Ни сегодня, ни завтра, никогда! (СИ) - Грозовая Милана "Wisinkala" (первая книга txt) 📗
— Лед! — и на Темных лучников понеслись ледяные копья, что проткнули их насквозь, и те рухнули замертво, рассыпались и исчезли. — Гаут, припугни!
Огненный, что еще приходил в себя после взрыва, обратился в огромную шаткую змею и понесся напролом, сметая всех Темных на внешней стороне окружения. Бессмертные очнулись от ступора и накинулись на противника внутри периметра наступления. Лациф наблюдал за происходящим, но врагов было не мало, а душа хоть и не волновалась за онлайн, однако тревожилась за своих. Кто знает какие проныры тут шастают. Эти Темные быстрее и ловчее Бессмертных, а это особенно неприятно, когда ты здоровенный и довольно неповоротливый страж с атакующим убийцей на спине. К тому же, нескончаемая кутерьма не прекращалась еще и потому, что Темные, переродившись, тут же бежали обратно, однако Лациф выход нашел, вернувшись из замка, первым делом разрушил все ники, в городе и за его пределами. Благо Гаут уже ждал его, и они вдвоем довольно быстро обшарили округу. А значит бежать Темным теперь придется долго, ну или хотя бы, не все будут быстро возвращаться.
«Хватит».
Огненная змея резко развернулась, ее немного занесло, и часть веранды оказалась под тяжелым застывшим лавовым хвостом. Один хлесткий удар и роскошное строение пошло под откос. Его крыша накренилась и поползла прочь со столбов, которые служили ей опорой. Демон извивался и кружился, останавливливая свою наращённую тушу и, наконец, застыл прямо перед носом короля. Тот качнул головой, мол, ну ты даешь, и протянул ему руку. Гаут недовольно фыркнул и, истончаясь, обвился вокруг его запястья.
«Будь осторожен, ты же не любишь холод», — услышал он мысленное предупреждение Лацифа и перетек повыше, на плечо.
Раньше места, где он ненароком касался одежды короля, непременно прожигались, однако этот его наряд остался целым. И пока Гаут пытался проделать дыру в одеяниях Лацифа, тот, взмахнув другой рукой, что засияла синевой, врезал ей по земле.
«БАБАХ» — площадь начала леденеть. Вокруг разрасталась зима; затейливые узоры поползли по всему, чего коснулся лёд, включая самих Темных, и они застыли. Битва остановилась. Бессмертные огляделись и уставились на короля.
Он стоял в центре этого заснеженного бастиона. Злой и неприветливый взгляд окинул площадь, и повелитель Цивитаса заговорил:
— Я король вулкана! Мы долго и, — хмыкнул он, — довольно продуктивно враждовали с вами, но сегодня я пришел не для расправы. Я предлагаю тем из вас, кто отказался от убийств невинных, свою защиту! Станьте частью моего народа, вступите в гильдию Бессмертных и тогда, обещаю, я стану оберегом вашим! Нерушимой стеной! Я явлюсь по первому зову, если придет опасность! — он говорил, а в горле свербело от слов, которые произносил.
Темные, что до этого прятались за постройками и обломками повысовывались, но не сделали ни одного шага навстречу.
— Я знаю, как это выглядит. Думаете, что это ловушка. Что это, что угодно, но точно не помощь. С чего бы королю враждующего государства помогать своим врагам! И вы правы! Врагам я помогать не стану! Тех, кто покусится на чужую жизнь я покараю! Тех, кто посмеет предать, я убью! Но всех тех, кто хочет просто жить, иметь кров, место, которое он сможет называть своим домом. Всех тех, кто будет готов помогать и поддерживать остальных в час нужды. Их я готов принять в свою семью, помогать и оберегать!
Темные задумчиво смотрели на него, не имея смелости заговорить. Жизнь хорошо научила их молчать, когда перед тобой сильные мира сего.
Король покосился на собирающуюся толпу.
— Все те, кто решится мне довериться, должны будут войти вот в этот портал, — взмахнул Лациф рукой, и мутная арка засияла. — Его будет охранять мой огненный друг, — с плеча короля сорвалась пламенная нить, что стала стекаться с краев площади, снова собираясь в великана. — Он убережет портал. Что касается тех, кто захочет в него войти все просто. Мой генерал, — кивнул он Кардамону, и тот, немедленно подойдя широким твердым шагом, встал рядом с королем, — поможет вам обрести определенную неуязвимость ровно на три часа. Именно столько времени у вас будет для принятия решения. Вот эти, — указал он на заледеневшие статуи наемников, — будут недвижимы, пока не растают полностью. Сами судите сколько у вас есть времени под таким пеклом. Через три часа портал закроется, а после этого я обещаю! — его голос вдруг стал намного громче, отчего Темные снова попрятались по углам. — Я больше никогда не приду сюда! Все те, кто останется здесь со своим «создателем» останутся для меня врагами! Итак, — он снова вернулся к своим прежним спокойным интонациям. — Тем, кто перейдет через эту арку будет задан один единственный вопрос, ответ на который подтвердит, что вы явились не с враждебными намерениями. Каждому я дам дом и права, как и любому Бессмертному. Мой народ знает, что вы придете и готов вас принять. В моей семье все равны, а посему, следуют общим правилам. Первые полгода после вашего заселения я не стану взимать с вас налогов и буду всячески помогать, однако и контролировать тоже буду. Я не верю вам, также как вы не верите мне и на осознание честности друг друга понадобится время. После полугода ежемесячный вклад в гильдию составляет 30000 антар с каждого, кто достиг возраста старше двадцати одного года или вы можете добровольно вступить в гильдейские войска.
«А ведь когда-то он говорил все это Бессмертным, желая защитить их именно от Темных», — зло сжал челюсть Лациф.
— Также я обещаю, что не будет никакой дискриминации по поводу вашего происхождения. Как только вы пройдете через врата вулкана вы перестанете быть Темными и станете Бессмертными. И, наконец, — Лациф открыл ещё один портал и из него неторопливым шагом вышла прекрасная юная Мирайя. Вокруг нее сверкал ослепительный солнечный ореол. Ее одеяния сияли мириадами золотых переливов, и Темные ошарашенно застыли.
«Лукаса?» — прошелся по толпе тихий шепоток.
— Нет. Ту, что отреклась от вас, я убил. Лукаса была премерзкой меркантильной тварью. Теперь великодушная Мирайя ведет за руку солнце. Она простит вас и примет под свое крыло. Вы перестанете быть отвергнутыми, над вами снова засияет чистое синее небо, а не это сумасшедшее пепелище.
Всю площадь залило нестерпимо ярким солнечным светом, и богиня взмыла над королем, оказавшись чуть позади над его головой.
— Мои измождённые создания, — раздался ее нежный звонкий голос, — я дарую вам все утерянные раньше блага и зажгу над каждым из вас свое имя. Я верну вам ваш прежний облик, если вы вернетесь к прежним себе. Забудьте страх! Оставьте боль и горести в прошлом! Следуйте за королем вулкана, ибо даже я следую за ним!
Темные стали выходить из своих укрытий, они ошарашенно смотрели на солнечную богиню. Вот один из них встал на колени, вот еще один Темный склонился, и так, один за другим, многие из них пали ниц перед своей матерью.
— Что же, — пророкотал Лациф. — А теперь смотрите внимательно!
Из очередного портала, брошенные с той стороны тюремщиком, выпали два пронумерованных. Их руки были привязаны к ногам веревками из синей клаусы. Они подняли головы и завертели ими в поисках помощи, но никто из присутствующих не кинулся их спасать. Галиш не на шутку поглумился над Первым, так что пронумерованный, которого поймали с ним, со страху повторить его участь, рассказал все, что только знал. Ничего нового они не получили. Кроме того, что каждый месяц в один и тот же день Создатель является к нумерованным и даёт новое задание. О том же где он и что делает, ни один ни другой ответа не дали. Они попросту сами ничего об этом не знали.
— Первый и Третий, так вы их зовёте? Они пришли к моим воротам, убить мою семью! И сегодня сгорят в назидание тем, кто решил, что меня можно обмануть и явиться к моей голой спине с ножом в руке. Вот, что будет с теми, кто придет не с миром! — Лациф довольно осклабился, взглянув на пленников. — Горите в аду!
И они вспыхнули алым огнем. Минуты не прошло, как площадь наполнилась криками, а номерные стали корчиться на земле, пытаясь вырваться из пут. Но этот вид клаусы, выведенный Хоске для скотины, оказался на удивление прочным. Ничто не могло разорвать эту синюю лозу. Ей было не страшно абсолютно никакое насилие. Секрет был чрезвычайно прост, эти путы можно было только развязать.
