Искусница - Хаецкая Елена Владимировна (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
«Что ж, Черная Комоти в своем праве, — подумал Арилье. — Кем бы она на самом деле ни была: вулканом, лавой или богиней. Может быть, это воля целого народа…» Он не хотел себе признаваться в этом, но кое-что из творящегося в мире троллей стало для него понятней именно сейчас, когда он смотрел на мертвую руку, погребенную под черными напластованиями.
А затем Енифар прервала его раздумья громким криком:
— Кто-то едет к нам!
Очень далеко, как казалось — прямо со склона вулкана, прямо по пылающей лаве, — к путешественникам направлялся всадник.
Алые, смертоносные потоки струились под ногами у лошади. То справа, то слева из чрева Комоти выскакивало живое красное существо. Дважды у всадника загоралась одежда, но небрежным движением руки он тушил пожар.
Все ближе и ближе. Теперь уже видно было, что это — женщина. Троллиха. Такой красивой ни Енифар, ни Арилье не видели никогда. Ее темно-синие волосы были разделены на пряди, каждая из которых оканчивалась золотым бубенцом. Гладкий смуглый лоб украшал узор из золотых бусин, приклеенных к коже. Ослепительно синяя краска подчеркивала божественную, поднимающуюся к вискам линию глаз. Белые вертикальные полосы рассекали пухлые бледно-розовые губы.
На ней было просторное белое платье и пышный меховой плащ. Смуглые руки в длинных браслетах оставались обнаженными. Босыми были и ее ноги — в знак решимости не покидать седла.
Кровь отхлынула от лица Арилье. До сих пор он встречал троллей-воинов, недалеких и грубых. С ними он сражался, иногда успешно, иногда — не очень. Потом ему довелось увидеть и троллих, и некоторые были по-своему хороши собой и держались как красавицы. Арилье признавал за ними кое- какие достоинства. Любое другое отношение было бы просто попыткой закрыть глаза на очевидное.
Но эта женщина… она была совершенством. В любом из миров, даже в эльфийском.
Она принадлежала к наивысшей аристократии своего народа.
У эльфов разница между простыми воинами и теми, кто рожден с королевской кровью в жилах, была невелика и воспринималась она, скорее, как дань традиции. Внешне отличить «простолюдина» от «аристократа» было практически невозможно.
У троллей происхождение определяло и внешность, и манеру поведения, и способ одеваться… абсолютно все. Только теперь Арилье, кажется, понял, что не знал о троллином народе и тысячной доли того, что следовало бы знать.
Он с силой сжал зубы, челюсти у него заныли. Он не в состоянии был отвести взгляд от всадницы.
Кажется, рабы при виде нее попадали ниц на землю. Или застыли, как истуканы. Это не имело никакого значения. С высоты своего положения она просто не увидела их и ей не было ни малейшего дела до того, какие почести ей оказывают — и оказывают ли их вообще.
Данфар склонил голову. А Енифар спрыгнула с телеги и побежала к ней навстречу.
— Язык! — закричала всадница, натягивая поводья. — Покажи язык!
На бегу Енифар изо всех сил высунула язык. Она лизала воздух перед собой и подпрыгивала, чтобы казаться выше и чтобы всадница могла лучше рассмотреть ее.
— Волосы! — кричала всадница. — Распусти волосы!
Енифар выдернула из волос все ленты, тесемки и украшения.
— Иди ко мне, — тихим голосом произнесла всадница.
Она протянула к Енифар руки и подняла ее к себе в седло. Вместе они приблизились к Арилье и Данфару. Девочка льнула к царственной троллихе и улыбалась во весь рот.
— Кто эти мужчины? — спросила троллиха.
Девочка ответила весело:
— Арилье — названный тролль и мой хороший друг. Полюби его! Он спас мою жизнь.
Кобальтовые глаза троллихи встретились с бледно-голубыми глазами эльфа.
— Я люблю тебя, — сказала она, едва шевеля своими мягкими, похожими на бабочку, губами. — Я люблю тебя. Ты — Арилье, названный тролль? В третий раз, называя твое имя, говорю тебе: я люблю тебя, Арилье!
У Арилье упало сердце, и он понял, что наступил и все еще длится счастливейший миг его жизни.
— Я люблю тебя, — сказал он, проглотив комок в горле.
Мгновение растянулось на вечность.
— Меня зовут Аргвайр, — сказала женщина.
— Я люблю тебя, Аргвайр, — повторил Арилье. — Я люблю тебя.
Она наклонила голову и поцеловала девочку в макушку. А потом перевела взгляд на Данфара.
— Я Данфар, — сказал молодой тролль. — Я хотел быть рядом с Енифар, потому что она знатна и красива, она отважна и умна. И еще она мала возрастом, поэтому никто не заподозрит дурного в нашей дружбе.
— Ты хочешь ее в сестры? — спросила Аргвайр.
— Я просто хотел быть рядом, — повторил Данфар.
Аргвайр улыбнулась ему и промолчала. Данфар закричал вне себя:
— Скажи, что любишь меня!
— Я люблю тебя, Данфар, — просто отозвалась Аргвайр. — Сегодня день, полный любви. Смотрите вы, друзья Енифар, смотрите на нее! Енифар, покажи им язык!
Девочка охотно высунула язык. Арилье поразился тому, каким длинным он, оказывается, был. А на самом кончике розового язычка имелось темное родимое пятнышко.
— Это первая примета, — сказала Аргвайр. — А вот и вторая.
Она разворошила волосы на голове у Енифар и вытащила наружу ярко-синюю прядку.
— Моя дочь, — сказала Аргвайр. — Моя милая, моя потерянная дочь. Черная Комоти привела ее в мои сны.
За священной долиной Комоти была еще одна, и там, как и в Гарагаре, тоже жили тролли. Семья Аргвайр владела большими землями по ту сторону хребта. У нее были сотни работников — и подчиненных троллей, и рабов из числа пленных. Все они выглядели толстыми, довольными и трудились весьма усердно.
Сама Аргвайр предпочитала уединение.
Она жила в шелковом доме, возведенном посреди огромного фруктового сада. Когда наступала зима, она перебиралась в небольшое каменное строение, где имелось все необходимое для того, чтобы переждать холода: теплая печь и много шерстяных и меховых одеял. Ио в теплое время года ей нравилось смотреть, как шелковые стены колышутся под порывами ветерка.
— К тому же можно менять цвет шелка, — добавила Аргвайр, показывая дочери свой дом. — А от этого зависит цвет лица и волос. И каждое утро ты будешь заново узнавать себя в зеркале, а это создает настроение на целый день.
Арилье и Данфар в шатер не пошли. Они понимали, что мать и дочь хотели бы остаться наедине.
Арилье устроился на скамье, а Данфар забрался на дерево и нарвал целую гору спелых слив. Они успели прикончить чуть больше половины добычи, когда полог шатра заколебался, и в саду появилась Аргвайр. Оба приятеля улыбнулись ей липкими от сладкого сока губами.
Появление Аргвайр одушевляло весь мир вокруг. На это не были способны ни слуги, сновавшие поблизости, бесшумно и осторожно, ни работники, чьи согбенные спины виднелись вдали, на полях, ни тролли, проезжавшие в отдалении верхом и на телегах.
Хозяйка имения уселась на траву, вытянула босые ноги. Она оставалась в своем прежнем одеянии, только надела несколько браслетов с бубенчиками на щиколотки и запястья. Золотые цепочки оттеняли красоту ее смуглой кожи. Поддавшись естественному порыву, Арилье наклонился и поцеловал ее ножку, чем ничуть ее не удивил.
— Это правда, что ты был эльфом? — спросила она, рассматривая свою ногу так, словно надеялась увидеть на ней порхающий след поцелуя.
— Я и остался эльфом, — ответил Арилье. — Невозможно полностью изменить свою природу. Можно лишь поменять взгляд на некоторые вещи… Что и произошло, когда я съел свою бабушку.
Аргвайр так и прыснула:
— Что, правда? К тебе применили этот ужасный, дикарский обычай? Я думала, этого уже давно никто не делает.
Арилье кивнул с покаянным видом.
— Какой кошмар! — продолжала смеяться Аргвайр. — И моя дочь присутствовала при этом?
— Да.
Аргвайр наклонилась к самому уху Арилье:
— И какова она была на вкус, эта твоя бабушка?
У Арилье сделалось такое лицо, что Аргвайр повалилась на траву и принялась хохотать как безумная.
— Это жестоко, — остановил ее Данфар. — Если бы ты видела, моя госпожа, как его тошнило… Его тошнило бабушкой!..
