используя обычную палку, медленно и точно, а сын повторял, стараясь все проделать быстрее, но без потерь в точности и четкости.
– Пусть клинок станет тобою, – шептал король в розовое, мягкое ухо королевича, – твоей рукой, твоей мыслью. Наши мысли часто селятся в наших Руках и потому едины с ними. А мысль быстра – нет ничего и никого быстрее. Но твой клинок должен стать ею – мыслью. Тогда не будет тебе равных.
И Гарет понимал, хоть речи Фредерика и были временами слишком мудреными для пятилетнего мальчика. Тело королевича понимало, что делать с рукой, отяжеленной мечом. В свои юные годы он освоил и отточил сложный удар Южного Ветра и многие другие приемы.
– Не бойся промаха, – учил отец мальчика под сенью древних кленов, что шумели ветвями и листьями – словно рукоплескали успехам юного лорда. – Промах откроет тебе неожиданное преимущество. Главное: увидеть его и правильно использовать. Он также станет неожиданным для твоего врага, и этим тоже принесет тебе пользу. Если подчинишь себе промахи – нет тебе предела, и даже твоя ошибка будет твоей победой.
И Гарет все прописывал в своей голове – это было несложно. Ему казалось: вспоминаются временно забытые знания. Фредерик, глядя, как виртуозно и легко его сын управляется с детским мечом, ощущал себя на небесах: «Вот оно, мое бессмертие – в сыне, что взглядом и движениями похож на меня».
У него в последнее время часто ныло сердце. Так, едва заметно – потягивало что-то с левой стороны груди. Фредерик не обращал внимания. К тому же он считал, что знает причину: когда-то несколько лет назад он был ранен стрелой как раз в левую подмышку, а чуть позже – получил болтом из арбалета под левую ключицу. Так что левая сторона его груди имела полное право ныть время от времени. И молодой человек уже привык к тому, что в сырую погоду старые раны давали о себе знать. В такие моменты он просто пил травяные настои мастера Линара и ограничивал себя в резких движениях: проще говоря, меньше тренировался.
В этот раз все началось именно с этой занудной боли в левой подмышке. И как обычно Фредерик ни капли внимания ей не уделил – встал в позицию, что показать Гарету очередной хитрый удар.
– Этот прием как раз для тебя – он для низкорослых воинов. Называется Злая Коса. Пока ты маленький, он будет твоей коронкой, – сказал сыну. – Будь внимателен.
И Фредерик разогнал палку-меч по дуге, снизу вверх и наискось, подрубая левую ногу воображаемому противнику, но тут его самого словно кто-то ударил в левый бок – резко, сильно, заставив тело переломиться так, как сникает дерево от мощного удара топором. Перехватило дыхание, стало мало света, в глазах все запрыгало, и, словно тающий снег, потекли четкие контуры, сливая все окружающее в один мутный ком. Будто издалека услышал король испуганный крик Гарета:
– Папка!
– Кого-нибудь, – упав в траву, прошептал Фредерик. – Позови кого-нибудь.
Ему еще хватило сил перевернуться с объятого острой болью левого бока на спину, он еще увидел абсолютно чистое голубое небо, зубчатые листья кленов и испуганное, с широко раскрытыми глазами, лицо сына. Потом все это – цветное, яркое – крутнулось в одну большую черную дыру и проглотило его, вместе с болью…
3
Так было почти каждое утро, исключая пасмурные дни: солнце прокрадывалось мягкими лучами сквозь невесомые занавеси на высоком окне и украшало пятнами света шелковые покрывала королевской кровати. И почти каждое утро мужчина и женщина, мирно спящие в этих покрывалах, пробуждались от вкрадчивых солнечных поползновений, тянулись друг к другу и начинали любовные игры с нежными поцелуями и жаркими объятиями.
В этот раз все вышло по-другому.
Свет привычным курсом проплыл по шелку кровати, чуть задерживаясь в складках простыней, и замер на белом, неподвижном мужском лице. Ни единый мускул не дрогнул на нем, даже ресницы закрытых глаз не отозвались на шаловливое заигрывание солнечных зайчиков. Тогда солнце продолжило поиски жизни в огромной комнате и скользнуло золотистыми щупами к темноволосой молодой женщине, которая спала, подобрав под себя ноги, в мягком, широком кресле у постели. Спала тревожно: вздрагивали пальцы ее тонких рук, стискивая белое льняное полотенце; вздрагивала поникшая голова, тревожа разметанные по спинке кресла волосы; шевелились изящные губы, бормоча что-то непонятное.
Тут лучи добились желаемого: веки, по которым они скользнули, широко распахнулись, обнаруживая темную бездонность больших, красивых глаз, с губ сорвался громкий прерывистый вздох (такой, какой бывает у человека, только-только вынырнувшего из холодной воды), а правая рука, выпустив полотенце, взметнулась ко лбу, чтоб отбросить за ухо прядь волос, упавшую на лицо.
– Господи. Который час? – пробормотала она и, чтоб удовлетворить свой вопрос, глянула на часы: высокие, напольные с причудливым медным маятником в виде фрегата, они величаво темнели лакированными, дубовыми боками в дальнем углу спальни и глухо отсчитывали минуты. – Семь. Скоро семь утра… Фред, Фред, – позвала дама неподвижно лежащего в постели мужчину. – О, неужели ты и сегодня не проснешься? – в ее покрасневших глазах заблестели слезы, а голос задрожал, грозясь озвучить всхлип.
Она отбросила лоскутный плед, укрывавший ее колени, покинула кресло и подошла к маленькому круглому столику, где стоял серебряный колокольчик на золотом подносе. Позвонила, нервно, требовательно.
Высокая резная дверь открылась – в спальню явился величавый, толстый и совершенно лысый господин в богато расшитой золотом ливрее королевского камердинера. Он церемонно поклонился и поздоровался так, будто явление государя объявил:
– Доброе утро, ваша милость! Чего изволите?
– Зови Линара, Орни и этого старика, что вчера приехал, – приказала Марта.
– А как его величество? – позволил себе поинтересоваться камердинер.
– Никаких изменений, Манф. Потому – торопи господ лекарей со сборами.
– Да, ваша милость, – опять поклонился Манф и пошел выполнять распоряжение королевы.
Минут через двадцать у постели короля Фредерика собрались целых шесть человек. Пришли званные Мартой знатоки лекарского дела – мастер Линар, его супруга Орнилла и знахарь Брура из далекой страны Азарии, а также явился лорд Гитбор, Судья Южного округа Королевства. Последним, бесшумно закрыв дверь, зашел камердинер Манф.
– М-да, – таким неопределенным и невнятным словом начал мастер Линар свою речь, посмотрев на бледное и недвижное лицо короля. – Так и есть: никаких изменений. – И он почесал за ухом, ероша каштанового цвета волосы (когда-то доктор ходил лысым, выбривая не только щеки, но и макушку, как камердинер Манф, но, женившись, был вынужден позволить волосам покрыть голову – так затребовала супруга Орнилла: по ее словам, блестящий череп мужа часто пускал ей в глаза зайчики, что было малоприятным). – Предлагаю опять попробовать ледяную ванну. В прошлый раз государь отреагировал…
– Отреагировал, как же, – скептически фыркнула Орнилла, нащупывая едва слышимый пульс на шее Фредерика. – У него просто кожа посинела и пошла пупырышками – вот и вся реакция. Я изначально была против. Человек болен неизвестно чем, а его в лед! Так и горло, и легкие застудить можно. Что тогда делать будешь?
Пустив в супруга стаю упреков, она сложила руки на груди, озабоченно нахмурившись. Встретилась взглядом с Мартой и сокрушенно покачала головой, отвечая на немой вопрос королевы:
– Не ждите от меня чудес. Я с такой хворью не встречалась. Вы же помните: мои бодрящие настои на государя не подействовали. Будто камень поили, а не человека.
