Шут (СИ) - Кочешкова Е. А. "Golde" (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
2
Все было решено так просто и так быстро...
Отец пришел и сказал: 'Элея, Руальд Крылатый просит твоей руки'.
Ей было шестнадцать, стояло лето... Через год с небольшим она надела свадебное платье и священник скрепил их узы пред ликами богов.
'Он хороший человек, - сказал отец. - Ты обязательно полюбишь его. Этот союз много значит для наших королевств'.
Конечно, она дала согласие. Иного от нее и не ждали. Ведь принцесса Белых Островов всегда была такой умной, такой ответственной девочкой, сознающей, что значит долг перед короной...
А Элея смотрела на портрет будущего мужа и гадала, что же ее ждет на самом деле... Лицо, вроде бы, и впрямь благородное... Но как знать, не приукрасил ли его художник? Она сожалела тогда, что ни разу прежде не побывала в Закатном Крае, хотя два государства издавна были в добрых отношениях, и прежде уже не раз скрепляли их семейными союзами. Да и Давиану случалось посещать дальних соседей с дружественным визитом... Но дочь он с собой никогда не брал.
'Ты будешь королевой, снежинка моя, - ласково сказал он ей, когда послы Руальда привезли принцессе первые свадебные подарки. - Закатный Край - красивая страна, а Золотая Гавань - один из самых богатых городов на Материке. Тебе полюбится новый дом, я знаю, моя дорогая... Но если что-то вдруг случится, помни - двери Брингалина всегда для тебя открыты'.
Если бы он знал...
Тогда Элее казалось, что жизнь только начинается, и бесконечные мысли о замужестве белками скакали у нее в голове, не давая покоя. Будь жива мама, они бы заперлись, как это бывало раньше, в уютной маленькой гостиной с окнами на море и, попивая чай с пирожными, говорили бы о вещах, понятных только женщинам... Но мамы не было...
'Какой он окажется? - гадала Элея. - Ласковый? Или как муж кузины Селии, который ни в жизнь не говорит доброго слова, спит в отдельной опочивальне и является к жене только чтобы наскоро выполнить супружеский долг и уснуть, а утром уйти молча, даже не оставив ей поцелуя...'
Элея много чего наслушалась про семейную жизнь, и по большей части рассказы те не внушали надежды. Все женщины от служанки до престарелой тетушки-графини постоянно жаловались на своих мужей, коря их то за грубость, то за жадность, то за распутство и любовь к выпивке. Да много еще за что... Послушать все это - так и не верится, что в замужестве можно быть счастливой. По ночам Элея молилась святой Матери о том, чтобы Руальд и в самом деле оказался добрым и порядочным человеком. Хотя бы так... Большего просить она не смела, но страстно мечтала о той любви, что воспета в балладах и сказаниях. И снились принцессе нежные объятья, которых она в реальной жизни не знала никогда... снилось, будто сердце ее полно дивного чувства, уносящего за пределы земной радости...
А потом случился Патрик...
Бесстыжий, жестокий, глупый королевский шут.
Кружась с ним по тронному залу, она наяву испытала то, чем прежде грезила лишь во сне - восторг, полет, звенящее счастье...
О, боги, как же горько ей было потом осознать, что все это обман... Как стыдно было смотреть в глаза Руальду, который оказался добрым и благородным, да... Но почему-то никогда не вызывал в ее душе таких сильных чувств. Элея была уверена: не встреть она первым Патрика, все сложилось бы иначе. Но тот танец навсегда изменил течение их судеб.
Руальд не мог понять, почему его жена так не любит этого безобидного проказника и сумасброда. А Элея, не желая - упаси боги! - раскрывать правды, говорила, будто шут невоспитан и слишком дерзок. По сути, и то, и другое было правдой... Хорошими манерами господин Патрик никогда не отличался, точно в лесу вырос.
Зато Руальд всегда был само совершенство... Настолько хорош, что не к чему придраться. Ни одна из страшных баек про семейную жизнь не претворилась в реальность. Ее прекрасный снежноволосый король даже не попрекал свою жену неспособностью подарить ему наследника.
До того страшного дня, когда вернулся из похода в Тайкурдан...
И потому у Элеи было особенно скверно на душе, когда она понимала, что при всех своих достоинствах муж почему-то не стал для нее тем человеком, при встрече с которым сердце начинает колотиться быстрей, а мысли теряют связность, обращаясь горячими, воспламеняющими сознание искрами...
И все же, она оставалась его женой. Уж страсть там или не страсть, но Руальд был ей дорог, пусть тихо и без огня, но она любила его, привязалась к нему... Потому-то, углядев Патрика в числе прибывших, Элея вздохнула с облегчением: как знать, быть может, он действительно сумеет помочь своему королю? Быть может, не зря она рисковала людьми из Золотой, отправляя ему свой призыв...
3
Возвращаясь к себе, Элея собиралась решительно пройти мимо комнаты, в которой поселили шута. И, конечно же, не смогла... Не смогла устоять перед соблазном увидеть его еще раз. Ведь за весь вечер им так и не удалось даже словом переброситься, даже просто поздороваться. Вся эта суета, застолье, бесконечные беседы с гостями не оставили не малейшего шанса лично сказать ему слова благодарности.
Так же, как недавно в подземелье, Элея на миг застыла перед дверью комнаты. Но стоять и набираться смелости чтобы войти, у нее не было времени. В любой момент в коридоре могли появиться слуги или кто-то из придворных. А им уж точно покажется странным, что королева топчется у двери заезжего господина точно служанка. Элея подняла руку и коротко, как всегда громко, постучала, почти сразу же толкнув створку.
В комнате царил полумрак, только слабый огонь в камине освещал беленые стены и высокую кровать. Патрик спал. Спал как дитя, смешно разметав в стороны руки и ноги, сбив в кучу простыни и одеяло, которое опутало его от бедер до груди. Видать, неспокойные сны снились ее заморскому гостю... Но он не проснулся ни когда королева стучала, ни когда вошла, позволив сквозняку шумно колыхнуть пламя в очаге.
Элея осторожно прикрыла за собой дверь и подошла к кровати.
'Вот он твой шут... напился вина и спит себе, лукавый демон...'
Такой же удивительный и непостижимый, как всегда. Такой же хрупкий и далекий... Неведомый и родной...
Перед глазами Элеи вдруг совершенно отчетливо встал тот жуткий день, когда она нашла шута на полу в его комнате...
Королева заглянула к нему почти случайно: просто шла от мадам Сирень, чья мастерская располагалась в том же крыле замка, и, проходя мимо шутовой двери, вспомнила, что этот бездельник последние несколько дней не изволил приходить на вечерние трапезы. Элея сердито постучала в его покои, но ответа не дождалась. Она уже почти ушла, решив, что его нет на месте, только какая-то неведомая сила остановила ее... Элея толкнула дверную створку и изумленная застыла на пороге. Бледный и нагой, он лежал подле кровати на каменном полу так неподвижно, что показался ей мертвым. О, как она сердилась на него за это нелепое представление - но потом, потом... А в тот момент Элея просто онемела от ужаса. Несколько мгновений спустя она увидела, что он все-таки дышит - тощие ребра едва заметно двигались под обтянувшей их кожей. Королева стиснула зубы, не позволяя себе броситься к нему, пустив слезу от жалости. Вместо этого она развернулась и вышла прочь - чтобы, встретив старшую горничную, лицемерно потребовать от нее немедленно передать господину шуту повеление 'явиться на почетное собрание'. Горничная явилась к ней сама через несколько минут, растерянная и слегка напуганная. Сообщила, что сей господин навряд ли сможет порадовать королеву своими выкрутасами... Дескать, приболели оне изрядно, препоручены заботам одной ответственной служанки.
Даже лекаря ему не вызвали...
Только спустя почти день она вновь зашла к шуту - высказать свое неудовольствие, наговорить надменных гадостей и дать понять, как глубоко ей безразлично то, что он болен. Элея даже на миг не допускала мысли о том, чтобы показать шуту свое беспокойство и сострадание. Нет, только не ему! Она изображала праведный монарший гнев, а сама думала в тот момент только об одном - как ужасно он выглядит, какие грустные у него глаза...
