Зов Древних - Локнит Олаф Бьорн (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Жили паки тем, что разводили овец, а также выращивали в искусственных прудах слепую, но крупную и вкусную подземную рыбу и собирали особый съедобный пещерный лишайник. У них были примитивные ткацкие станки и кузницы, руду они добывали в горных штольнях.
На ночлег людей устроили в традиционной для жилищ паков круглой камере, разгороженной на две половины занавесками. Впрочем, спать Конану, Тэн И и Септимию почти не пришлось. Кхитаец был объявлен живым богом, и, если бы не муравьиный порядок паков, его бы давно растащили по кусочкам. Каждый пак норовил потрогать хоть край одежды Тэн И, а уж взглянуть на него стало просто делом чести. Так и пришлось ему терпеливо сидеть у костра, благословляя кивком головы и легким прикосновением каждого, кого жрецы подпускали к нему. Конан был представлен жрецам как великий вождь и полководец Верхнего мира. Белая, хоть и загорелая под всеми солнцами Хайбории кожа и синие глаза короля, а также внушительные пропорции его тела, видимо, сильно напомнили жрецам рассказы предков об учителях-гиперборейцах, и Конана немедленно зауважали. Септимий переводил без устали.
Вести какие-либо дипломатические переговоры у короля не было ни малейшей охоты. Зеленый огонь перстня на пальце у Тэн И свидетельствовал, что ворота в тайну, сколь бы мрачной она ни была, где-то совсем близко. Но коль скоро колония паков обосновалась на территории королевства Аквилонского, король поспешил заверить жрецов, что люди Верхнего мира не тронут пальцем ни одного пака, если паки перестанут воровать у них скот и похищать женщин для принесения в жертву. А еще Конан обещал пакам земли в горах выше их священной долины, пусть пасут овец на здоровье. Но все это не раньше, чем великий герой и люди Верхнего мира, пришедшие с ним, разберутся с Белыми Колдунами. Вот об этих последних Конан и хотел бы знать побольше.
Как поведал жрец, Белые Колдуны жили в глубинах горы всегда. Они пришли сюда гораздо раньше, чем паки. Они построили в пещерах неприступную твердыню, которую охраняли могучие воины, поставили железные ворота, некоторые туннели затопили водой, устроили всякие хитрые механизмы-ловушки и выпустили в большие пещеры Черную Тень, которая бесшумно летала и была неуязвима. Тень имела длинную шею, зубастую пасть и когти. Понятно, что речь шла о драконе.
Иногда к Белым Колдунам приходили еще люди, если, конечно, у пришедших доставало сил пробиться сквозь владения паков. Но таких пришествий не случалось уже очень давно.
Лет восемьсот назад у Белых Колдунов случилась вражда. Под землей началась война, и однажды Белые Колдуны обратились к пакам, с которыми прежде и знаться не желали. Они научили паков ковать железо, а взамен попросили их никого не выпускать из горы на поверхность, обещая больше не убивать паков и не посягать на их подземные владения. Любого, кто бы ни забрел к пакам сверху, разрешалось убивать, приносить в жертву и вообще делать с ним все, что заблагорассудится. Таковы были условия Белых Колдунов, и паки приняли их, потому что за спинами послов пряталась в пещере Черная Тень и не согласиться было бы самоубийственно.
Но Белые Колдуны недооценили паков. Получив железное оружие, те не только перебили всех, кто попытался покинуть гору, но и отбросили наверху горцев, время от времени проявлявших активность и наносивших пакам чувствительный урон.
А потом объявился и великий герой, который, используя свое незаурядное умение владеть всеми видами оружия и мощь зеленого камня-талисмана, подаренного Белыми Колдунами в качестве символа мира, сумел добраться до Гипербореи, после возвращения совершив славнейшие и выдающиеся деяния, о коих Септимий уже поведал.
Так и текла с тех пор подземная жизнь маленького народа до сегодняшнего дня, пока аквилонский король не сделал то, чего не смогли сделать его предшественники. Что ж, паки обрели теперь ту свободу, о которой упомянул вскользь в замке Коннахт Мабидан. Им и надо-то было совсем немного! Но теперь сюзерен был обязан защитить их от опасности, от которой прежде ограждал их Великий Канон — от Белых Колдунов. Поневоле Конану пришлось обещать и это.
— Спроси их, что они знают о Белой Деве Горы,— напоследок велел Конан Септимию. Тот перевел вопрос.
Морщинистое лицо жреца озарилось улыбкой. О да, время от времени — раз в пятьдесят лет, не чаще — красивую женщину из Верхнего мира, одетую в белое, видели в пещерах. Она всегда появлялась там, где кто-то попадал в беду: запутывался в подземных коридорах или подвергался нападению Духа Глубин. Она приходила и спасала гибнущего, выводя его обратно или преграждая дорогу подземному ужасу. Ничего больше об этой удивительной женщине жрец рассказать не мог, сам же он никогда ее не видел.
Что касается Духа Глубин, то он представлял собою нечто непонятное и пугающее, возникая внезапно из темных колодцев и пещер, уходящих вглубь горы, и убивая без разбора и жалости. И даже Великий Канон не всегда мог справиться с этим духом.
После того как возвратившийся великий герой и люди Верхнего мира отдохнут, жрец обещал показать им дорогу к пещерам Белых Колдунов, но помочь воинами наотрез отказался. Даже если бы он приказал, ни один пак не пошел бы в нижние пещеры, так сильно боялись они Черной Тени.
Об этом, правда, Конан не очень сокрушался. Победа над Белыми Колдунами должна быть одержана не стрелами маленьких паков, а расчетливым риском и колдовством, и, может быть, наукой, чью истинную силу Конан увидел в последние дни.
После короткого сна, который мало освежил,— Конан не доверял пакам и ждал коварного нападения,— жрецы повели их подземными коридорами внутрь гор. Пещеры сменялись туннелями, туннели залами, из залов опять расходились туннели...
Наконец отряд оказался в полутемной пещере, завершавшейся тупиком. Здесь проходила граница владений паков. Отряд воинов постоянно дежурил здесь, охраняя неизвестно что.
Жрец нашарил в стене определенный выступ, на что-то нажал, за что-то потянул. Раздался страшный скрежет и скрип — песня ржавого железа. Массивный каменный блок, обросший мхом и покрытый плесенью, отодвинулся в сторону, открыв небольшую темную камеру. Конан понял, что некогда здесь легендарный тысяцкий Люций, дальний предок Евсевия Цимисхия, и его солдат, впоследствии глава одного из храмов Митры, ожидали своей участи.
В углу камеры открылся неширокий лаз, уходящий в темноту. Факел внизу не горел. Арминий опустил в проем светящийся голубой камень, привязанный к веревке. Центурион, несмотря на предостережение, припас все же горстку этих камней на случай, когда кончатся факелы.
Голубой огонь осветил ровные обтесанные стены, пол на глубине восьми локтей и укрепленное в стене железное кольцо для факела. Легенда не обманула. Впереди лежал путь к подземной твердыне служителей Илу.
Единственное, о чем удалось напоследок упросить жрецов, это оставить выход открытым на случай, если великий герой возжелает воспользоваться им при победном возвращении.
— Если вместо нас сюда явятся Белые Колдуны, вы всегда успеете захлопнуть дверь перед их носом,— увещевал жрецов Септимий.
Помявшись, те согласились. Не слишком уповая на то, что паки сдержат слово, Конан по опущенной веревке скользнул вниз.
Потянулась длинная галерея, которой некогда прошел Люций. Она вела вперед и вглубь, так что скоро потолок ушел вверх, а стены раздались в стороны. Девственный мох устилал пол. Конечно, отряд из восьми человек — увы, уже всего лишь восьми! — располагающих вместо быстро сгорающих факелов холодно сияющими голубыми камнями, которые при необходимости затаиться легко можно было спрятать, двигался во много крат быстрее одинокого усталого путника, напуганного постоянной угрозой погони, неизвестностью и непроницаемой кромешной тьмой. Кроме того, их вел зеленый камень, который снова перешел к законному владельцу — Кулану. Юноша выглядел воодушевленным, но вместе с тем был явно напряжен. Ему предстояла схватка с опаснейшим противником, по сравнению с которым Великий Канон паков выглядел пусть не слабее, но гораздо понятнее. Но главная задача так и не была решена. Никто не знал, как склонить на свою сторону главную силу подземелья — дракона, Черную Тень. Ведь смог же Диармайд О-Дуйн приручить чудовище! Кулан много раз обращался к камню и так, и сяк, пытаясь услышать голос, поймать след чужой мысли, но все попытки оказывались бесплодными. Юхиббол Саг не желал или не мог прийти на помощь своему жрецу.
