Избранные (СИ) - Жадан Анна Сергеевна (книги полностью txt) 📗
Кухня встречает меня разгоряченностью тел, криками, жаром и суетой. Я мгновенно теряю голову от соблазнительных запахов, напоминающих мне о том, что я не ела еще со вчерашнего дня, но меня отвлекает стоящая передо мной женщина. Она пыхтит с подносом в руках и пытается протиснуться мимо.
- Госпожа, подвиньтесь! - просит она раздраженным голосом, явно желая отвесить словечко посерьезнее.
- Простите, - я отодвигаюсь, позволяя ей подойти к печи, - подскажите, а где Маккенна?
Она вытирает руки о фартук и рассеянно смотрит на меня слезящимися от дыма глазами:
- Кто?
- Маккенна, - недоуменно объясняю я, - она здесь работает. У нее еще два ребенка - Алвена и Генри, они всегда рядом.
Женщина хмурится, а затем ее лицо проясняется:
- Аааа...она больше не работает здесь.
Мне кажется, что я ослышалась.
- То есть как?
Женщина пожимает плечами, разворачиваясь за новой порцией печенья.
- А куда же ее перевели?
- Меня не посвящают в подробности, - ворчит она.
Внизу живота у меня поселяется ужасное, щекочущее чувство. Я хватаюсь за край стола, потому что у меня такое ощущение, что еще секунда и я упаду.
- А дети? Где ее дети? - повышая голос до опасного крика, выпытываю я.
Женщина недовольно пыхтит:
- Кажется, их забрал король на какое-то обучение. А теперь извините, мне пора идти.
Она делает быстрый реверанс и с криками куда-то бежит. Я стою посреди кухни, мешая поварам пройти, не замечая ни возмущенных возгласов, ни едкого запаха дыма, ни отвратительной духоты. Осознание сшибает меня с ног, заставляет глотать слезы прямо на виду у всех. Я закрываю глаза, стараясь прийти в себя, но все, чего мне хочется - это разрыдаться или ударить кого-то или исчезнуть.
Я срываюсь с места и бегу из кухни - пробегаю по коридорам мимо покоев приезжих гостей, мимо комнат Искупителей, огибаю ошалевших Хранителей, бегу в главный зал, где все еще снуют герцоги и герцогини, обсуждающие забавные соревнования. Я бросаюсь на второй этаж и выбегаю на небольшой балкон, где передо мной раскидывается Лакнес. Я задыхаюсь от прилива кислорода, от порывов ветра, которые заглушают мою боль, от изнывающе прекрасной синевы моря и белых парусников, окруженных чайками. Я зажимаю рот рукой и считаю секунды до тех пор, пока придут Хранители и скажут мне убираться отсюда.
Маккенна нарушила договор, и король узнал об этом. Судя по всему, кто-то видел нас вместе и донес - у этих стен действительно есть уши. Но я знаю, что Маккенне было все равно, что будет с ней - теперь ее дети, единственные, кто имел для нее значение, отправились в рабство к королю. Маккенна пожертвовала своей свободой, чтобы не допустить этого, но Алвену и Генри сослали туда, где им место - в Искупители. Я понимаю, что, возможно, в этом нет моей вины - королю нужен был лишь повод, чтобы забрать подрастающих детей, обладающих интересующим его даром. Но Маккенна рискнула всем, чтобы помочь мне, чтобы дать Алвене и Генри шанс, которого не было у нее. Все, о чем она меня просила - это решиться подумать о ком-то, кроме себя.
Я так отчаянно пыталась это предотвратить, но стало слишком поздно. Все эти люди, которые стали частичкой моей души, изменили меня. Больше все это касается не только меня и моих родителей. И за них всех, за подло отнятую жизнь Маккенны, ее детей и тысячи других невинных, я должна отомстить. Я стану той, кого они ходят видеть. И Тристан Лакнес, тринадцатый правитель Лакнеса, заплатит за все.
Глава двадцатая
Селеста
Один умный человек сказал мне как-то, что если ты превратил своё сердце в оружие, то в конце концов оно обернётся против тебя самого.
Грегори Дэвид Робертс. Шантарам
Я без удовольствия наблюдаю за тем, как отец меряет шагами зал Советов. Он не сказал мне ни слова со времени моего возвращения из Стейси, и, судя по всему, запретил со мной разговаривать и всем остальным. Я перехватываю сочувственный взгляд Эсмеральды с другого конца стола, но тут же отвожу глаза. Часы раздражающе громко отсчитывают секунды.
Я сижу в зале Советов уже полчаса, не имея ни малейшего понятия, что же я все-таки тут делаю. По мере того, как здесь начали появляться мои родственники, послы Лакнеса, посол Стейси, а за ними и Габриэль, до меня все же дошло. Странно, что отец решил устроить мне взбучку только сейчас - да еще и вовремя соревнований, когда ему стоило бы занимать гостей.
Я закатываю глаза и вздыхаю.
- Даже не думай издавать эти раздраженные звуки! - вдруг застыв на месте, рычит отец в мою сторону, взмахивая пальцем.
Я удивленно замираю, чувствуя на себе неприязненные взгляды послов. Может, папа забыл, но мне давно уже не двенадцать, чтобы меня отчитывали перед всем Советом.
Мама сидит между Эсмеральдой и послом Стейси и выглядит очень напряженной. Изящная рука скользит по ее лицу, когда она со стоном склоняет голову.
Уж кому-кому, а ей неприятностей я точно доставлять не хотела. Она узнала о моем краткосрочном побеге, как только мы с Габриэлем переправились обратно в Лакнес, но только нахмурилась и промолчала. Ее весьма взволновала часть о моем похищении, но лично мне показалось, что она даже молчаливо поддержала мое сумасбродство. Хотя я, скорее всего, ошибаюсь.
Габриэль сидит справа и буравит меня полным сожаления взглядом, но я не смотрю на него. Он считает себя виноватым во всем, что произошло, но я на него не злюсь. В конце концов, это было моим решением и моим личным бунтом - к Габриэлю это имело весьма посредственное отношение. Его приезд в Лакнес можно было назвать поистине героическим поступком, ведь он смело принял всю вину на себя. Жаль, что я не нуждаюсь в защите перед собственным отцом.
- Позвольте, мой повелитель, но чего мы ждем? - робко интересуется посол Лакнеса - толстенький мужчина с проглядывающей лысиной. Я разглядываю родной герб, вышитый на его плаще - олень с золотистыми рогами. Это единственное диковинное животное, обитающее в лесах Лакнеса, но по праву исключительности, наши прадеды приказали украсить его цветами нашего региона. Я перевожу взгляд на гордого сокола, цепляющегося за грудь посла Стейси - герб, на который я скоро разменяю свой.
Отец открывает рот, чтобы ответить, но тут в зал врывается Адриан. Он выглядит потрепанным и рассеянным - да и привычного лоска ему не достает. Я пытаюсь припомнить, когда в последний раз нормально разговаривала с братом, но у меня ничего не выходит. Кажется, я настолько была занята своей маленькой драмой, что совсем выпустила его из виду. Я с сожалением вспоминаю о наших старых конных прогулках, об охоте, о том, как мы мастерили оружие на скорость и сражались в королевских лесах. Такое ощущение, что с тех пор прошло несколько лет. Никогда еще я не скучала по нему больше.
- Простите за опоздание, у меня были дела, - он кланяется и занимает место слева от меня.
- И что за дела у тебя были? - тихо шепчу я ему на ухо.
Он бросает на меня странный взгляд и пожимает плечами:
- Был слишком занят, придумывая, как отправить послов к черту.
Я прыскаю:
- О, да это задатки великого правителя! Кстати, нас собрали здесь, чтобы меня прилюдно отругать?
- Ну, давай посмотрим - ты сбежала со своим еще даже не мужем в другой регион под покровом ночи, где тебя пытались убить...да, наверное, именно для этого.
- Подумаешь, обычная пятница.
Король прерывает нас многозначительным покашливанием и прожигает меня взглядом. Я вздыхаю и выпрямляюсь, отчего корсет неудобно сдавливает мне бедра.
