Удача любит рыжих. (Трилогия) - Быкова Мария Алексеевна (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗
Бесконечные наставления директора мигом вылетели у меня из головы. Я стояла, ничего не говоря и больше всего боясь, что случайно назову герцога Рычардом. Хотя я не выпью столько, чтобы вздумать назвать незнакомого вампира просто по имени, исключая фамилию и титул.
Генри здорово походил на своего отца. Знаменитую линию профиля, которую, вздыхая, частенько рисовала на черновиках Полин, младший герцог унаследовал именно от него. Ривендейл-старший был так же высок и легок в кости и двигался так же быстро — я, помнится, еще удивилась, почему он не успел отшатнуться от моей двери. Лицо у него было достаточно жесткое, взгляд — очень острый, вообще я бы не хотела иметь такого во врагах. На поясе у него висела шпага, изрядно походившая на ту, с которой не расставался Генри. Эта, правда, была гораздо древнее. На рукояти я не заметила никаких драгоценностей, да и ножны были потертые, но лучшее украшение истинного клинка — это прежде всего он сам.
Герцог молчал, внимательно меня рассматривая. На аристократически-бесстрастном лице не отражалось никаких эмоций. Я прикидывала, успел ли рассказать Генри отцу про проспоренное золото. Хорошо бы, не успел: кто знает, как его отец отнесется к поражению наследника.
Наверное, все-таки не успел. Лицо у герцога было непроницаемым (под отца, видно, Генри и работал, пытаясь изобразить на физиономии должный градус непоколебимости), но по эмпатии у меня было твердое «отлично». По-моему, я отчего-то ему понравилась.
Никакого скандала не возникло. Ривендейл коротко поклонился, как это положено делать перед дамой; я неловко кивнула в ответ, и вампир удалился прочь по коридору. Традиционный черный плащ развевался за его спиной.
Назавтра он вернулся в Ривендейл; а вечером Эгмонт снял с близнецов заклятие.
Вот так все и закончилось. А может быть, вот так все и началось?
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,
Стужайло-месяц плавно подходил к середине. К середине подходил и учебный год; неуклонно приближались две последние недели такового, посвященные, как выразился Эллинг, «боевому крещению».
Близилась зимняя сессия — первая для нашего курса.
Вообще-то я считала, что сдавать нам придется все, чего мы только ни учили — и фэйриведение, и телепатию, и даже — не приведи боги! — историю магии. Последнюю я тихо ненавидела, давно уже оставив бесплодные попытки запомнить все эти мрысовы даты. Нет, сама история как предмет была очень даже интересна — в учебнике, если пропускать главки «Заучи и не забудь!». Однако наш магистр, уважаемый (жаль только, не мной) волхв Легкомысл обладал одним недюжинным талантом. Недрогнувшей рукой он отсекал от истории все, что могло бы представлять для адептов хоть какой-то интерес, оставив от всего предмета одни только даты. «Конкретика, — вещал он, уже одним этим словом погружая в сон всю аудиторию за раз, — есть основа магической науки! Отвечайте конкретнее, студентка… э-э… как вас там? Ясица? Так вот, конкретно: в котором году случился Первый съезд лыкоморских студентов-магиков?»
«В високосном!» — как-то сдуру ляпнула я. Еще бы, и ребенку известно: нельзя начинать дела в високосный год, до конца все равно довести не получится. Учитывая же, что Первый съезд по совместительству был последним…
В тот раз, помнится, Легкомысл возрадовался и поставил мне пятерку: послав к мрысам порядочность и честность, я назвала точный год, подсмотрев в учебник.
К моей огромной радости, историю нам сдавать не пришлось. Ограничились зачетом: не успев отойти от ужаса перед гипотетическим экзаменом, зачет я сдала, сама того не заметив. Даже не воспользовалась заранее подготовленной шпаргалкой. Правда, половину дат все одно пришлось скатать у Куругорма. Эльф был счастливым обладателем практически абсолютной памяти на числа; об этом знала вся группа, так что за право сесть рядом с ним мне пришлось выдержать маленький, но решительный бой.
Весь день я ходила с широченной улыбкой на лице: мрыс с ним, с зачетом, а вот сдавай мы экзамен… Сны и те снились мне хорошие; если верить Полин, я всю ночь громко угрожала какому-то волхву немедленным практикумом по боевой магии. С алхимички сталось бы и приврать, но элементаль наутро была непривычно тихая и зашуганная.
Но это так, к слову.
Сдавать нам нужно было только четыре предмета: алхимию, некромантию, бестиологию и боевую магию. Выслушав список, я облегченно вздохнула: хвала богам, ни история, ни общая магия мне не грозила. Про историю все сказано выше; что же до общей магии… этот предмет, бесспорно, давался мне легко, да и вообще — как можно быть магом, не зная общих основ? Но я ничуть не сомневалась, что дотошный Фенгиаруленгеддир вставит в билеты парочку теоретических вопросов — а запомнить абсолютно все общемагические формулы может только гном. В четвертом, если не в пятом, поколении.
С остальным дела обстояли более или менее неплохо. Алхимию я знала на пятерку, с бестиологией тоже было нормально: на всякий случай я приготовила шпаргалки. Близнецы, соскучившиеся по живому общению, вывалили мне целую кучу указаний по сотворению идеальной шпоры и даже предложили помочь технически. Увы, как выразился Яллинг, «не в коня корм». Шпаргалку я соорудила самую простую: стопочка пергаментных листков, на каждом ответы на нужный билет. Стопочка распихивается по карманам; получив билет, надлежало незаметно извлечь необходимый листочек и, пристроив его под будущий чистовик, аккуратно копировать информацию. Братья вопияли, утверждая, что неопытный адепт засыплется на третьей секунде процесса, но я не смущалась. После истории с мгымбром Марцелл боялся меня до дрожи; вряд ли он станет отбирать у меня шпаргалку, даже если я и оправдаю мрачные пророчества близнецов.
Забегая вперед: хорошо, что я не стала тратить зря время — ибо, вытащив билет, я с ужасом вспомнила, что все шпаргалки остались в куртке, а та соответственно с вечера валяется у меня на кровати. Написала, что вспомнила; видно, священный ужас в полной мере отразился у меня на лице, ибо Марцелл, выслушав полтора вопроса, поморщился, выставил пятерку и с нескрываемым облегчением отослал меня прочь.
Некромантия… О, вот здесь я заранее покрывалась холодным потом. Некромантию мы сдавали двадцать пятого, в день солнцестояния; самая длинная ночь в году должна была обеспечить максимально правильные вибрации. Не знаю, у кого как, но лично у меня с вибрациями все было в порядке: меня трясло еще в коридоре так, что зуб на зуб не попадал. Результатом этого сделалось непрерывное зловещее клацанье: аспирант, выглянувший на звук, даже принял меня за наглядное пособие.
Боевую магию мы сдавали последней. В прямом смысле: кто-то очень остроумный поставил этот экзамен аккурат на тридцать первое число, видно сочтя это за лучший новогодний подарок страждущим знаний адептам. Народ ругался, но втихомолку. Повышать голос никто не решался, опасаясь сообразного повышения уровня сложности на экзамене.
Хотя, по мне, дальше усложнять было уже некуда.
— Боевая магия, — заявил на последнем занятии Эгмонт, основательно вываляв по полу какого-то очередного адепта, — это не только и не столько боевые заклятия и прочая эффектная мрысь. Это прежде всего умение применить все свои знания на практике. Все, господа адепты, а не только из учебника «Практика БМ»! Или вы думали, что ко всем дверям прилагаются ключи? Нет, иные приходится взламывать шпилькой! Если бы вы, студент Вигтрам, вспомнили хотя бы… хотя бы простейший телекинез, вы бы не украшали собой стены, как надгробный барельеф самому себе! Настоящий боевой маг умеет пользоваться знаниями из всех смежных областей. Будьте уверены, это умение я с вас и спрошу!
Не поняв мысли непосредственного руководства (а точнее, поняв, но не поверив), народ попросил пояснить.
Эгмонт с готовностью пояснил.
— Нет, ну быть этого не может! — стенал получасом позже Хельги, ранее твердо уверенный, что боевую магию-то он как раз и сдаст. Сейчас его уверенность рушилась на глазах, открывая вампиру свою истинную суть: грядущие вечера, сплошь занятые зубрежкой. — Яльга, ну где справедливость?! Где это видано, чтобы на боевой магии сдавали все предметы за раз?!
